Перевал (СИ) - "Эвенир" - Страница 3

— А вот теперь мы подошли к самому главному, Родрик. К тому, зачем король позвал тебя ко двору. Он хочет убедиться в твоей верности. Она особенно нужна ему сейчас.

— Это почему же? — слабо удивился Родрик, огорченный поворотом разговора. Ни о чем, кроме рыжего эала, думать не хотелось.

— Он хочет назвать наследником не старшего сына, принца Кадмира, а среднего, Астена. Во-первых, потому что он — сын ныне здравствующей королевы. Во-вторых, Астен, в отличие от Кадмира, здоров, женат и успел уже стать отцом двоих детей. В-третьих, он хороший полководец. В общем и целом, он лучше подходит для престола. Но тут свои трудности. Кадмир первенец. Его мать была дочерью короля Мерсии. Астен же родился до срока, и поговаривают, и не без основания, что был он зачат вне брака, когда королева Еунария была ещё жива…

Нетрезвый разум не поспевал за рассуждениями советника. Родрику не было дела, кто займёт трон короля Кадваллона, пока ещё вполне живого и здорового. Все, о чем он мог думать, это тонкое тело под его ладонью. То самое, что так мертво колыхалось в мелких прибрежных волнах. Одна секунда — живой, здоровый, прекрасный воин стоял рядом с ним. Следующая — крики, бурое пятно на воде, мертвое тело. Родрик видел смерть много раз. Но никогда ещё она не поражала его такой жестокой бессмысленностью. А ведь можно было обнять юношу за плечи, привезти домой. Накормить, напоить, одеть. Объяснить, что есть жизнь за пределами этой зависимости от рода, от мнения соотечественников, от чужой ненависти. Что никто не волен судить его, никто не может его унизить, если только он сам не даст им такой над собой власти… Да, он мог спасти этого юношу. Дать ему дело, назначить личным охранником. Он такой быстрый, это невероятно, как он вскочил на стену, будто на крыльях взлетел…

— Родрик! — оклик Сагомара вернул его к реальности. — Да ты совсем не слушаешь меня!

— Слушаю, лорд, — вяло заспорил Родрик. — Вы говорили, что не все желают власти принца Астена. Что правящая династия Мерсии поддержит Кадмира. А какова позиция принцев в отношении рабов-эалов?

— Вот это не должно иметь для тебя никакого значения! — тёмный палец советника с крупным желтоватым ногтем почти коснулся носа Родрика. — И король, и все принцы, да и многие придворные владеют рабами-эалами и не видят в этом никакой проблемы! И ты не должен. Из-за одной хорошенькой мордашки ты не можешь, не смеешь рисковать своим будущим, жизнями своих людей, судьбой Белого Гнезда! Ты можешь сколь угодно сокрушаться о жестокой судьбе эалов, но это не снимает с тебя собственного долга.

Слуги забрали опустевший кувшин, принесли другой, полный. На столе появились жареные крылышки, рёбра в белом соусе, что-то густое и пахучее, запечённое в горшочках. Поздний обед сменился ранним ужином. А в голосе советника звучала фальшивая задушевность:

— Если мне не изменяет память, в Белом Гнезде немало рабов. И это никак не тревожило твою совесть. Потому что они люди? Отчего же люди в меньшей степени заслуживают свободу? Потому что они не так красивы?

— Нет, — заспорил Родрик, понимая, что язык уже не слушается его. — Вы же сами сказали, эалы другие. Не такие, как люди!.. Нельзя их так, в ошейниках. Не могут они так…

— Родрик, ты все ещё думаешь о них, как о персонажах сказок твоей кормилицы. О магах и героях, о воинах Света, заточивших в подземных пещерах ночных драконов… Я тоже глядел на них точно так же, с восхищением, с преклонением даже. И знаешь, когда они перестали быть для меня небожителями? Когда надели ошейники на своих. Когда продали их нам, прекрасно понимая, как именно мы захотим их использовать.

Северному лорду оставалось лишь промолчать. А советник закончил со вздохом:

— У меня четверо эалов в личной страже. Бесстрашные, безотказные, сильные, быстрые. Не подкупить их, не запугать. И снимать с них ошейники я не собираюсь.

— Я понял, лорд, — ответил протрезвевший от гнева Родрик. — Давайте поговорим о деле. Мне, как вы понимаете, все равно, кто унаследует Его Величеству. Лишь бы моих людей не снимали с пограничных гарнизонов и не гнали на какую-нибудь свару столичных вельмож. А каково ваше мнение о решении Его Величества? При каком исходе удастся избежать междоусобия?

