Ледяная старуха в Снежном замке (СИ) - Дашевская Анна Викторовна "Martann" - Страница 37

Беппо, коридорный, оказался молодым человеком лет восемнадцати, с явной примесью эльфийской крови, точными и экономными движениями фехтовальщика и некоей настороженностью во взгляде.

— Итак, представьтесь, пожалуйста, — Карвер изображал недалекого служаку, а его компаньоны укрылись за ширмой.

— Беппо, — ответил тот, отряхивая рукав ливреи от невидимой грязи.

— Полное имя? Вряд ли мама назвала вас именно так.

— Арман-Жозеф дю Тремейн, родился в 2166 году в Лютеции.

— Дю Тремейн? — судя по выражению лица, начальник стражи был ошарашен. — Это надо понимать так, что вы однофамилец?..

— Нет, — буркнул парень. — Я сын. Единственный, Тьма меня побери, сын и наследник вдовствующей герцогини дю Тремейн, благотворительницы, главы фондов и прочая. И очень вас попрошу, капитан, сохранить мое имя в тайне!

При этих словах он нахмурился, и вдруг разом из-под личины Беппо, недалекого и развеселого мальчишки-коридорного, выглянул молодой аристократ. Выглянул — и снова скрылся.

— Э-э-э… Ну, хорошо… — промямлил сбитый с толку Карвер. — Тогда, может быть, вернемся к событиям ночи двенадцатого декабря? Итак, вы дежурили на этаже?

— Да. Жак, мой старший коллега, попросил подменить его, поскольку ему хотелось попасть на праздник. Он знал, что я туда не пойду, народу в отеле было совсем немного, на четвертом этаже только шесть номеров и заняты, так что мы поменялись.

— Ага, а начальство этим беспокоить не стали? — понятливо покивал стражник.

Беппо хохотнул.

— А вы думаете, ваши подчиненные вам прямо вот все и всегда сообщают? Ни к чему беспокоить вышестоящих всякой мелочью.

— И что же происходило той ночью?

— Да ничего, собственно! — коридорный пожал плечами. — Господин и госпожа Камболи, что в четыреста пятом, сразу после ужина ушли к себе и повесили табличку «не беспокоить». Ну, они любят на трассу рано утром выезжать, к открытию подъемников, так что и встают рано. В четыреста восьмом госпожа Прюнель с двумя детьми, она вернулась с ужина в начале десятого, в десять спустилась в бар, а минут через сорок отправилась в сто восьмой номер, где остановился господин Вуазен… Там до часу ночи и оставалась.

— Всегда подозревала, что в отеле никакие твои действия не остаются тайными! — прошептала Лавиния на ухо Алексу.

— Погоди-ка, но ведь сто восьмой — это на первом этаже? Там у нас должен был дежурить… — палец Карвера заскользил по строчкам отчета.

— Да что искать, я и так скажу, там должен был дежурить Лавуа, только он тоже на праздник уехал, — пожал плечами Беппо. — Так что, собственно говоря, из персонала в отеле были я, швейцар, бармен, два официанта и две горничных.

Длинно присвистнув, Лавиния развеяла полог невидимости и вышла из-за ширмы. Верещагин, разумеется, последовал за ней.

— Итак, ваша светлость, — усевшись напротив, магичка улыбнулась как-то так, что присутствующие поежились. Отчего-то вспомнились голодные крокодилы… или даже акулы…

Молодой человек упрямо наклонил голову.

— Поскольку я здесь нахожусь инкогнито, прошу обращаться со мной, как с младшим коридорным. И никак иначе. Пожалуйста!

— Хорошо… Беппо. Я — коммандер Лавиния Редфилд, Служба магбезопасности Союза королевств. Это Алекс Верещагин, детектив-консультант городской стражи. С вашего разрешения, мы примем участие в беседе…

Дождавшись кивка, она продолжила:

— Я уже поняла, что все в отеле шло в штатном режиме. И все же, попробуйте припомнить, может быть, что-то показалось вам странным, неожиданным, неуместным, непривычным?

— Не зна-аю… — Коридорный почесал в затылке, заметил недоуменный взгляд Алекса и пояснил, ухмыльнувшись: — Врастаю в среду, ничего не поделаешь, надо. Необычным… Понимаете, до открытия сезона приехали только самые-самые постоянные клиенты, те, кто в «Эден» уже являются, словно в собственный загородный дом. Ну, вот Бадур Бояджиев напился, да так, что его из бара на руках несли… Он обычно не пьет вообще, но у него жена умерла полгода назад, он все никак в себя не придет.

