Дочь императора - де Бре Альфред - Страница 29

– Пусть будет, что будет, – прошептала она, – я пойду до конца.

Она на минуту скрылась за ширму странной формы, стоявшую в комнате.

Возвратившись, она приблизилась к Маргарите.

– Взгляни на меня теперь, – сказала она внезапно, сдергивая покрывало, складки которого она держала в руке.

Маргарита вскрикнула от удивления.

Вместо черной колдуньи с седыми волосами, перед ней стояла женщина, еще молодая и замечательной красоты. У нее были черные, густые волосы и такие же брови. Очертания и цвет лица, ее орлиный нос, ярко-красные губы доказывали ее южное происхождение.

Точно пламя потаенного очага освещало эту жгучую и пламенную красоту.

– Та Зильда Марианни, о которой вы тогда говорили, это вы… не правда ли? – проговорила Маргарита с тем инстинктом ревности, который заставил ее угадать истину.

– Да, это я. Меня любил граф, может быть любит и теперь, потому что невозможно забыть ту, которая для спасения его погубила свою душу. Кровь соединяет нас с ним, Маргарита, а кровь трудно смывается! Из-за него я совершила ужасное преступление… О, как я люблю его!.. Я любила его так, как никогда вам не любить, Маргарита, потому что среди счастья, которое вас окружает, вам никогда не приходилось, подобно мне – бедному, покинутому созданию, сосредоточить все ваши мысли, всю вашу жизнь в этой пожирающей страсти, которая охватывает всю душу и заставляет забывать все. Вы молоды и прекрасны, Маргарита, благородны и могущественны, добродетельны и уважаемы. Много благородных рыцарей будут оспаривать счастье владеть сердцем вашим и рукой. Мне же, несчастной, не имеющей ничего в этом мире, остается только одна его любовь… Не отнимайте ее у меня, умоляю вас!

– Бедная женщина! – проговорила Маргарита, презиравшая ее угрозы, но теперь растроганная горем своей соперницы.

– Твоя правда – да, бедная женщина, – сказала Сара, разбитым голосом. – Слушай и суди, счастлива ли я!

Мой отец был бедный итальянский солдат в отряде графа Георга Мансбурга… Я никогда не знала материнской ласки… Мать моя умерла на другой день моего рождения… Сестра и я любили друг друга, глубоко и нежно, что облегчало наши ежедневные страдания… Однажды граф Мансбург встретил мою сестру, красивое лицо которой поразило его. Он приказал двум своим солдатам похитить ее.

Бедная сестра плакала и ломала руки… Когда я ухватилась за нее, чтобы защитить, ее вырвали из моих объятий, а меня жестоко побили.

Позже граф Мансбург велел привести меня к себе и поселить меня в небольшом домике, по соседству с Терезой. Он страшно любил сестру; любовь эта, может быть, единственное человеческое чувство, которое доступно было этому каменному сердцу.

Но сестра моя ненавидела его.

Однажды она встретила графа Людвига Гельфенштейна.

– Гельфенштейна? – вскричала Маргарита, сложив руки. – Как, так это он?..

– Да, тот, которого мы обе любим! – сказала Сара. – Моя сестра также любила его. Увы! Как можно было устоять, чтобы не полюбить этого блестящего и красивейшего из всех рыцарей императорского двора!

О связи графа Мансбурга с моей сестрой никто не знал. Он приходил к. ней всегда переодетым и под другим именем. Она, со своей стороны, заботливо скрывала все это от графа Людвига.

Однажды вечером граф Гельфенштейн, уезжавший в Вену, пришел проститься с сестрой.

Граф Мансбург, возвратившийся неожиданно из своего путешествия, увидел его выходящим из дома, где жила Тереза. Он осведомился и не замедлил открыть истину. Он был слишком подл, чтобы отомстить такому храбрецу, как граф Гельфенштейн; весь гнев его разразился над нашим семейством. Я скрылась в Вейнсберге с моей бедной сестрой. Один старый серебряник, по имени Марианни, пьемонтец, наш соотечественник, сжалился над нашим несчастным положением и принял нас в свой дом. Спустя несколько дней по приезде нашем в Вейнсберг, сестра моя умерла. Бедная Тереза, нежное, доброе, любящее создание!..

