Собака (СИ) - Литвин Светла - Страница 70

— Мама! Что здесь происходит?! — окликнул ее, явно готовую вот-вот вцепиться Ане в волосы.

— Ничего особенного. Эту рубашку я тебе подарила, а она же в ней готовит, смотри пятен насажает. — мать явно перепугалась, не ожидая меня увидеть и начала сочинять на ходу.

— Да пожалуйста! Заберите, я не воровка! — Аня сняла с себя рубашку, ну совсем не вовремя… хотя именно ее вид в нижнем белье, да еще и при параде, который при всей ситуации я не смог пропустить.

Макияж, прическа, белье красивое, рубашка опять же моя на ней…неужто из-за котенка так расстаралась и все для меня? Она что-то мне сказала, но я даже не понял ничего, только то, что ласково говорила.

Когда мама опять прицепилась к Ане, пришел в себя. Зачем я тут вообще в такое время.

— Поговорить надо мама! — схватил мать под руку, и потащил с кухни.

— Сынок! Зачем ты меня так тащишь?! — возмутилась мать, пока тащил ее из дома, уже сейчас знал, что она туда не вернется.

— Я все знаю мама! Кириченко мне все рассказал и у меня сейчас всего лишь один вопрос к тебе, зачем ты это сделала? — оттолкнул мать подальше, боясь не сдержаться.

Никак не мог ожидать, что, мая мать, на такое способна, а главное понять зачем. Даже мамой ее назвать мозг не поворачивался не то, что язык.

— Я просто хотела тебе помочь! — мать ничуть не смутилась от того, что я в курсе всего.

— Помочь? Что ты вообще… — не мог подобрать слов чтоб выразить свои чувства и мысли за одно с желаниями. — Ты больная! Ненормальна! Да по тебе психушка плачет! Вы оба! Больные! Отца даже не пожалели! — начал наступать на нее, откровенно уже борясь с собой, до скрежета зубов, то, что я сейчас чувствовал, даже рядом не стояло, с тем, что происходило со мной на кладбище.

— Ну знаешь! Я никак не ожидала что ты обрюхатишь эту ушлую девицу! А сейчас, пойми ты, она нам не ровня! Нищенка и оборванка, да еще и наследственность какая? Мамаша ее от рака подохла, хочешь за ней через тридцать лет горшки выносить?! А дети? Какие дети от нее родятся? Алкаши и будущие клиенты ракового корпуса? — мать пятилась назад и при этом торопилась вылить на меня всю гниль что в ней бродила.

— Вон…вон пошла! — заорал на нее срывая голос, зажмурился чтоб не видеть.

— Сынок, я уйду, но в доме моя сумка. — она ответила лилейным голоском, так, словно ничего вообще не произошло, словно все это в порядке вещей.

— Сумка? Там твоя сумка? — шагнул к ней, схватил под руку, сжимая ее со всей силы, желая хоть так причинить ей хоть какую-то боль.

— Сыночек! Отпусти! Мне больно! Там моя сумка, ключи от машины! Ну хочешь я извинюсь перед этой… Аней? — только сейчас, когда я волок ее уже за ворота, до нее дошло что к чему, она действительно надеялась спасти ситуацию, которую уже не спасать, а добивать!

Рубить топорищем чтоб мокрого места не осталось. Вышвырнул мать за ворота, ничуть не жалея, что она, не устояв, шлепнулась на асфальт.

— Сынок! — и только сейчас у нее началась истерика.

— Еще хоть на метр сунешься, ко мне, к Ане, к нашему ребенку, я тебя по воротам размажу! — припечатал кулак в ворота для наглядности. Она давила слезы, которые меня уже никак не трогали, фальшивые. Передо мной уже была какая-то совсем посторонняя женщина. Посторонняя и люто ненавистная.

Вернулся в дом, Аня крутилась на кухне, уже в моей футболке, накрывала на стол.

— Оставь это, надо съездить к отцу. Оденешься? — Аня недолго изучала мой вид, тревожно кивнула и отправилась одеваться.

Выпив залпом два стакана воды, сполоснув лицо, позвонил отцу, узнал, что он дома.

— Я готова. — встретились с Аней уже в прихожей, решил предупредить ее чтоб лишний раз не нервничала.

— Там эта…просто молча сядешь в машину, не слушай ее, а еще лучше, где твои наушники? — взял, не дожидаясь ответа Анину сумку.

