Академия "Алмазное сердце" (СИ) - Фрес Константин - Страница 29

Она царственно протянула руку с веером к лицу Уны, склонившей голову и спрятавшей лицо под черным алмазным капюшоном. Вероятно, хотела приподнять своим веером голову Уны за подбородок, чтобы получше рассмотреть девушку, прячущую от нее глаза в тени капюшона, но Аргент заступил Уну, не позволив странной женщине прикоснуться к девушке.

— Что вы, дражайшая Вдовствующая Сестра Короля, — произнес он, почтительно поклонившись рассерженной его поступком даме. Однако в голосе его слышалась неприкрытая издевка, в синих глазах искрился смех. — Эту розу я оставил для себя. Вас обманули; это не невеста принца.

Покуда Аргент раскланивался с Сестрой Короля, Уна тайком рассматривала ее.

Это была очень странная женщина. Ее осанка, поза, жесты прекрасных белоснежных рук, какие рисуют самые великие художники на своих бессмертных полотнах, были величественны и исполнены королевского достоинства. Талия, затянутая в корсет, была тонкой, как у юной девушки, плечи, шея ослепительно белы и прекрасны, голова посажена гордо, но лицо…

;На взгляд ей не минуло и пятидесяти лет, но ее лицо уже походило на лицо древней старухи, изможденной многими горестями и тяжкой работой. Ее желтоватая кожа, туго натянутая на выпуклый лоб и острые скулы, на щеках висела складками, рот кривился в недовольной усталой гримасе, губы — тонки и покрыты морщинами. Глаза ее были лишены всякого блеска и тусклы, совершенно непонятного цвета, кустистые седые брови нависали над ними.

Ее дар — а она была одаренной, магорожденной, — еле тлел в ее теле. Казалось, он по капле утекает в никуда, с каждым мигом, и ее черты становятся все гаже, все новые и новые морщины тонкими еле заметными линиями ложатся на ее сухую желтую кожу.

«Какая странная болезнь», — изумилась Уна.

Волосы свои она скрыла под богато расшитым покрывалом, но воображение Уны пририсовало странной даме лысый череп, еле прикрытый остатками седых волос.

— Подумать только, — нараспев произнес Аргент, рассматривая даму из-под полуопущенных ресниц. На губах его играла неприятная, злая улыбка. — Всего каких-то жалких двадцать лет, и ты стала похожа на гниющую кучу мусора…

— Лжец, — каркающим голосом протянула Сестра Короля, игнорируя его оскорбление, нервно постукивая веером по ладони. Пантера Аргента, пригнув голову к полу, тоже начала постукивать хвостом по блестящему паркету, и Сестра Короля вспыхнула от ярости, глядя, как Аргент дразнит ее, заставляя свою техноброню повторять ее жесты. — Я видела, как принц танцевал с нею и был весьма доволен. Говорите сейчас же, а не то…

— Не то что? — брови Аргента удивленно взлетели вверх, на его лице написалось живейшее недоумение. — Вы смеете угрожать мне, другу Короля? Вы, никчемное создание, Вдовствующая Сестра Короля, которую Его милосердное Величество Алый Король держит во дворце лишь из жалости? По какому праву вы требуете от меня отчета? Вы кто?

Слова его звучали жестоко и безжалостно, и от каждого из них Сестра Короля вздрагивала, как от ударов плетью. Ее неживые, старые глаза разгорелись, она зарычала, скрежеща искрошившимся, больными зубами, яростно сжав кулаки.

— Что? — казалось, Аргенту доставляет удовольствие видеть ярость этой женщины. — Нравится быть никчемной вещью при дворе? Завалившейся в темный угол, всеми забытой игрушкой? К этому ты стремилась, Корнелия Златовласка? Ты хотела драгоценных камней и золота — хочешь, я подаю тебе целую горсть самых крупных в королевстве алмазов? Держи, мне не жаль, — он протянул ей ладонь, на которой сверкали вперемежку алмазы и сапфиры, синими звездами украшавшие когда-то его плащ. — Где твое зеркальце? Помню, ты любила в него смотреться…

— Мерзавец! — выкрикнула Корнелия. Из ее широкого рукава мгновенно выскользнул стилет из светлого металла, острие метнулось в сторону лица Аргента, но не достигло его. На полпути стилет встретился с черным мечом магистра, мгновенно сложившимся из алмазов, и Аргент, без труда сдержав удар трясущейся от гнева Корнелии, с нехорошим прищуром смотрел ей в лицо через перекрестье их оружия.

— Ты все же использовала свой дар, — со смехом проговорил он, — чтобы попробовать удержать свою молодость и красоту. Ты стала слаба; посмотри — твой клинок не в состоянии выщербить моего. Даже самая крохотная песчинка не отпала. Твое время уходит, Корнелия. Ты даже защитить себя больше не можешь. Змее вырвали ее ядовитые зубы. Так отойди с моего пути, — магистр грубо оттолкнул женщину, — и больше никогда не появляйся. Иначе я не опущу свой меч.

