Анна (СИ) - Витли Ева - Страница 62

— Анечка, я поспешил с письмом? — Стас очень тонко почувствовал моё настроение. Голос у него одновременно был нежный и расстроенный. — Да, Стас. — Я не стала выдумывать несуществующую причину. — Я не ожидала, что так много для тебя значу и… для меня это тоже не игра. Я боюсь втягиваться в отношения, не зная, чего от них хочу. Но я очень рада, что ты у меня есть. Мне так же хотелось бы продолжать общаться с тобой. Я очень ценю наше общение. Ты как свежий глоток воды в пустыне.

— Не буду скрывать, я только и живу мыслями о тебе. Всё остальное: работа, обязанности — рутина. Я перестал замечать женщин вокруг себя. Видимо, надо было достаточно долго прожить, чтобы понять, что все женщины мира не могут заменить одну единственную.

— Но, если это я, та единственная, то мы обязательно когда-нибудь встретимся. Я по-прежнему жду твоих писем и звонков.

— Мы обязательно встретимся. Я твердо уверен в этом. Милая…. я…

— Стас, если состоится наша встреча, тогда ты мне это скажешь.

— Я уверен, что встретимся, уверен, что скажу.

Весь месяц я посвятила себе. Могла сутками не выходить из дома, читая книги, или собраться и поехать на озеро. Вечером прогуляться по парку. Иногда мы встречались с подругами в кафе. Они удивлялись моему настроению. Меня радовало всё. Появилось такое ощущение, что я долго просидела в заточении, а сейчас заново открываю мир.

Звонили родители из Чехии, рассказывали, как они проводят время. Мой сын делился восторгом и впечатлением от поездки. Было забавно его слушать. Его рассказы возвращали меня в детство. Я была в восторге, понимая, что сын также воспринимает Чехию, как я в его возрасте. Видит те же места, радуется, удивляется и открывает для себя новый мир. Саша звонил практически каждый день. Он спрашивал, нужна ли мне помощь. Я отказывалась, на этом наши разговоры и заканчивались. Правда, один раз он попытался сказать, что мужчины полигамны, но он всё равно чувствует свою вину. Слушать его и бередить раны мне совершенно не хотелось:

— Конечно, Саша, мне ничего не стоит пережить не только измену любимого, но и его охлаждение ко мне. Вы же полигамны! Только, как объяснить это моему сердцу, а не разуму, я не знаю. Когда придумаешь, позвони. — Я молча положила трубку.

Саша писал мне письма. Письма были разные и очень эмоциональные. Иногда он говорил мне о Марке, что мальчику будет плохо без отца, как будто я сама постоянно об этом не думала. Временами я чувствовала себя в ловушке. Я давно уже поняла, что проживу без Саши, но могу ли я оставить сына без, в общем-то, хорошего отца? Его письма были очень нежные, полные любви. Когда я была рядом, когда я боготворила мужа, когда он был для меня единственным и самым замечательным мужчиной во вселенной, когда я бесконечно доверяла ему, супруг не ценил меня, а когда почувствовал, что теряет меня, я стала самая лучшая и любимая. Александр клялся, что больше ни одна слезинка не упадет из моих глаз.

Что я испытывала к нему? Наверное, родственные чувства. Нас связывал сын, заботы о нём и его будущем. Было много хорошего в наших отношениях. Саша показал мне, как может любить мужчина и также показал, какую боль он может причинить. Я не была зла на него, не винила его во всех своих страданиях, но ушло из моего сердца главное — безоговорочная любовь к мужу.

В одном из писем ему я об этом и написала:

«Зачем тебе нужна часть меня? Я больше не могу принадлежать тебе целиком! Я увидела мир вокруг себя, а в центре этого мира не ты! Цент мира — Я! Я больше не готова меняться и подстраиваться, я больше не готова быть твоей половинкой. У меня есть свои желания. Я не хочу менять и тебя. Я хочу быть той, которой я являюсь на самом деле. Я больше не хочу терять себя. Я искала причину разлада наших отношений в себе. Но проблема всегда в двоих. Я пыталась её решить, как могла, может быть, наивно, но с огромной любовью к тебе. Я тебя не виню, но ТОГДА я тебе была не нужна, а одной мне было не под силу сохранить наши отношения. А кому нужен суррогат любви? Я не хочу больше угождать и подстраиваться под твои желания. Я открываю себя и это на сегодняшний день для меня самое важное».

В обед, выезжая в город, я увидела огромный баннер с надписью: «Анна, я люблю тебя! Дай мне шанс», проезжая по нашей дороге, я увидела еще несколько таких баннеров.