— Они в куртке, в кармане, я достану. — она мягко меня отстранила, достала из кармана куртки наушники, порылась в телефоне и протянула его мне, списком; — Выбери сам. — Аня отвлекала меня от дурного как могла.

Выбрал ей самое веселенькое что нашел у нее в телефоне, сделав погромче, сам вставил наушники в ее уши. Аня оценила мой выбор улыбкой о поднятым пальцем вверх, на этой, хорошей ноте и вышли из дома.

Анна.

Не смотря на дичайшее любопытство, не стала подслушивать Димин разговор с его матерью. Но одного того, как он ее выволакивал с кухни, хватило, чтоб понять, разговорчик у него с ней будет серьезный. Значит Диме я действительно не безразлична и хотелось думать, что это не только из-за моей беременности. А руки то после всего потряхивало, кое как разобралась со спагетти и сходила опять оделась. Все-таки щеголять перед Димой в нижнем белье, в мои планы точно не входило. Еще придумает чего лишнего. Вот и одела его футболку, неуверенная была же что его мать более не зайдет в дом, так бы в свою одежду вперилась конечно.

Вернулся Дима сам не свой. Лица нет, глаза бешенные, как бык на корриде ноздри раздувает. Разве что копытом по полу не бьет. После всего что между нами было, неудивительно, что в голове мелькнула мысль, сейчас и мне достанется. Но нет вроде выдохнул, попросил более-менее спокойно, сходить одеться.

Я выполнила его просьбу, все еще слабо понимая, что происходит. Дима заставил заткнуть уши чтоб не слышать эту как он ее назвал. Что-то несмотря на поведение Людмилы Николаевны, мне казалось, что это слишком.

Чего она такого наговорила Диме, что он с ней так? А то, как он ее назвал этой, оказались еще цветочки. Мы вышли из дома и отправились за ворота, там, где стояла Димина машина. Я ничего не слышала, только и могла под Boogie Wonderland, что выбрал для меня Дима, наблюдать, как Димина мать кидается на него, стараясь схватить за руки и что- то истерично кричит.

Пока Дима с ней боролся, пытаясь оторвать ее от себя, я проскочила к машине и забралась в нее скоренько. Видя разъяренную Димину мать, само собой у меня обострился инстинкт самосохранения, даже дверь со свое стороны заблокировала на всякий случай. От воспоминаний, что находилась с этой женщиной наедине, волосы вставали дыбом.

Под припев, она вообще шлепнулась на асфальт. Я не выдержала и выдернула наушники, хотела все же знать, что причина тому. Но Дима, так ее оттряхнул от себя, словно назойливую муху и сел в машину, рванув с места, раньше, чем его мать успела подняться. Ловко объехав ее, матюгнулся виновато глянув на меня. Сказать, что я была в шоке, ничего не сказать. А она, какое-то время все еще бежала за машиной, а меня уже ело чувство вины.

— Тебе не кажется, что это слишком? — спросила, все же не понимая такого Диминого отношения, пусть к не очень адекватной, но все же матери.

— Ты ее еще и жалеешь?! — Дима прям возмутился, но выдохнув добавил; — Не слишком. Этого даже мало будет. Ты ведь и понятия не имеешь о чем говоришь. Даже не знаю…как тебе все рассказать. Тебе нельзя волноваться. — с нескрываемой досадой заметил он.

— Но я уже волнуюсь! Да она была груба, явно меня терпеть не может, я это понимаю. Тут ничего видимо не изменить, нам просто не стоит общаться. Но она твоя мама. Зачем же так? Ты ей еще и вещи не отдал, машину, как она домой доберется? — поспешно заступилась за Людмилу Николаевну, хотя понимала уже, что речь идет не совсем о ситуации на кухне, иначе неясно что Дима не может мне рассказать, и зачем мы едем к его отцу.

— Боюсь, что у нее уже нет дома. Сейчас к отцу приедем, я вам обоим все расскажу. Только я действительно переживаю за вас…за тебя и ребенка. Как бы хуже не сделать. — Дима глянул на меня глазами полными отчаяния.

Он что-то должен был мне рассказать. То, что и рассказать страшно, и не рассказать невозможно.

— Я правда хорошо себя чувствую. Если то, что ты расскажешь, даст мне понять, что ты так с ней обошелся справедливо, мне на самом деле будет спокойней. — зная каким бывает Дима вспыльчивым по пустякам, была уверенна в том, о чем говорила.