Академия "Алмазное сердце" (СИ) - Фрес Константин - Страница 41

За пылающим адом, за кипящим пламенем Уна увидела мелькнувшее лицо некромага-девушки. Она смеялась, глядя, как отчаянно отбиваются от мертвых кукол студенты, и ее пальцы поблескивали знакомым синеватым светом… словно острие ножа, однажды ужалившего грудь Уны.

«Сейчас! — подумала Уна, уловив зловещий скрежет страшных ногтей. — Она хочет нанести удар!»

Но некромаг смотрела не на нее, нет. Ее дар — прекрасный, сильный, — не интересовал эгоистичную девчонку.

«Демьен, — мелькнуло в голове у Уны, — она хочет принести в жертву Вседвери Алого Принца, и слить его дар и жизнь в Мертвое Озеро!»

Рассекая синими вспышками магическое пламя и темноту, обрушились страшные когти на Демьена, и он не успел бы подставить под удар свою кочергу, нет, и отпрянуть от метящих в его грудь синих когтей не успел бы.

Уна, раскинув руки, бросилась под эту вспышку, заслоняя собой принца. Ее грудь выгнулась навстречу страшному удару, девушка отвернула лицо и зажмурилась, чувствуя, как по ресницам от страха ползут, ползут слезы и кулаки сжались в ожидании жестокой боли.

«Сейчас… сейчас… За Алого Короля!»

…и оттолкнуть ее Демьен тоже не успеет…

Мысль алой вспышкой промелькнула в мозгу, и синие страшные когти со всего размаху опустились на грудь Уны, раздирая одежду. Раздался высокий звонкий звук — словно молотком ударили по мерзлой наковальне, — и Уна ощутила мягкий толчок, который отбросил ее тело назад, в объятья Демьена. Синие сияющие магические когти некромага покрошились о серебряную броню Уны, припрятанную под одеждой, со стеклянным звоном, и некромаг заорала — надсадно, громко, — извиваясь на земле всем телом, как змея, сжимая здоровой рукой переломанные вспухшие пальцы.

— Вышло! — выкрикнул Дерек среди гудящего пламени. — Она обломала свои когти! Она больше не сможет их призвать!

Но и без новых мертвых кукол подземелье было полно ими; они выкапывались из рыхлой земли, присыпавшей Похороненный Дом, завалившей его комнаты и переходы и теперь теснились в дверях, отпертых волшебным ключом Дерека, и Уна с отчаянием поняла, что ее силы исчерпаны, и магическое пламя зажигается на ее ладони с неохотой, плюясь искрами и чадя, как сырая гнилая головешка. Ее серебряная броня, защитившая ее грудь, прохладным ручейком скользнула в ее ладонь, застывая там тонким лучом, остро отточенным и крепким мечом.

— Будем драться до конца! — произнес Демьен, воинственно поднимая свою кочергу.

— Убейте их! — меж тем верещала некромаг, заливаясь слезами от ярости и боли, едва поднимаясь на колени. — Убейте их!

Ее чудовища навряд ли могли слышать ее, но послушно двинулись вперед, протягивая к жертвам мертвые руки, и Уна уже прицеливалась к еле ковыляющему чудовищу, чтобы снести ему голову одним ударом, как вдруг…

Ей показалось, что потемнело, как при затмении солнца. Все кругом наполнилось шелестящей тяжелой мглой, такой черной, что Уна не сразу рассмотрела, что воздух полон блестящих, вспыхивающих как звезды, черных драгоценных камней. Они просвистели над головой Уны как пули, как осколки разорвавшегося снаряда. Плотной пеленой, густой сетью они налетели на наступающих монстров и покрошили, разорвали их в мелкие кусочки, разбив кости, разорвав мышцы, взорвав черепа, мгновенно, в один присест, превратив в прах, и некому стало нападать. Все прекратилось в один миг, словно игрушечная война, подушечный бой, затеянный детьми.

Уна, объятая этой спасительной сверкающей темнотой, выдохнула и едва не заплакаа от облегчения, чувствуя, как дрожат от напряжения ее натруженные руки, чувствуя, как отступает страх, невероятное напряжение и приходят покой, обволакивающая забота и подержка — такие, в которые можно спрятаться, закутаться, и ощутить себя в полнейшей безопасности.

А алмазная броня Аргента — ибо это был именно он, его сверкающие алмазы, — со стеклянным звоном врезалась в непроницаемый прозрачный купол, укрывающий девушку-некромага, и опадала вниз, шелестя подобно осенней листве, оставляя скорчившуюся девушку невредимой.

