Тайна смерти Рудольфа Гесса
(Дневник надзирателя Межсоюзной тюрьмы Шпандау) - Плотников Андрей Николаевич - Страница 29

Дневная смена началась в блоке. На улице дождь, ветер и очень холодно. На прогулку в первой половине дня идти не рекомендуется. К тому же сегодня запланирован приход инспекции. Ноябрь — советский месяц в МТШ, значит, с инспекцией придет начальник Отдела внешних сношений штаба Группы советских войск в Германии полковник Юрий Переверзев. Если у союзников инспекцию проводят соответствующие коменданты секторов Берлина, то от советской стороны эта миссия поручена «министру иностранных дел Группы войск».

По случаю инспекции санитар еще после завтрака приодел заключенного в белую рубашку и темные брюки, особенно тщательно расчесал и уложил редкие волосы на голове. Сейчас «номер семь», как обычно сидя на кровати, что-то неспешно пишет в своей большой тетради. Иногда он засыпает, опустив подбородок на грудь, и дремлет 10–20 минут. Потом просыпается и снова начинает писать.

Советский месяц в Шпандау включает в себя многое: советский караул охраняет тюрьму, советский директор председательствует на заседаниях директоров, советский военный начальник проводит инспекцию. Но советский месяц знаменит еще и советской, в первую очередь русской кухней. Ведь за питание союзного и несоюзного персонала тюрьмы отвечает та сторона, чей месяц председательствования. И вся эта забота ложится на плечи помощника директора. Помощники и директора периодически меняются, а высокий статус русской кухни остается десятилетиями. В данный момент помощник советского директора — Алексей Колодников. Икра, блины и борщ давно являются своеобразной «визитной карточкой» советского месяца в МТШ. Но мало просто закупить и привезти продукты в столовую. Повар Хано по национальности египтянин. Он знаком с кухнями многих народов мира. Но ведь в каждом национальном блюде есть своя изюминка, о которой иностранный повар может и не знать. Вот тут и должен помощник директора проконтролировать и подсказать правильную технологию приготовления, внести национальную специфику. Но для этого он сам должен владеть этим мастерством! Я, конечно, знаю, что дома Алексей под руководством своей жены Марины штудирует «Книгу о вкусной и здоровой пище», теоретически и практически отрабатывая приготовление того или иного блюда, но ведь всем об этом рассказывать не будешь, да и не надо. Благодаря Алексею в этом месяце в меню нашей столовой появилось новое блюдо — солянка из нескольких сортов мяса. Иностранные коллеги полными ложками заправляют солянку сметаной, которая, кстати, отсутствует на Западе, и не перестают хвалить русскую кухню.

На все расходы, связанные с обеспечением питания персонала, советскому директору выделяется 24 тысячи марок ГДР в год, то есть около 8 тысяч марок ГДР на каждый советский месяц. Сумма была установлена более десяти лет назад. Сегодня ее еле хватает для поддержания реноме, поэтому советскому директору и его помощнику приходится прикладывать много сил в свой месяц. В этом плане показательной является недавняя служебная записка советского директора командованию Группы войск:

«…C 1961 года, несмотря на неоднократные повышения цен на продукты питания, вышеуказанная сумма не изменялась. В связи с этим объем поставок продуктов приходится сокращать, и у нас возникают определенные трудности в поддержании продовольственного обеспечения Межсоюзной тюрьмы Шпандау на должном уровне. В частности, мы не в состоянии закупать в необходимом количестве престижные для русской кухни продукты, в том числе икру, балык, крабы и т. п.

Ожидается, что в дальнейшем эти трудности еще более возрастут. Это связано с тем, что состояние здоровья заключенного № 7 требует усиленного за ним наблюдения, а это возлагается на санитара тюрьмы. Поэтому в ближайшее время потребуется увеличение количества санитаров, что в свою очередь повысит расход продуктов питания. Кроме того, в последнее время увеличилось количество внеочередных экстренных заседаний врачей и директоров, которые сопровождаются официальными обедами.

