Анна (СИ) - Витли Ева - Страница 47

Рассказал Любе, она в слёзы, но когда успокоилась, мы решили, что не имеем права запретить Кольке встречу, не спросив у Ангелины. Бедная Любаша наглоталась успокоительных, прежде чем поговорить с дочкой. Она очень тактично начала объяснять, что звонил родной отец и хочет с ней встретиться. Честно сказала, что отец не пьёт. Пока Любушка подбирала слова, моё Солнышко сказало, что у неё один родной отец, и она видит его каждый день. А Кольке, если нужны свои дети, пусть он их себе и рожает, — Витя рассказывал, а у самого слезы в глазах стояли.

— А через два дня позвонила бабушка Ангелины, мать так называемого папаши и сказала: «Не смейте навязывать Ангелину моему сыну. Получили, что хотели и оставьте нас в покое, а то я быстро найду на вас управу». Больше мы о них ничего не слышали, — сказала Любаша.

— Ладно, ну их, давайте о хорошем, — предложила Эльвира.

— Ань, тогда ты рассказывай, что с собой сделала? — спросила у меня Люба.

— В смысле? — не поняла я.

— Выглядишь как принцесса!

Я сделала недовольную гримасу.

— Не как принцесса, а как королевна! — все рассмеялись.

— Аня, а серьёзно, вроде бы ты такая же, но что-то в тебе изменилось, не могу понять, — допытывалась Любаня.

— Что здесь не ясно? — спросил Витюша.

Ужас! Кто ему про Олега рассказал, я аж похолодела вся.

— Видно же, что девушка спортом начала заниматься, это я вам как бывший спортсмен говорю.

— Точно, ты даже сидишь по-другому. Так уверенно! — заметила Люба.

— А как можно сидеть уверенно? — поинтересовалась Эльвира. — Я тоже так хочу сидеть.

— Посмотри на подругу, это я тебе, как бывший спортсмен говорю, — Витя любил говорить, «как бывший спортсмен». — Осанка действительно королевская, отсюда и вид уверенный. У неё мышцы спины накачаны, не сильно, в меру, разворот плеч — это и дает такой потрясающий вид. А попа какая стала, ноги — вот что значит спорт! Если бы не моя красавица Любаша, я бы Аньку соблазнил.

Любаша, шутя, стукнула мужа по лбу ложкой. Все мы знали, как он обожает жену. Даже не развелся с ней, когда узнал, что она родить не сможет.

— Витя, у Ани было, что твоим любимым спортом улучшать, а была бы она маленькая, кривоногая и страшненькая и спорт бы не спас, — сказала Любаша.

Я получила огромное удовольствие от комплиментов. Юра тоже подтвердил, что выгляжу я замечательно.

— Сашка, наверное, от ревности умирает, признавайся? — спросил Юра.

— Хотелось бы в это верить, — ответила я.

Глава 37

Последнее время мы с Олегом начали ругаться, вернее ругалась я. Его не только не покинула идея жениться на мне, а стала день ото дня крепчать.

— Олег, что вы за мужики такие? Когда женщина не хочет, вам надо, а если обожает вас, вы бежите от неё.

Олег внимательно посмотрел на меня. Вот дура, получилось, как будто я про мужа всё и рассказала. Я уже не была наивной девочкой. Пусть уж лучше Олег думает, что я баба гулящая, чем то, что муж от меня бежит.

— Нюта, я всегда на тебе хотел жениться, ты же знаешь! — Олег по-другому истолковал мои слова.

— Олег, не поднимай эту тему, мы с тобой об этом говорили уже. Я не лишу Марка отца, и Саша меня любит. Ты связался с дурной женщиной. Найди себе хорошую девочку и женись.

Я видела, что настроение у любовника пропало.

— Всё, милый, я домой. Поднимешь эту тему еще раз, и наши встречи закончатся.

Мне совершенно не хотелось портить жизнь мужику, но и в жертвы я тоже больше подаваться не планировала.

— Аня, ты просто сучка!

— Это не новость! — Я поцеловала его в щеку, обула туфли и поехала за Мариком в садик.

После очередного «побега от старости» Яна пригласила меня посидеть в кафе.

Заказали мы только сок.

— Ань, я уже больше не могу. Мои нервы не выдерживают. — Сходу начала приятельница. — Как слышу, что Гангрена домой с работы пришел, у меня даже тахикардия начинается и давление подскакивает. Боюсь я его, — даже сидя в кафе, рассказывая о муже, у Яны срывался голос.

— Разведись!