Уже в карете, когда пантера Аргента привычно улеглась у их ног, а сам Аргент вернул свой плащ, Уна осмелилась заговорить с магистром. Любопытство глодало ее; было видно, что Аргента и Корнелию связывает что-то, ведь недаром же обычно сдержанный и спокойный магистр вдруг принялся дразнить Сестру Короля. И ее молниеносный бросок со стилетом — она не шутила, о нет! Уна готова была поклясться, что Корнелия жадно, страстно желает пронзить своим оружием магистра, желает давно и использует каждый удобный случай, но все ее бессильные попытки его поразить заканчиваются одинаково — он просто отталкивает ее бессильное тело, отбивает ее коварный удар своим узким черным мечом, похожим на шпагу, и уходит, оскорбив ее.

— Кто эта женщина? — выпалила Уна, едва магистр устроился на сидении, откинувшись на подушки.

Ее вопрос был встречен неодобрительной гримасой, но все же Аргент ответил на него после весьма продолжительной паузы:

— Ты же слышала, как я ее называл. Это Корнелия Златовласка, Вдовствующая Сестра Короля. Когда-то она была первой красавицей королевства. Когда-то…

— И вы так дерзко отвечали ей?! — изумленно воскликнула Уна, и Аргент равнодушно пожал плечами.

— Отчего нет, — ответил он, с деланным спокойствием отвернувшись и глядя в окно. — Сейчас она никто. Его Величество сжалился над ней. Он вообще очень великодушен и милосерден, что бы там не говорили о нем в народе. А мог бы убить. Или просто изгнать… сегодня, дорогая Уна, вы видели причину войны в правящем семействе королевства. Вы знаете, отчего она так ужасна? Это потому, что некромаги ее снабжали чужим даром, чтобы она была еще красивее… Но если б не она, еще бы долго никто не знал, что ее супруг — Король, — пригрел эту нечисть.

— Что?.. — пробормотала Уна. — Я не вполне понимаю?.. Что?

Аргент передернул плечами, помолчал минуту, словно размышляя, рассказывать или нет, и, наконец, принял решение.

— Разумеется, то, что я вам сейчас расскажу, — медленно произнес он, — государственная тайна. Алмазное Сердце хранит много тайн, и рано или поздно вы все равно об этом узнали бы, разумеется, преувеличено и переврано, так что лучше я сам. Итак, дело было давно, когда я был юн — примерно как вы сейчас, — Аргент рассмеялся отчего-то, словно воспоминания о себе юном его невозможно забавляли. — И, разумеется, я был магорожденным. У меня был дар — не такой сильный, как ваш, разумеется, но все же довольно крепкий.

— Дар?! Куда ж он делся!? — удивилась Уна. Аргент недовольно поморщился:

— Да не перебивайте же! Я был молод, наивен, глуп, романтичен и сочинял стихи.

— Вы сочиняли стихи?! — потрясенная, переспросила Уна. Аргент согласно кивнул головой:

— Именно так, — подтвердил он. — Я был идеалистом и романтиком. Разумеется, не таким грозным и сильным, как Дерек, — Аргент снова усмехнулся. — Я очень посредственно дрался и был никудышным дуэлянтом — главным образом потому, что готовил себе карьеру связанную и с изобретением новых заклятий, в чем весьма преуспел. И учился я, разумеется, не в «Алмазном Сердце». Но учился хорошо; теоретическая магия была вызубрена мной назубок. Я поставил себе цель, и я ее добивался. Академия была почти окончена.

— Вот откуда вы знаете заклятья! — выдохнула Уна. Аргент снова кивнул.

— Да, я отлично знаю магию — любую, темную, светлую, — но пользоваться своими знаниями не могу. Дар утерян. Но, — продолжил он свой рассказ, — на свете тогда жила еще и Корнелия… Корнелия Златовласка, первая красавица королевства! Она была чудо как хороша, просто непередаваемо! Таких дивных пышных волос не было ни у кого, солнце меркло в сравнении с ее красотой. Ее магический дар был ничтожен, и рода она была невысокого, но это не мешало знатным людям засматриваться на нее и строить планы касательно женитьбы. Попался в эти сети и я, — задумчиво произнес Аргент, припоминая те давно минувшие дни. — Меня не останавливало даже приличная разница в возрасте — я был глупым и наивным сопляком, а Корнелия — взрослой и очень расчетливой, хитрой девушкой. Ухаживания, знаки внимания, подарки — все это чрезвычайно льстило Корнелии. Она принимала слова любви от каждого, с каждым кокетничала и флиртовала… приняла и мои. Записочки с короткими стишками, розы, завернутые в кружевной платок, редкие встречи — я не знал, что все это у нее не только со мной и искренне верил, что это лишь для меня. А ей просто льстило, что у нее столько поклонников, поэтому каждого она подманивала и обнадеживала, щедро раздавая улыбки. Она перебирала поклонников, ощупывая их кошельки, выбирая того, кто был богаче и кто мог дат ей больше драгоценных камней и золота, которых она так алчно жаждала. А наедине со мной она снова надевала приветливую улыбку и флиртовала — а я верил, верил, осел. Когда юн и глуп, легко веришь в свою уникальность. Я думал, она избрала меня. Поэтому когда она вышла замуж за Короля — старшего брата Его Королевского Величества, Алого Короля, — я, наивный, подумал, что Король всего лишь взял то, что захотел. Она не сама, ее заставили; увезли силой. Я мучился и не находил себе места; а когда я видел, как королевская карета проезжает по городу, и Король с моей Корнелией приветствует подданных, я бежал за этой каретой, чтобы увидеть ее еще раз…