Ад (СИ) - Коуст Дора - Страница 35

Выполнила молча, не решаясь сейчас заговорить. Вот таким невозмутимым и собранным Лорд эль Свьен пугал ее намного больше. Стояла посреди личного кабинета Лорда Директора во Дворце, не собираясь присесть. Была не уверена, что после всего того, что произошло, смогла бы встать. Дверь за ее спиной с шумом захлопнулась, вынуждая вздрогнуть всем телом. Нервный срыв неумолимо подкатывался…

– Я не буду доказывать вам неразумность вашего поступка. Не собираюсь объяснять, что вы не имели права ослушаться моего прямого приказа. Даже не стану делать выговор за то, что вы подвергли опасности как себя, так и своих коллег. Просто скажи мне, Петра, в какой момент ты решила, что имеешь право действовать самостоятельно?

– Я не имела право действовать самостоятельно, но по-другому не могла, – выдавливала слова, не позволяя слезам вырваться. – Не могла оставить ее там, на растерзание этим…

– Она все равно умерла! Она сама так решила, понимаешь? Прекрасно знала от Тирена, что там идет война! Не учебное занятие на полигоне, а самая настоящая война, где маги умирают!

– А что мне оставалось делать? Смотреть, как вы неспешно размышляете, когда человек идет на верную гибель? – тоже перешла на крик, стирая мокрые дорожки со щек.

– Мы отвечаем не только каждый сам за себя, но и друг за друга! Нельзя идти в самый эпицентр шторма на лодке! Сегодня я приказал им следовать за вами без плана, без подготовки и мог стать тем, кто привел их к гибели!

– Так не надо было идти! Подождали бы, пока мы там умрем! – понимала, что говорит глупость, но маленькая девочка проснулась в душе, не желая уходить.

– Как я могу дать тебе умереть, Петра? Как? Ты думаешь, что я могу стоять в стороне, когда тебе грозит опасность? – его взгляд пылал нескрываемой яростью.

– Почему вы так? Чем эта девушка отличается от меня? Почему она была недостойна вашей помощи? Она тоже чья-то дочь, чья-то возлюбленная, чей-то друг!

– Она глупая гусыня, которая посчитала, что может войти в ряды Лордов Тьмы! Собственно, такая же, как и вы!

Не слышала, когда в кабинете появился еще один участник скандала. Шевон словно пытался прожечь в Петре дыру своей ненавистью.

– Лорд эль Ногиш, я вас не вызывал. Извинитесь за оскорбление и покиньте кабинет!

Теперь давление чувствовалось сразу с двух сторон. Снова ощущала себя маленькой и беспомощной, как когда-то в резиденции «Холодная Роза».

– Не собираюсь извиняться за правду! Я говорил тебе, что этой девчонке здесь не место! Я предупреждал! Два малолетних идиота, возомнивших себя магами высшего уровня!

– Мне решать, кому здесь место!

– Да идите вы к Дракону в пасть! – с этими словами девушка скрылась в клубах Тьмы, открывая тропу в дом, который отчего-то интуитивно считала безопасным.

Неслась стремительно, разрывая пространство трясущимися пальцами. Тропа закончилась резко, выплюнула ее посреди чужой гостиной, оставляя ежиться от холода. Холод этот не имел ничего общего с тем, что весна еще не пришла. Он, скорее, был душевным, разделяющим одиночество. Задавливал пустыми мыслями.

Ноги казались свинцовыми. Ступала тихо, чтобы не нарушить покой этого дома. Не хотела обнаружения, несмотря на то, что шла сюда целенаправленно. Здесь чувствовала защиту. Знала, что никто не задаст вопросов.

Укладываясь на диван, подложила под голову круглую декоративную подушку. Она была не такой удобной, как та, что ждала в комнате в Академии Тьмы, но могла хоть как-то возместить комфорт. Не хватало одеяла или пледа. Хотелось зажечь камин, да только тем самым могла привлечь лишнее внимание. В темноте чувствовала себя уютно и не ждала света. Свет – это эмоции. От них сейчас желала отключиться.

– Эх, ты… Там Грон Империю в пух и прах разносит. Нашла, где прятаться… – Пракир погладил спящую девушку по волосам и, поминая Всевышнего, поднял ее на руки.

В маленькую подушечку вцепилась словно клещами, но так и не проснулась. Поднимался по ступеням тихо. Сейчас уже был спокоен, но часом раньше страшно желал отшлепать и ее, и Тирена, да так, чтобы неделю сидеть не смогли. За долгую жизнь научился быстро брать эмоции под контроль, только эта девчушка все чаще нарушала устоявшееся равновесие, как и врывалась без приглашения в его размеренное существование.

Уложив на собственную кровать, накрыл теплым одеялом. Такая молодая внешне, но какой огонь горел в ее глазах, когда появилась в кабинете посреди совещания. Сильная духом, смелая, отчаянная, но еще такая юная. Мог бы и сейчас воспользоваться случаем. Так заманчиво… Раздеть, лечь рядом, а наутро рассказать красочную историю о том, как горела в нескромных ласках, отдаваясь на волю чувств. Соблазн был так велик. Никогда не чурался грязной игры, используя любые методы, но… Что-то останавливало.

И нет, совсем не совесть. Совесть у этого мужчины давно ушла в спячку, понимая безнадежность своего бытия. Что-то другое, что заставляло задумываться о неправильности таких логичных с его стороны действий. Спала, даже не догадываясь, на каком он сейчас распутье. Возведя очи к темному потолку, шепотом выругался, но все же решил покинуть комнату, чтобы разместиться этой ночью на ночлег в спальне родителей. Сделав шаг, обернулся на сонный голос:

– Посиди со мной… Пожалуйста.

Хотелось прямо сейчас удариться лбом о какую-нибудь твердую поверхность. Не спала, а значит, видела его замершую статую напротив кровати. И откуда взялись такие сложности на его голову?

– Хорошо, – ответил совсем тихо, направляясь к креслу, что стояло у окна. – Почему не спишь?

– Я сплю.

– Но ведь я же с тобой разговариваю? – чувствовал себя последним идиотом, с силой сжимая подлокотники пальцами.

– А я навряд ли об этом завтра вспомню.

– И чего же ты хочешь? Сказку для маленькой девочки? – язвил специально, но ее не пронимало.

– Правду для большой. Почему ты до сих пор не рассказал Грону обо мне? – даже глаз не открывала, задавая совсем не те вопросы, которые бы он сейчас хотел слышать.

– Я знаю, почему ты прячешься. Мозаика в моей голове сложилась. Ты делаешь это не ради забавы, а из-за необходимости. Вопрос исчерпан?

– Что ты сделал с Тиреном?

– Я хотел бы поговорить об этом завтра.

– Но я ведь слушаю тебя сейчас.

Молчал, отсчитывая секунды в голове. Не знал, какая реакция последует за его словами. Боялся выглядеть в ее глазах беспринципным монстром, но куда еще хуже?

– Я стер ему память обо всем, что было связано с ней. Он слишком привязался к девчонке.

– Ты поступил правильно. Это слишком большая боль – потерять того, кто тебе дорог. А как же в Академии?

Не рассчитывал на такой ответ, а потому даже замер от удивления. Она похвалила его за преступление против памяти человека. Кажется, неуловимо портил ее.

– Ксена совсем недавно попала в Академию Тьмы и еще ни с кем не успела сдружиться, кроме Тирена. Он всегда помогает новичкам устроиться на новом месте.

– Твой брат хороший человек.

– Это точно, только я не такой, Петра. Помни об этом. – С этими словами Пракир пошел к дверям, чтобы наконец-то избавиться от искушения.

– Ты просто боишься быть таким, потому что не хочешь чувствовать боль. Внутри нас всегда борются добро и зло. Ты не злой, Пракир. Ты просто боишься быть добрым.

Темное утро встретило Петру головной болью и ворохом мыслей. Они никуда не делись за ночь, но более-менее улеглись в голове, больше не являя собой запутанный клубок. Помнила все до самого последнего слова. Все действия и эмоции. Смерть человека давила, вынуждая чувствовать себя отвратительно. Пусть и не было ее вины, не от ее руки погибла девушка, но звенящая мысль о том, что все могло сложиться по-другому, не давала покоя.

Присев на кровати, решила не беспокоить домочадцев своим присутствием, да и не могла сейчас находиться рядом с Тиреном и спокойно смотреть ему в глаза. Подавленное состояние выдало бы ее с головой, а так подставлять Пракира ей не хотелось. Мужчина, к слову, тоже не входил в список тех, кого она желала лицезреть этим утром. Между ними остро чувствовались сложности, а размышлять еще и об этом она была не в состоянии. В душе пугалась того, что их отношения налаживались. За все прошлые поступки должна была ненавидеть, но не могла. Отчего-то понимала и принимала и каждый поступок, и каждую фразу. Боялась оправдывать, хотя и в оправданиях он не нуждался.