Первая после бога (СИ) - Снежинская Катерина - Страница 39

– Кстати, о квалификации! – встрепенулся сонный страховщик.

– Доктор Кассел прекрасный врач с богатым практическим опытом! – решил проявить рыцарство Лангер. – И…

– Да не нужна мне ваша Кассел, – отмахнулся от заведующего юноша. – В документах указано, что руководил операцией завотделением общей хирургии. Но перед этим он полгода вообще не оперировал. И вот вопрос: почему?

Ну, эту тему он поднял зря. Хотя чего добивался понятно. Ему бы вину за всё на больницу спихнуть, тогда компании страховку – несомненно, баснословную – выплачивать не придётся. Да только молод страховщик, зелен. Понятно, что сев в кресло заведующего, хирурги оперировать прекращали – не до этого. Да и в администраторы рвались не самые лучшие, а те, кому бумажки перебирать милее, чем скальпелем махать. Но спроси любого обывателя: кого хочешь в лечащие врачи, обычного или доктора наук? Ответ ясен.

Так что, гиблое это дело – доказывать, будто у заведующего отделением ни практического опыта, ни реальной квалификации не хватало. Вот и председатель комиссии положение дел прекрасно понимала. И с бонзами от медицины – пусть с бонзами и мелкими – конфликтовать не спешила.

– Да подождите вы со своими операциями! – поморщилась дама. – Тут дела гораздо интереснее. И все почему-то вокруг нейрохирургии крутятся. Вот, например, почему отделение было закрыто для приёма пациентов?

Ну, по крайней мере, за это Дире не отвечать. Кассел, выдохнув, села. Опёрлась о жёсткий подлокотник, потёрла лоб – голова болела длинно и нудно. Голос Лангера, не слишком успешно пытающегося оправдаться, доносился как сквозь вату. Надо бы собраться, поддержать заведующего, но мысли разбегались в разные стороны. Точнее, расползались, как потравленные тараканы.

И что скажешь? Да, письмо, с пожеланием помочь иллюзионистам, из департамента приходило. Так ведь просили помочь, а не закрывать отделение. Это уже местная инициатива. И никому не объяснишь: просто надеялись быстрее от докуки избавиться.

Всё одно к одному выходит и всё неладно. А тут ещё газета. И зря следователь по ней пальцами барабанил, намекая Кассел, что он не все вопросы задал. Она и сама на зрение не жаловалась. Да такой заголовок сложно не заметить: «Врачи-убийцы признают: без взятки и пальцем не пошевелят!». А рядом рисуночек, надо понимать, главного киллера. Дира и не заметила, когда её зарисовать успели. Но изображение талантливое, лицо вполне узнаваемое.

И если с эльфом действительно непонятно и рано прогнозы делать, как оно повернётся-вывернется, то в остальном дела полный швах. Обеспечила себя нейрохирургия проблемами ¬– дальше некуда. На увольнение доктора Кассел как раз хватит. Впору молиться, чтобы им и закончилось.

***

Никогда не говори, что дела твои хуже некуда. Не давай жизни шанс доказать: всегда может быть хуже. И глубину бездны проблем, в которую человек провалиться способен, ещё никто точно не измерил.

Не успела Дира из конференц-зала выйти, не успела ещё толком осознать, что это – отстранение от работы без сохранения заработной платы сроком на три недели. Не успела прочувствовать: передышку ей дали на время, пока разбирательство идёт, или уже пытка медленная, а оттого особо извращённая, началась. Ничего она не успела, как новые неприятности её за углом поджидали. В прямом смысле этого слова. В лице инспектора полиции с дивным именем Май.

Кассел была совсем не против господина Эйнера вовсе не заметить, да тот шансов не дал, попросту загородив дорогу.

– Слушай, извини, но честное слово, не до тебя сейчас.

Дира попыталась отпихнуть сыщика в сторону. Конечно, стоило бы и повежливее быть. В конце концов, полицейский ни в чём перед ней не провинился. Но беседы беседовать Дира попросту не могла. Собственно, все её желания сосредоточились на кровати и наглухо закупоренной тёмной комнате.

– Боюсь, как раз сейчас ты просто обязана сосредоточиться исключительно на мне, – ухмыльнулся Эйнер, беря доктора под локоток. – Просто деваться тебе некуда. Нам бы поговорить в приватной обстановке.

– Какая обстановка? – рыкнула Кассел, выдирая руку. – У меня…

– Поверь, я лучше других знаю, что у тебя, – заверил сыщик. И даже голову наклонил, заглядывая Дире в лицо, хотя они почти одного роста были. – И лучше бы нам прямо сейчас поговорить.

– Да зачем?!

– Затем, что мне огромного труда далось забрать дело себе. И то ненадолго. Не сегодня, так завтра оно наверх уйдёт. И у нас очень мало времени. Надо оформить бумажки так, чтобы комар носа не подточил.

– Дело? – всё-таки соображала Дира со скрипом. А стоило активнее шевелить мозгами. – Какое ещё дело? Там прокуратура…

– Прокуратура занимается врачебными ошибками, – интимно шепнул на ухо Май. – А на нашу долю остаётся уголовщина.

– Какая уголовщина?

– Расследование о покушении на эльфийское посольство, – вовсе уж едва слышно ответил Эйнер.

И снова схватил хирурга за руку, поволок куда-то. Вроде бы, в ординаторскую. Кассел дорогу с трудом разбирала. И не только потому, что чувствовала себя, будто мешком пришибленная. Доктор ещё старалась и по сторонам не смотреть. Знала: все мимо проходящие пялятся на неё исподтишка, рассматривают, как неведомую зверушку.

– Так, – полицейский втолкнул Диру в комнату, захлопнув за собой дверь и для надёжности ещё и спиной навалившись. – Когда ты в последний раз виделась…

Следователь выпалил очередь имён, ничего врачу не говоривших, потому Кассел их благополучно мимо ушей пропустила.

– Никогда, – честно ответила доктор.

И опять сесть не догадалась, хотя колени и стали странно вялыми.

– Не ври – это не в твоих интересах! – развесёлая дурашливость слиняла с полицейского, как шкурка.

– Да не вру, я в первый раз…

– Ты никак не можешь слышать их в первый раз. Эти господа закадычные товарищи твоих братьев. И нам точно известно, что они затевали к приезду посольства глобальную пакость.

От этого «нам известно» Диру замутило. Показалось, что родная ординаторская плесенью пахнет. И темно тут не потому, что шторы закрыты – просто окно маленькое, под потолком. А светло-серые стены позеленели – краска вот-вот струпьями свернётся.

Кассел не поняла, как на диване очутилась. Может, сама села, не удержали всё-таки ноги. А, может, Эйнер её усадил. Скорее всего, последнее. Потому что он ещё и кружку с водой настойчиво совал. Точь-в-точь как тот добрый расспрашивающий.

И что теперь? Опять со всем соглашаться?

– Послушай, – Дира отодвинула чужую руку вместе с чашкой от своего лица. – О существовании посла я узнала вчера, когда его на столе увидела. С друзьями братьев не встречалась с тех пор, как… – вот хотела говорить решительно, а голос всё равно поехал. – В общем, не встречались мы. И ничего другого я не скажу, хоть пытай.

– Да ты понимаешь, какими неприятностями тебе всё это грозит?!

Эйнер, на корточках сидящий, не встал, а почти подпрыгнул, словно его пружиной подбросило. Швырнул кружку в раковину, расплескав воду.

Странное всё-таки существо человек. Вот только что растекалась лужей, в тумане плавала. Лишь талдычила сама себе: надо успокоится, надо собраться – и всё без толку. Но стоило увидеть, как другой бесится – мигом в голове просветлело, даже просторно стало. И силы, вроде бы кончившиеся, откуда не возьмись появились.

Вот только на полицейского смотреть ни малейшего желания не осталось. А ещё меньше хотелось вспоминать про ночные посиделки у костра. Ну, а раз не хотелось, то мгновенно вспомнилось. И гадливость накатила: как могла дружбу водить, флиртовать почти? Ведь чужой, противный, не симпатичный даже. Опасный. Собирающийся всё, что по кусочкам собирала, снова в дребезги разбить. Слишком похожий на того, другого, про отца расспрашивающего.

– Нет, пока ещё не понимаю, – абсолютно спокойно сказала. Даже с эдаким холодком в голосе. – Понимание не сразу приходит. По крайней мере, у меня. Большая просьба: не надо ничего подчищать. Передавай куда нужно.