На всех официальных обедах представителей четырех сторон обязательно подаются спиртные напитки. В 1960–1970 годах советская сторона неоднократно в одностороннем порядке предпринимала попытки прекратить подачу спиртных напитков, однако это вызвало негативную реакцию западных сторон. Они стали устраивать сепаратные приемы без приглашения советских представителей, их официальные лица стали отказываться от присутствия на церемониях, проводимых советской стороной. По этим причинам мы были вынуждены возобновить подачу спиртных напитков.

После принятия в 1985 году Постановления „О мерах по борьбе с пьянством и алкоголизмом“ возникла довольно двусмысленная ситуация и нам пришлось обратиться за разъяснениями к начальнику Генерального штаба Маршалу Советского Союза Ахромееву. В соответствии с нашим запросом он дал указание сохранить устоявшиеся традиции, и мы получили право поставлять в свои месяцы председательствования 5 бутылок коньяка, 15 — водки, 20 — сухого красного и 25 — сухого белого вина, а также 60 бутылок пива.

Но за последнее время цены заметно выросли и у нас возникли серьезные трудности с приобретением спиртных напитков в прежних объемах.

Есть проблемы и с транспортом. В нашем распоряжении всего одна „Волга“, один „РАФ“ и одни „Жигули“. Расход километража этих машин так велик, что они часто выходят из строя, не говоря уже о том, что их внешний вид не соответствует требованиям, предъявляемым к правительственным машинам, — и это вызывает нелестные отзывы со стороны представителей западных сторон…»

В конце коридора раздается звонок в дверь. Англичанин Миллер — старший дежурный надзиратель нашей смены — открывает дверь: прибыла инспекция. Помимо полковника Переверзева в блок пришли советский и британский директора, советский переводчик. Санитар Мелаоухи тоже встречает группу у входа. Он в общих словах рассказывает о состоянии здоровья заключенного.

«Заключенный № 7» тоже услышал этот звонок. Через окно в двери камеры мне видно, как он неспешно закрыл свою тетрадь, отложил ручку, встал со своей универсальной кровати. В тюремном коридоре шаги даже одного человека слышны очень сильно. А группа из нескольких человек, идущая по коридору, создает уже значительный шум. Окружающие стены больше привычны к тишине.

Полковник Переверзев не первый раз проводит инспекцию, все особенности тюрьмы ему знакомы. Поэтому сегодня инспекция пойдет по сокращенному варианту. Я открываю дверь камеры, все заходят внутрь. Стандартный вопрос инспектирующего заключенному о состоянии здоровья. Стандартный короткий ответ заключенного, что все нормально. Вопрос инспектирующего:

— Есть ли у вас какие-либо пожелания?

— Никаких, что в ваших силах осуществить, — отвечает заключенный.

Этот вопрос и ответ звучат почти при каждой инспекции. Они стали своеобразной классикой отношений заключенного с инспектирующими.

Инспекционная группа покидает камеру, а затем и тюремный блок. После еще нескольких формальностей инспекторам предстоит праздничный обед с прекрасной русской кухней. И конечно, всех ждет восхитительная солянка.

А «номер семь» снова задремал, свесив голову. Мое дежурство продолжается.

Глава 6

БЕЗУМЕЦ ИЛИ СИМУЛЯНТ?

(Зима 1986/87 годов)

У меня ночная смена в блоке. Заключенный мирно спит. Его камера освещена приглушенным синим светом. Настольная лампа у меня на журнальном столике создает ощущение уюта в ночном тюремном коридоре. Прошел почти год, как я начал работать здесь — в Межсоюзной тюрьме Шпандау в Западном Берлине. За это время я познакомился со многими интересными людьми, увидел изнутри жизнь западного общества и больше не смотрю на его представителей как на «акул капитализма» и, конечно, узнал много нового об этом уникальном заведении, в котором мне довелось работать, — МТШ. Уникальном и значимом не только для Берлина или Германии, но и для всего мира.