Собака (СИ) - Литвин Светла - Страница 77

Я даже не отвлекся от своей счастливой девочки, не нагнулся к панели ища глазами мигающую лампочку как того хотела девица, но она все равно всадила в меня нож, прямо в плечо, почти в шею.

— Это я! — очень острый нож, вошел в тело как в масло.

Первая мысль глупая, неужели человека так просто можно проткнуть. Хрупкая девчонка и так легко и просто?! А она вновь ударила уже ножом в грудь, я попытался его выхватить, глупо схватившись за лезвие, руку окатила кровь, а ладонь сразу оказалась перерезана пополам.

— Ненавижу! — завопила эта ненормальная и нож вошел уже в живот, обжигая пронзительной болью каждую клетку в теле, я задохнулся, захрипел и самое страшное, ощутил вкус собственной крови во рту.

Превозмогая боль смог локтем приложить ее башкой о панель. Потом отвлекся оценить ситуацию, с трудом и страхом делая вдох. А она только рассмеялась, под этот смех увидел, что Аня вот-вот дверь откроет. А эта сумасшедшая с ножом кинется на нее. Вовремя успел нажать на блокировку дверей, за секунду всего до того, как Аня дернула за ручку. Она и не поняла ничего, улыбнулась смущенно. Дернула еще раз и только вглядевшись на ее лице появился ужас. Именно в этот момент еще удар в живот, в горло, в затылок. Град ударов сыпался на меня, а я не мог отбиться. Отвлекся на свою девочку любимую. Потерял время, а силы во мне не стало вовсе, даже не мог вырубить ее. Нечем было. Одна рука повисла как тряпка, второй шею зажал.

А она продолжала наносить удары. И только тут понял, что меня убивают. Сейчас вот тут в машине и умру. А Аня? А дочка? Отец? И сил бороться уже не было, момент, когда это было возможно, был упущен с пропущенными ударами. С потерей крови, в которой я был уже весь, становилось все хуже. Ужас накрыл. Жить! Я хочу жить! Аня одела кольцо, она будет моей женщиной, моей женой! Она будет любить меня! Уже любит! Только надо вырваться из этой бойни! Но как? Там же Аня! Я себя то уже отбить не могу, ее тем более не защитить.

Почему не могу выбить нож? Попытался здоровой рукой врезать ей хорошенько, отпустив рану на шее, но только и смог вновь поймать в себя обжигающий метал.

Аня металась вокруг машины, слышал ее крики. Как ножом по сердцу. Меня тут при ней убивают, а я сделать ничего не могу. Хоть посмотрю на нее в последний раз. Прильнул к стеклу, подставляя спину ножу, а она мне кольцо показывает и дверь требует открыть. Хочу кричать ей беги, а полный рот крови, пугать не хочу. Аня куда-то скрылась, я развернулся, ища ее взглядом, отмахнувшись буквально силой воли зарядил кровавую оплеуху убийце.

— Не трогай его! Сдохни тварь! Сдохни! — голос Ани был таким громким, слова такие страшные кричит и рук в машине так много.

В лицо подул ветерок, я и не понял, что происходит. Борьба в машине уже не касалась меня. Только оглушительные крики и кто-то выдернул ту блондинку из машины. Собрался силами, не раненой рукой разблокировал и открыл дверь и просто вывалился на асфальт, я верил, что сейчас нам, помогут. Это не конец, хотя последнее ранение в шею казалось смертельным.

Там, где-то между границей реальности и другого неизведанного многими людьми мира, эти мгновения и держали. Не давали сделать последнего шага в пропасть. Повторяясь словно видео на репите. Вот Анино счастливое лицо, вольно летящие локоны, чистые и необъятные как ясное небо голубые глаза, колечко на пальце, дочка пинается, у меня дочка… и вновь на повтор минуя весь тот ужас.

Аня надо мной склонилась.

— Родной мой! Скажи где больно? — истерика трясла ее как отбойный молоток, вокруг столпились еще люди, но какие-то размытые.

Анины слезы капали на лицо, вот черт! Обещал же ей не заплачет из-за меня больше никогда и опять не сдержал своего слова. Хотел сказать как сильно люблю ее, но знал, что напугаю и без того перепуганная. Полный рот крови, скажу хоть слово напугается. Я ее сглатываю, думаю вот успею сказать, а она опять во рту тут как тут, не прекращаемое рондо.

— Сейчас тебе помогут! Я сейчас! — Аня куда-то метнулась.

Хотел схватить. Удержать. Забрать с собой ее образ пусть и такой не романтичный какой я видел ее всего лишь пару минут назад на гранитных ступеньках, но все уплыло на другой берег.

— Не жилец… — последнее что слышал, уходя в туман неосознания.

ГЛАВА 41

Стеной разлука до самых звезд

Летит со мной

Если бы ангелы твои оставили меня

Там, где в тихой пустоте нить держит тонкая

Если бы ангелы смогли однажды рассказать

Сколько лун не назови, я буду ждать…

Би-2 Ангелы.

Анна.

Я не сразу поняла, что происходит. Не видела борьбы, когда подходила к машине. Заметила же девушку с Димой, занервничала, сразу мыслей в голове куча, ревность дурная. Кто такая и почему на моем месте сидит и только когда дверь открыть не смогла, вгляделась.

Не было страха, не было ужаса, ступора. Ничего этого не было. Только одно желание, открыть машину и оторвать эту сумасшедшую от Димы и слезы от бессилия. Я просила его открыть, но он только смотрел на меня, даже не говорил ничего, пока та сумасшедшая наносила удары. В тот момент не могла думать, почему Дима не сопротивляется, просто пыталась что-то сделать, чтоб это прекратилось.

Все происходило в какие-то считаные секунды. На соседнее место подъехала машина с двумя мужчинами в ней. Я кинулась к ним, с криками о помощи, даже объяснять не пришлось они и так видели, что происходит. Один из мужчин битой, невесть откуда взявшейся в его машине, выбил стекло. Кажется, они пытались вырвать у нее нож, но так и не смогли этого сделать. Я плохо видела, что происходит, не могла стоять на месте, успела приложить эту дрянь бутылкой по башке, но убить как я хотела, ее конечно не удалось. Я бросилась к Диме, он был еще в себе, но кажется не слышал меня, я просила его разблокировать дверь. А ее вытянули из машины прям через выбитое окно, тогда Дима наконец-то разблокировал дверь и просто выпал. Он был весь в крови, плотно сжимая губы, смотрел на меня, а я не верила, что это все с ним, с нами происходит.

Потом скорая, полиция, сутки в ожидании у операционной, восемнадцать ножевых ранений. Они говорили, что он не жилец. Прям так и говорили, что умрет не сегодня так завтра. Четыре недели в реанимации, на аппарате искусственной вентиляции легких. И еще пять дней в искусственной коме. Тридцать три дня ада на земле. И это все из-за меня!

Опасность миновала на тридцать четвертый день, он выкарабкался. Автопилот отключился, я вошла в режим реального управления собой, но не могла управлять эмоциями. Я заливалась слезами припадая головой к Диминой руке, и не могла их сдерживать. Не могла сдержать не только слез, но и ужаса, что копился во мне все эти страшные тридцать три дня. Хотелось рухнуть на пол и выть от боли и страха. Выпустить их наружу, он жив, он не умрет, и они больше не нужны мне.

— При чем…почему? — Дима едва мог говорить, но я понимала его вопрос.

— Ее поймали. Это девушка маминого лечащего врача. Того самого, которого посадили из-за меня. Это она заказала Сашу, но поняв, что все подстроено не вышла на связь. Она мне мстила, понимаешь? — Дима кивнул, а я продолжила; — Она решила так, что я лишила ее любимого. Месть это мне. Из-за меня все…прости… — я говорила совсем тихо, шепотом, боясь, что выгонят, а я не успею сказать главного.

— Я так люблю тебя. — Дима сжал мою руку, которой я гладила его целую ладонь.

— Прос…простила… — с трудом произнес и потерял сознание.

Врачи вновь выставили меня за дверь. Больше к нему в этот день так и не пустили. Оно и к лучшему, слишком тяжело сейчас было рядом. Молчать невозможно, слова так ранят, уже истерзанные души. Простила…это его простила…Он ведь ждал моего прощения, я простила, но сказать толком не успела. Показать смогла, но понял ли? Дурак бы не понял, а он не дурак, так я думала все это время. Но это простила…что он сомневался еще?! От этих мыслей душа неминуемо рвалась на части.