Саша подключил все известные ему средства. Было множество букетов цветов с любовными записками, которые он передавал через посыльного. Был фейерверк под моим окном. В одном из букетов лежала коробочка с сердцем из рубина, оправленного в золото и маленькая записочка: «Оно принадлежит только тебе».

Мои родители не были в курсе наших семейных проблем. С Марком мы вели себя так, чтобы ребенок не почувствовал напряженных отношений между нами. В субботу родители возвращались из Чехии. Вечером позвонил Саша и предложил вместе поехать встречать в аэропорт наших путешественников.

Я согласилась, понимая, что Марк соскучился по нас. И отсутствие отца его расстроит. А уж как моё сердце рвалось к сыночку! Я так соскучилась по нему, что уже начала считать часы, когда я смогу прижать к себе моего малыша.

В аэропорту Марк не знал к кому из нас броситься на шею. Всю дорогу до дома он взахлёб рассказывал о поездке. Я видела, как сын радуется встречи с отцом и думала: как же мне быть?! Если Александр попросит остаться, я не смогу ему отказать ради ребенка.

Мы отвезли родителей домой.

— Мама, папа, я вам такие подарки привёз. Вот вы обрадуетесь. Мне бабушка и дедушка тоже целую кучу подарков накупили, а еще много надарили наши друзья. Мы сейчас их будем распаковывать и смотреть. Я привёз целую гору подарков — до потолка. Мне ужас, как хочется побыстрее всё вам показать.

Александр поймал мой взгляд в зеркало заднего вида. В глазах его читался вопрос, который я стразу поняла. В ответ я опустила ресницы и видела, как оставшуюся часть пути муж улыбался.

Когда, наконец, нам удалось уложить Марка спать, было далеко за полночь. Я приняла душ и тоже легла в постель. Через десять минут Александр зашел в спальню. Он встал на колени у кровати, взял меня за руку, и стал говорить о своей любви ко мне, о том, как я ему дорога. Я задала один вопрос: «А нужна ли тебе жена, которая не испытывает к тебе прежних чувств?»

— Моей любви хватит на нас двоих. Я сделаю всё, чтобы вернуть твою любовь. За этот месяц я понял, что моя жизнь без тебя пуста и безрадостна…

Саша гладил мою руку и нежно целовал пальцы. Договорить он не смог. Я почувствовала его слёзы на своей руке. Вдруг моё сердце пронзила невыносимая жалость к нему. В этот миг я поняла, что меня с мужем соединяет уже не страсть, а другие, может даже, более глубокие чувства. Я молча подвинулась, освобождая место для мужа. Он тихо лег рядом, нежно обняв меня. Его слёзы смешались с моими. Саша тихо шептал: «Что я наделал, что я наделал…»

Саша забылся тревожным сном на моём плече. А я вспоминала о своей всепоглощающей любви к мужу, о том, как я его обожествляла.

Мою любовь, как птицу на взлете, коварно подстрелили. Но я чувствовала, как горячие слёзы омывают мою усталую душу и боль постепенно начала уходить, оставляя во мне только тихую грусть. Я знаю, что как прежде уже не будет. Я стала другая. Но эта другая хотела жить, радоваться, любить…. Я понимала, что это только первое серьезное испытание, что жизнь не так проста и прекрасна, о какой я мечтала в восемнадцать лет. Теперь я знала, что мой путь это не только розы, но и шипы. Пройдя часть этого пути, я стала сильнее и мудрее.

Глава 50.

Жизнь шла своим чередом. В семьях моих подруг происходят разные события. Мы все изменились и повзрослели.

Как говорит сама Яна, из страшного омута, беспросветности её вытащила наша женская дружба. Благодаря нам, Яна поверила в себя и смогла изменить отношение к себе в семье и на работе. Её лицо последнее время часто освещала улыбка. Как-то, в очередной раз, приехала её матушка с инспекцией. Не успев толком поздороваться с дочкой, поговорить, она полезла по шкафам, холодильнику… выискивая к какой оплошности дочери, которой шел пятый десяток, можно прицепиться. Муж молча наблюдал за тёщей, а теща, видя «благодарного» зрителя, распаляла себя. Вдруг на своё счастье маман обнаружила что-то, по её мнению, сложенное не должным образом. Она победоносно повернулась к дочери, вытащив вещи из ящика и начала ими трясти перед лицом Яны, подыскивая «добрые» слова, изобличающие непутевую и никчемную дочь. Федор Иванович не дал теще открыть рот: