Во власти пламени - Чернованова Валерия М. - Страница 68

Радовало одно: этим заговорщикам хватило ума подождать, вдруг магам удастся отыскать какой-нибудь другой способ для всеобщего спасения. Но если ничего не отыщут (а все к тому и шло, ведь за последние дни в своих поисках они не продвинулись), тогда отец с Аманом проведут этот злосчастный обряд. Ритуальным огнем выжгут узы клятвы, что связала меня, Клер и Каррая. Магия, к которой они собирались прибегнуть — темная, древняя, — имела последствия. Разорвав связь, Аман примет удар на себя: сгорит вместо Клер от огненной болезни в считаные мгновения, в то время как проводящему ритуал, моему отцу, придется задействовать весь свой магический резерв. Он или ослабнет до смерти, или потеряет всю свою силу. А значит, и его дракон, часть его самого, погибнет.

Именно о таких последствиях ритуала Л’арха я читала. Если бы это было что-то безвредное, они бы мне уже давно рассказали. А так…

— Каррай! — К счастью, долго искать дракона-смертника не пришлось, он отыскался сам. Шел мне навстречу, наверное, собирался провести немного времени с детьми.

При виде меня Огненный помрачнел. Хотя помрачнел — это мягко сказано. Грозовое небо по сравнению с ним показалось бы чистым и ясным. Было видно, что он не рад этой встрече и сейчас предпочел бы повернуть обратно, только бы лишить себя «удовольствия» общаться с эсселин Анвэри.

— Ритуал Л’арха? Ну не гад ли ты?!

К Огненному я не подошла, а подлетела и сразу перешла в наступление: со всей силы ударила его в грудь. Не знаю, почувствовал ли он хоть что-то, грудь-то у него железная, но эмоциями Каррая меня хлестнуло знатно. Ноздри тальдена затрепетали, в глазах начало пробуждаться пламя.

— Я жертвую жизнью, чтобы у тебя была жизнь, и снова оказываюсь гадом?

Я не собиралась останавливаться, надеялась выбить из него всю дурь, но Каррай перехватил мою руку, прежде чем я успела снова его ударить, а потом взял меня за плечи и хорошенько встряхнул.

— Да что с тобой в последнее время происходит?!

— Со мной происходит? Это ты что творишь?! Решил себя убить, а заодно и моего отца?!

— Это было его предложение и его решение, Риан. Я для своего ребенка сделал бы то же самое.

— Никому не нужное благородство! — Я тяжело дышала, мечтая наброситься на Каррая. Расцарапать ему лицо, исхлестать пощечинами, в общем, сделать что угодно, лишь бы опомнился.

Но он продолжал меня удерживать, пронзая огненным, каким-то диким взглядом.

— Вы два идиота!

— А ты эгоистичная, неблагодарная девчонка! — Он оттолкнул меня.

— Я не просила тебя о такой жертве. Я могу потерять свободу, но не жизнь, в то время как ты… — Окончание фразы застряло в горле. Хотелось шагнуть к нему, коснуться его плеча, попросить не совершать безумство, а другая моя половина по-прежнему рвалась в бой и мечтала выцарапать тальдену глаза.

Эта часть меня была сильнее, она руководила мной все последнее время. Из-за нее я говорила то, что говорила, и делала то, что делала. Хотя порой потом, оставшись одна, очень об этом жалела.

Не сумев совладать с гневом, я снова ринулась в атаку:

— А Клер ты что наплел? Что ритуал Л’арха — безобидное мероприятие? И что очень скоро все мы будем счастливы? Как долго собираешься ее обманывать?

— Тебя это не касается, — отрезал князь.

— Еще как касается! И ее тоже! Она имеет право знать правду. Сейчас мы пойдем и все ей расскажем. Посмотрим, как ты перед ней будешь оправдываться…

Я ожидала чего угодно: что он меня остановит, попытается отговорить, — но уж точно не того, что схватит меня за горло, сдавит так сильно и яростно, что бросит в жар от накатившего страха. В глазах тальдена пламя уже ярилось и бушевало, захлестывая вытянувшиеся в нитку зрачки животного. Чудовища.