— Это все, что ты можешь, — с ненавистью прохрипела девушка-некромаг, стараясь подняться на ноги. Но силы изменяли ей. Кажется, в свой удар она вложила намного больше силы, чем полагала Уна. Кое-как отойдя от испуга и напряжения, девушка заметила, что не только пальцы некромага распухли и посинели. Вся рука ее была как-то неестественно изогнута, изломана, и ребра, кажется, повреждены. Некромаг выглядела так, словно упала на бок с огромной высоты и переломалась — такова была цена ее ошибки, цена ее удара, пришедшегося по техноброне Уны.

Аргент, зловещий и страшный, появившийся внезапно, откуда-то из глубины коридора, из-за спин обороняющихся студентов, не ответил. Его ноги ступали по похрустывающим косточкам тех, кого его алмазы и обсидиан разорвали в клочья, опавшая броня возвращалась к нему, складываясь в долгий плащ на его плечах, с еле слышным шелестом укладываясь в замысловатые узоры на его груди.

— Отчего же, — произнес Аргент, долгой полой своего плаща прикрывая троих студентов от взгляда некромага — и от любого ее воздействия. — Я много чего могу. А это, — он кивнул на ее непроницаемый купол, — все, что можешь ты?

Так же неспешно, плавно, грациозно он прошел до этого купола и положил на него ладонь, обтянутую черной блестящей техноброней. Его прикосновения к невидимой защите девушки-некромага были почти ласковыми, он погладил невидимую преграду как бок любимого животного, осторожно, неспешно.

— Король Драконов, — прошептала девушка, следя за руками Аргента, — отомстит за меня!

— Конечно, — насмешливо и хищно отозвался он. Его черная броня, похрустывая, складывалась на его руке в перчатку с острыми, чуть загнутыми когтями, и сам он сейчас походил на зловещего хищника, кружащего вокруг гнезда с испуганным, беззащитным существом, раздумывая, как бы вытащить свою жертву наружу.

Он провел острыми алмазными когтями по защитному куполу и раздался зловещий скрежет, из-под черных когтей посыпались мелкие прозрачные осколки, словно он разодрал стеклянную поверхность. Девушка-некромаг вздрогнула, ее губы зашептали заклятье, невидимая защита затягивалась, восстанавливалась на глазах, заживали разодранные Аргентом царапины.

— Нет-нет-нет, дорогая, — насмешливо произнес Аргент, погрозив некромагу, содрогающейся от боли и страха когтистым пальцем, — не прячься от меня.

Его голос был страшен и ласков одновременно, и Уна на миг почувствовала себя как жертва — испуганная настолько, что завороженная ласковостью этого голоса, она бы с радостью поверила Аргенту и доверчиво шагнула в его губительные объятья.

— Смотри-смотри на своего Аргента, — меж тем шепнул Демьен на ухо Уне, — на безжалостного пожирателя маленьких девочек. Он такой. Да-да!

Меж тем Аргент резко занес когтистую руку над головой, резко опустил, и от его удара лопнула защитная сфера, раскрошилась мелкими осколками, быстро перечеркнутая крест-накрест.

В воздухе свистнула быстрая стрела из светлого энергетического луча, пробила грудь некромага, нанизав ее на светлое древко, и девушка, агонизируя, забилась, словно рыбка, вытащенная на берег.

Уна и Дерек с изумлением обернулись к Демьену. Тот сжимал тугой лук, светящийся точно так же, как энергетический хлыст Игрейны.

— Ну что?! — ответил на возмущенные взгляды товарищей Демьен. — Кочергой быстрее и удобнее… к тому же я не чемпион. Впотьмах, по плохо видной, движущейся мишени я бы точно не попал, а дар мой слаб, ведь за малейшую провинность Его Величество у меня его отнимает. Я не могу стрелять так часто, как Уна швыряет свои шары. Вот если стану монархом — клянусь: устрою Орден Кочерги, и вы оба станете его кавалерами!

— Почему «если», — произнес Аргент, хладнокровно разглядывая корчащуюся у его ног девушку. — Не «если», а «когда», Ваше Высочество. Отличный выстрел, кстати.

Аргент свистнул, словно подзывал собак, и узкий коридор наполнили нюхачи. Толкаясь, как нищие в очереди за бесплатной похлебкой, эти жуткие люди навалились на постанывающую девушку. Они тормошили ее, дергали, щипали, и на миг она исчезла под их навалившимися телами. А когда ни отступили, она осталась лежать на грязном полу, усыпанном костяными обломками, содрогаясь и пуская ртом кровавые пузыри. Глаза ее были бессмысленны, словно она только что подверглась самой страшной пытке, которая вытрясла из нее душу и разум.