Лавиния поощряющее кивнула.

— Точно нет в себе был?

— Ну, у меня магия жизни слабенькая, я проверил. В чувство привести не мог, да и не надо ему было, а состояние проконтролировал, чтобы не дай Сулис*), не случилось чего совсем плохого.

— Понятно. Еще что-то?

— Ну-у… У госпожи Бонпьер собачка выла полночи. Так-то она вообще тихая, разве что гавкнет иногда, если разнервничается, а тут прямо рулады выводила.

— И никто в отеле не встревожился? — удивился Алекс.

— Так ведь оно само по себе слышно не было, у нас на все номера звуковая защита наложена. А я «острое ухо» включил… — Беппо захлопнул рот, поняв, что проговорился.

— Как интересно… Значит, вы, ваша светлость, по ночам подслушиваете, что происходит в комнатах гостей? И много интересного удалось узнать? — вежливо поинтересовалась Лавиния.

— Много, — сумрачно ответил коридорный. — Мне для дела надо, я ж не вуайерист какой…

— Хорошо, потом мы с вами уединимся и побеседуем о ваших личных делах, требующих применения запрещенных заклинаний, а пока продолжайте. Что-то, кроме воющей собаки?..

— М-м-м, вот Кокрейн из двести пятого поужинал, а потом еще чай с пирожными в номер заказал. И съел ведь все, куда там в него влезло? И вот, разве что совсем уж дурацкое… Господин Вангенер не выставил ботинки для чистки.

*) Сулис, или Сулевия — кельтская богиня целительства.

— Может, он их не надевал в этот день? Катался, а потом влез в домашние туфли? — предположила госпожа Редфилд.

— Или просто надевал другую пару? — добавил Алекс.

Беппо энергично закрутил головой.

— Не-не-не. Я его ботинки чищу вот уже два года. Господин Вангенер приезжает в декабре, в феврале и в начале апреля на лыжи и в июле для пеших прогулок, каждый раз на неделю. И ежедневно перед сном он выставляет в коридор для чистки две пары ботинок, черные и коричневые. У него есть еще лакированные для балов и вечеринок, те мне не достаются. А в этот раз не выставил ничего!

— Перед сном — это в какое время? — уточнил Карвер.

— Между одиннадцатью и полуночью.

Трое сыщиков переглянулись, и Лавиния сказала:

— Спасибо, Беппо. Идите пока, я найду вас попозже или завтра, чтобы закончить нашу конфиденциальную беседу.

Молодой человек поклонился и вышел. Проводив его взглядом, Алекс сказал задумчиво:

— Значит, собака выла?

— И ботинки нечищеными остались, — подхватил Карвер. — Только у меня ощущение, что все это отдает дурной детективщиной? Кажется, был даже не то роман, не то головидео с таким названием, насчет собаки…

— Ну, мы же спрашивали о необычном и неуместном, — пожала плечами госпожа Редфилд. — Что может быть более неуместным в люксовом отеле, чем вой собаки глубокой ночью? Что решаем, господа, послушаем названных гостей сейчас или прервемся? Мне бы посмотреть, как наша Катя справляется с тренировками… Что скажете, Эдмонд?

— Думаю, я постараюсь не напугать допрашиваемых до смерти! По дороге отправите рассыльного за господином Бояджиевым?

Лавиния вышла из гостиной, в дверях разминувшись с одним из подчиненных Карвера, принесшим папку с несколькими листками и пакет в оберточной бумаге. Начальник стражи пробежал глазами документы, ухмыльнулся, словно акула при виде ныряльщика, и разорвал обертку. В пакете лежала коробка, а в коробке…

— Отлично! — Карвер вытащил сверкающую подвеску и покачал ею в воздухе. — Бриллиант и два аметиста, как и было в протоколе. Алекс, проверь-ка насчет магического наполнения. Сможешь?

— Неужели Ллойд уже прислал замену Сониному амулету?

— Не угадал. Вот протоколы от коллег — задержали голубчика, в Геневе, при посадке на дирижабль до Роттердаамма. Сегодня привезли в Валь де Неж, сидит наш Вьевиль в камере в Страже, пишет слезные письма госпоже Мингард. Одно вот принесли вместе с протоколами, будешь ей передавать?