— Тоже боюсь! Он меня убьет. Был бы брат жив, он бы заступился. А так куда идти? У него власть, сила, — жаловалась Яна на мужа.

— Яна, не бывает безвыходных ситуаций, надо как следует подумать. Мы обязательно что-нибудь решим.

— Вот и подумай, пожалуйста, а то мне в пору вешаться! — грустно сказала подруга.

Через неделю после нашего разговора в кафе, я зашла к Яне на работу. Мне надо было в прокуратуру по своим рабочим делам, но как пройдешь мимо подруги? В кабинете у неё находился какой-то плюгавый мужичок, ростом с сидячую собаку, да еще и плохо кормленную. Мужичок злобно глянул на меня, смерил взглядом приятельницу и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.

— Ян, что это за мужичок с ноготок, а злобный такой? — полюбопытствовала я.

— Муж мой! — зло выплюнула слова Яна.

— Фёдор Иванович, министр МВД, для своих Гангрена? — уточнила я.

— Да, собственной персоной! — подтвердила приятельница. — Любить и жаловать не обязательно.

Я неприлично громко стала смеяться.

— Анька, ты что?

— Яна, это ты что?! Ты ЭТО боишься? «Гангрена, Гангрена» — передразнила я подругу. — Да это прыщ всего на всего. А ты его гордо Гангреной зовешь. Да его ж безменом взвешивать можно. В нём ни роста, ни силы, ни мышц. Ты себя в зеркало видела? Ты же в два раза больше, чем он! Да его ребенок обидеть может, мужчинка это прекрасно знает, а на тебе отыгрывается. Больное самолюбие тешит, такую бабу подмял, а самого пальцем ткни, он и развалится.

— Я как-то об этом не думала, — растерянно ответила Яна.

— А ты, думай! Ты красивая баба, сильная, здоровая, а боишься мышь какую-то. Даже не смей мне больше жаловаться! Сковородой раз по лбу дай, вмиг вылечишь!

— Ты серьёзно так думаешь? — переспросила приятельница.

— Более чем! Давай так: как он надумает тебя кулаками «воспитывать», ты его хорошенечко стукни, а если я окажусь неправа, и он тебя не испугается, то… ну, тогда проси, что хочешь.

— Я попробую! — Яна немного приободрилась.

— Обещаешь? Честное женское слово? — не отставала я.

— Клянусь! — торжественно сказала Яна.

— Ну, смотри! Я уверена, мы еще с тобой «Варяга» споём.

— Не поняла?

— Замкни дверь в кабинет — объясню. — Яна послушно замкнула кабинет.

— Ты слова песни знаешь?

— Какой? — спросила приятельница.

— Как это какой?! «Варяга», конечно!

— Плохо, — призналась прокурорша.

— Ищи в Интернете, — приказала я.

Яна послушно отыскала слова моей любимой песни.

— Ян, тебя ж наверняка коньяком угощают, небось, бутылочка в сейфе стоит? — спросила я.

— Стоит, только не в сейфе.

Янка быстро сообразила и метнулась к шкафу, выудила бутылочку из ящика, достала шоколадку. Материализовались рюмочки и лимончик на блюдечке. Всё, как в лучших кабинетах прокуратуры.

— Так, Янусик, выпьем за тебя и твою новую жизнь! — предложила я тост.

— А что, она уже началась? — удивилась подруга.

— Да! — лаконично ответила я.

Мы чокнулись и выпили. Следующую пару рюмочек выпили для закрепления эффекта.

— Анька, а песня тебе зачем? — вспомнила Яна.

— Сейчас покажу. Я пою, а ты присоединяйся. Только петь надо с душой! Договорились?

— Есть, командир! — отрапортовала женщина в погонах.

Я запела по памяти, а Янка, глядя в монитор: «Врагу не сдается наш гордый «Варяг»…» Пели мы громко и с чувством.

— Теперь поняла, что мы с тобой точно ещё споём? Я в тебя верю! — торжественно сказала я. — Прорвёмся!

— Спасибо тебе, Анька, хорошая ты женщина. Давай за тебя еще рюмочку — другую выпьем, — предложила подруга.

— Я за! Но запомни, Янусик, я плохая и ты тоже. Запомни — мы плохие! И повторяй это каждое утро или когда кто-нибудь тебя обидеть надумает. Плохим всё можно! На плохих хорошие равняются! Поняла?

Мы выпили ещё раз по рюмочке, потом еще по две. Яна о чем-то глубоко задумалась, видимо открыла для себя что-то новое. Я решила подруге не мешать.