— Пусти… — едва шевельнула губами я и с усилием хрипло добавила: — Мне… больно…

Цветущий сад, мощеная дорога, лазурное небо над головой — все тускнело и меркло, стиралось, затягиваемое сизой пеленой страха. Я видела перед собой лишь горящие яростью, безумием глаза Каррая. Черные лезвия зрачков отпечатались в сознании, и, казалось, это станет последним, что я запомню в своей короткой жизни.

А потом все прекратилось. Тальден отпустил меня, и я рухнула на землю, схватившись за саднящее горло. Мир перед глазами больше не расплывался, я снова видела Амана. Его лицо, искаженное яростью, его дикий взгляд. Боль и сумасшествие в глазах.

Он отшатнулся от меня, точно от прокаженной, и продолжал пятиться, дыша тяжело, рвано, пока не затерялся среди деревьев. Я осталась сидеть на земле, держась за шею и пытаясь осознать случившееся. Сидела так минуту, может, две, не в силах пошевелиться. А потом содрогнулась всем телом, когда идиллию окрестностей замка нарушил дикий, яростный рев зверя. Закачались деревья, дрогнула листва, испуганно срываясь с веток, и в небо черной стрелой взмыл Огненный дракон. Описав над замком круг, он исступленно зарычал, вскинул крылья и растворился среди облаков.

«Обезумев, тальден превращается в дракона», — вспомнила слова правителя.

Я поднялась и, не помня себя от ужаса, помчалась к замку, думая лишь об одном: Аман Каррай обезумел. Он тоже заражен! И я только что толкнула его в пропасть своим гневом и злостью.

ГЛАВА 24

Известие о том, что князь Каррай тоже болен, перевернуло с ног на голову весь замок. Да что там замок! Вся столица была в ужасе, все окрестности. Если такой могущественный дракон, как Каррай, решит напасть… Я боялась даже предположить, сколько невинных жизней он мог погубить.

Срочно собрали Совет старейшин, на который позвали и моих родителей. Меня в зал не пустили, и Клер велели ждать за дверью. Она беспокойно металась по пустынному коридору, то утирая слезы, то нервно теребя поясок на юбке, то кусая до крови губы.

Я свои тоже искусала, даже этого не замечая. От всего происходящего голова шла кругом, и какой-то части меня казалось, что все не по-настоящему. Это не может быть правдой. Аман не безумен. Да, он упрям, порой невыносим и зачастую сильно меня злит. Но он не сумасшедший, и он не погибнет.

Просто не может погибнуть!

— Его будут искать и обязательно найдут, — как могла, пыталась я приободрить Клер.

Если бы еще кто-нибудь успокоил и приободрил меня, дал бы сил это пережить.

— А если будет поздно? — Остановившись, Клер подняла на меня заплаканные глаза. — Если к тому времени по его вине кто-нибудь погибнет? Или они не станут рисковать и сразу отправят по его следу дольгаттов?

Последнего я боялась больше всего: что маги, не желая испытывать судьбу, поспешат избавиться от угрозы в лице Огненного.

И тем не менее тряхнула головой, отгоняя тревожные мысли, а потом сказала, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно и твердо:

— Этого не случится. Император с императрицей не допустят, чтобы пострадала ты или дети.

— Но если у них не останется выбора… — Съехав по стенке, Клер сжалась в комок и, спрятав лицо в ладонях, заревела.

Я знала, она оплакивала не себя, ее сердце болело за Амана. Что же касается моего, оно и вовсе разрывалось на части.

Совет закончился поздним вечером, и, несмотря на то что мнения разделились, было решено дать Карраю шанс выстоять перед надвигающимся безумием. Об этом я узнала от мамы, которая, как мне показалось, была не очень рада. Наверное, она бы предпочла, чтобы на Амана поохотились древние монстры, тогда бы отцу не пришлось собой рисковать. Но правители остались непреклонны: они не желали жертвовать ни Клер, ни детьми, ни Карраем.

— Мы еще повоюем, — выйдя из зала, где заседал Совет, ободряюще улыбнулась мне Анна. Ласково погладила по голове и прошептала: — Главное, не отчаивайся.

И я пыталась держаться, не отчаиваться. Держалась всю ночь и весь следующий день. Верила в лучшее, не опускала руки, молилась Ясноликой и уповала на чудо.

Но чуда не случилось. Ближе к вечеру прибыл гонец с известием: Огненный дракон сжег дотла деревню на границе Сумеречной империи и Рассветного королевства. Крестьяне, что успели спрятаться, выжили. Остальные…