Она остановилась на минуту, но потребность, более сильная, чем ее воля, заставляла ее продолжать свой разговор. Она продолжала:

– Вскоре я вышла замуж за нашего великодушного покровителя. Тогда я еще никого не любила и поклялась посвятить всю жизнь достойному старику за те попечения, которыми он окружал мою бедную сестру.

Уже позже я узнала, что он очень богат, что давал деньги взаймы самым важным вельможам, и что сам император не гнушался его услугами. Повинуясь повелению Максимилиана, Марианни поселился в Аугсбурге. Он меня взял с собой.

Там в первый раз я увидала графа Гельфенштейна, только что возвратившегося из Франции. Тереза так часто и много мне о нем говорила, что я его узнала, увидев на турнире.

Он был победителем, как и всегда. Глаза его остановились на мне, вероятно по причине моего сходства с Терезой.

Я не могу тебе выразить того, что произошло тогда в моем сердце. Под влиянием его гордого и вместе с тем нежного взора, мне показалось, что новая жизнь начинается для меня.

Увы! Сама не знаю, как это случилось, но я забыла смерть моей бедной сестры, обманула доверие ко мне Марианни и отдалась всей душой графу.

Я была как в чаду. За одно слово, за один взгляд Людвига, я готова была отдать все блаженства рая.

Он, казалось, разделял мою любовь. Однажды он мне объявил, что по дипломатическому поручению он должен возвратиться во Францию.

Известие это привело меня в отчаяние. Я обещала следовать за ним… Ночь, назначенная для его отъезда… ужасная ночь, которую бы я желала искупить ценой всей моей крови!.. Мой муж застал меня, когда я отворяла дверь графу Людвигу, который пришел проститься со мной… Он вырвал у меня из руки ключ и подбежал сам отворить графу… Людвиг вошел, ничего не подозревая. Марианни ударил его кинжалом… Пораженный непредвиденным нападением, Людвиг упал… Муж мой снова поднял на него свое оружие… Я бросилась между ними… Потерянная, почти обезумевшая, я вырвала кинжал из рук Марианни… Он бросился ко мне, чтобы отнять его… Рассудок мой омрачился… Я ударила…

– Боже мой! Боже мой! – проговорила Маргарита, всплеснув руками.

– Бедный старик! – продолжала Сара. – Я как теперь вижу его у ног моих, в предсмертных судорогах… Ах! – проговорила она, сжимая лоб своими руками. – Между тем, как тело его судорожно подергивалось, этим не ограничилась кара небесная надо мной. В ту минуту, когда Марианни упал, мой отец прибежал на его крики… Пораженный ужасом и отчаянием, он бросился с верхних ступеней лестницы вниз и разбил себе голову у моих ног… Кровь обоих обагрила мою одежду.

Настало мрачное молчание, в продолжении которого слышалось только порывистое дыхание обеих женщин.

– Что же граф? – спросила наконец Маргарита.

– Граф спасся. Несмотря на свою рану, он сел на лошадь и ускакал. Он скрывался долгое время. Я сама, потеряв его след, отправилась во Францию, в надежде его там найти. Во время моего отсутствия, он был обвинен в убийстве Марианни…

В то время император искал случая возобновить тайные сношения с курфюрстами, чтобы доставить титул короля римского своему внуку Карлу. Марианни было поручено собрать и раздать для этой цели пятьдесят тысяч дукатов. Кроме того, он имел некоторые собственные секретные предписания от императора. Вероломной рукой бумаги эти были доставлены французскому королю, который постарался расстроить планы императора, действуя на папу, на курфюрстов триерского и саксонского.

Все обстоятельства, по-видимому, были против графа Гельфенштейна, и его враги не замедлили оклеветать его перед императором. Обвиненный в убийстве и государственной измене, граф Людвиг был приговорен к смерти. Убежище его было открыто. Но граф Гельфенштейн успел скрыться.

Преследуемый и покрытый ранами, он упал близ парка Гейерсберг.

– О, я понимаю теперь все! – вскричала Маргарита.

– Я не раз пыталась открыть следы графа, но боязнь видеть его заставляла меня принимать большие предосторожности. Когда я наконец узнала, – что граф провел несколько времени в хижине старой Лисбеты, его уже там не было – он должен был бежать от своих врагов.