Советник заговорил о том, что примет любое решение короля, но его прямая обязанность — предупредить Его Величество о возможных последствиях, о расстановке сторон. Нужно подобрать подходящий момент для обнародования такой новости, найти или придумать причины смены наследования, чтобы не обидеть старшего принца и его семью со стороны матери… Родрик довольно быстро понял, что наследование принцем Астеном — дело решённое, и советник Сагомар не собирается ему препятствовать. Значит, не должен и он. Мысли вернулись в прежнее русло. Ведь можно сначала связать эала, обездвижить и лишь потом снять ошейник. Дать ему время понять: никто не будет его больше насиловать или унижать. Объяснить ему своё желание помочь. В конце концов, взять с него слово не вредить себе. Это может быть хорошим выходом. Интересно, сколько стоит эал? Наверное, дети стоят дешевле, да их и уговорить полегче. Спасти хотя бы одного, чтобы полегчало на душе. Чтобы забыть того, рыжего, муку в его зеленых глазах и бронзовое тело. Риан, конечно, тоже хорош. Мог бы и предупредить.

— Так что отдыхай, Родрик, развлекайся, делай покупки, — закончил разговор советник. Снова появились расторопные слуги, принялись убирать со стола. — На рынок больше не ходи, ни к чему тебе это видеть. Жди аудиенции. Надеюсь, Его Величество вскоре найдёт время тебя принять. А пока постарайся не влипнуть в какую-нибудь неприятную историю. Здесь не Белое Гнездо, враги здесь не в пример коварнее, а войска твоего под рукой нет.

Приглашение принёс Риан, да не во дворец, а на арену. Родрик с Кейном успели вдоволь нагуляться по Карнагу, поглядеть мистерию в театре королевы, договориться с гильдией оружейников о поставке коротких мечей в обмен на логосское олово и свинец. И повсюду: в театре, в лавках, в тавернах, на улицах — встречали они молчаливые фигуры эалов, одетые в шелка и бархат, в золочёные доспехи, в женские платья с перьями и драгоценными камнями. Видели их ошейники, отрешённые лица и мёртвые глаза. Родрик сыт был по горло стольным градом Карнагом, когда король, наконец, пожелал с ним встретиться.

Древняя арена, восстановленная даже не в прошлом великолепии, а с учётом современных требований комфорта, поражала роскошью. Королевская ложа походила на шкатулку, обтянутую бордовым бархатом, наполненную драгоценностями. В этой шкатулке было Родрику неуютно, ведь его северных орлов на арену не пустили. Шестеро стражников-эалов в кирасах с королевским орлом застыли вдоль стен. Родрик старался на них не глазеть, занял себя беседой с радостно возбужденным Рианом. А потом крепкий светловолосый парень с лицом простым и мужественным, одетый с неброской элегантностью, протянул ему руку и с крепким рукопожатием сказал:

— Вы, верно, не помните меня, лорд Родрик? Я — Астен. Мы не слишком часто встречались, но я надеюсь это исправить.

— Мой принц, большая честь, — склонился в поклоне северянин, но будущий наследник лишь рассмеялся в ответ:

— Полно, лорд, у нас все по-простому. Вы уже выбрали место? Давайте сядем вот здесь, возле перил. Риан, иди к нам, будешь нам все объяснять. Я на бои хожу редко, так что и сам не слишком разбираюсь. Но вот что я понял: сегодняшнее представление даёт лагерь куратора Уллиана. Разыгрывается сцена из нашей мифологии: война Света с Зимним Пределом. Вернее, три сцены: колесницы против всадников, копьеносцы против тигров и медведей и, наконец, меченосцы с обеих сторон. В конце каждой сцены последнего оставшегося в живых проигравшего можно выкупить. Если желающих больше одного, после представления устраивается аукцион. Если желающих не находится, проигравшего убивают. А, отец пришёл! Ладно, потом договорим!

Король Кадваллон появился в ложе, и тотчас же где-то сверху ухнули барабаны и пронзительно запели горны. Трибуны, уже заполненные до предела, ответили гулом, напомнившим Родрику голос пока ещё далекой лавины. Король подошёл к приготовленному для него креслу, но не сел, поощрительно кивнул всем собравшимся в ложе. Первым к королю подошёл принц Астен, отец приветствовал сына тепло, с улыбкой хлопнул по плечу. Родрик подошёл одним из последних, но король отметил его и нашёл для него добрые слова: