Академия "Алмазное сердце" (СИ) - Фрес Константин - Страница 20

— Негодяй!

От их возни неловко состроенная стенка зашаталась и рухнула, не удерживаемая больше Дереком, и трое вывалились из тесного пространства в зал.

Уна сердито оправляла одежду, Демьен посмеивался. Дерек вновь принял отчужденный, спокойный вид, но лишь потому, что принц больше не касался Уны.

Пантеры Аргента на их счастье не было, как не было и Дамы Игрейны, и ножа.

— Быстро убираемся прочь отсюда, — скомандовал Дерек, рассматривая то, что еще недавно было некромагом. — Аргент сейчас явится сюда, и черт знает, что он нам сделает за наше геройство.

Демьена, казалось, это уже не волновало.

— Может, встретимся вечерком? — небрежно произнес он, глядя бессовестными газами в сердитое лицо девушки.

— Я?! С тобой?! — выдохнула Уна, краснея. Ощущение ласкающих пальцев все еще тревожило ее, она изо всех сил сжимала бедра, чтобы заглушить сладкую него, разливающуюся по ее телу. — Да никогда!

— Никогда?

— Ни за что!

— Ни за что?

— Ты… ты… ты просто нахал, и мне неприятен!

— Ах, как жаль, — Демьен скроил расстроенную физиономию. — Очень жаль. Но я надеюсь, что когда ты будешь вечером скучать в своей постельке, ты вспомнишь обо мне. Приятных снов, дорогая!

Он послал Уне воздушный поцелуй, — в воздухе тонко зазвенел его дар, — и, развернувшись, молча пошел прочь, не дожидаясь остальную компанию.

Глава 6. Маленькая королевская месть

К вечеру все успокоилось, шум в академии стих. Никто ничего толком не знал, но слухи ходили самые неприятные. Пантера Аргента, огрызаясь, бегала по коридорам академии чуть не с шести вечера, разгоняя студентов по комнатам и поговаривали, что экстерн-агентам и мастер-агентам разрешено ношение в академии плащей на случай столкновения с Игрейной.

Готовясь ко сну, Уна ощущала какое-то странное, неестественное возбуждение, словно какое-то дело осталось незавершенным, словно еще должен был раздаться стук в дверь и кто-то должен прийти.

Укладываясь в постель, Уна прислушивалась к звукам, доносящимся из-за дверей. Ей казалось, что кто-то ходит по коридору, несмотря на запреты ректора и рыщущую пантеру, и от осознания того, что Дама Игрейна не поймана, становилось неспокойно.

…Разбудил ее стук окна, словно кто-то очень осторожно притворил оконную раму.

— Кто здесь?! — Уна откинула одеяло, опустила ноги на пол и подскочила, но в лунном свете знакомо блеснул золотой плащ на плечах, светлыми бликами рассыпались льняные волосы. — Дерек?! Ты что, совсем с ума сошел? Ты зачем в окно влез?

Будь это кто другой, Уна бы тотчас закричала, позвала на помощь. Но увидев знакомые черты, она расслабилась, страх отступил

— Поговорить с тобой, — просто ответил Дерек, пожав плечами. Уна попятилась, соображая, что одета сейчас совсем неподходяще для того, чтобы принимать гостей, тем более — мужчину, и поспешила схватить покрывало, чтобы накинуть его себе на плечи и как-то прикрыться от рассматривающего ее Дерека, но тот перехватил ее руки, рывком притянул к себе, как-то странно всматриваясь в ее лицо.

— Ты что?! — удивленно выдохнула она, глядя, как его светлые глаза наливаются непонятной обиды. — Ты что?!

— Ничего, — ответил Дерек, рывком сдирая тонкую ночную рубашку с плеч девушки, обнажая ее грудь. Уна вскрикнула, но ткань уже разошлась, лопнула по швам, и Дерек, чуть шевельнув плечами, сбросил на пол свой тяжелый плащ, осыпавшийся к его ногам с металлическим звоном. — Значит, хотела, чтоб мы передрались с Его Высочеством?.. Хотела, чтоб я это сделал и попал в карцер за то, что поднял руку на принца? Или и вовсе был отчислен — этого ты хотела бы, да?

Дерек внимательно смотрел в ее глаза, и Уна подумала, что у него есть особый дар — узнавать каким-то образом то, о чем она думает, читать ее мысли. Наверное, он понял, что она желает драки еще тогда и потому перестал дразнить принца — чтобы раздосадовать ее, Уну… Девушке стало нестерпимо стыдно, словно он ее за руку поймал, публично раскрыл ее нехитрое желание, и она потупилась, не смея смотреть ему в глаза.

Его ладони легли на ее вздымающуюся грудь, пальцы чуть сжали нежные розовые соски, ставшие почти тотчас же твердыми, острыми, и Уна задрожала, понимая, зачем пришел Дерек — и осознавая, что хочет этого, объятая непонятным волнением и жгучим желанием. Вместо стыдливости, вместо испуга и ярости девушка испытала только одно чувство, стоило только одежде покинуть ее тело. И чувство это было — желание. Она вспомнила сеновал и жар тела, разрастающееся удовольствие и толчки члена внутри себя, и захотела тотчас, сию же минуту, чтобы все повторилось опять, и сама испугалась своей смелости.

Напоминая себе еще и еще раз, что Дерек виновен с том, что произошло с ее братьями, что он ее враг, Уна изо всех сил противилась странному влечению, невероятной жажде, вспыхнувшей в ее теле. Но ее желание было сильно настолько, что когда ладонь Дерека легла на ее живот и вкрадчиво скользнула ниже, по лобку, меж ног, Уна не смогла сдержать стона и двинулась всем телом вперед, прижимаясь пылающим от желания лоном к пальцам юноши.

— Ох, Дерек, — протянула девушка, несмело обнимая его, прижимаясь к его груди, блаженно подставляя шею и грудь под его жадные поцелуи, с удовольствием ласкаясь к его рукам, стискивающим ее нежную мягкую кожу. — Что происходит, что ты сделал, чтобы?..

— Я — ничего, — ответил Дерек, резко отстраняя от себя девушку и толчком бросив ее в неприбранную постель, в пышное облако одеяла и подушек.

Уна ощутила себя на миг куклой в руках ребенка, который крутит, вертит, переворачивает ее по своему усмотрению. По крайней мере, она была уверена, что не сама встала на колени, покорно опустив голову на постель и прогнувшись в пояснице так, чтобы Дереку было удобно поглаживать ее раскрытое перед ним лоно. Ее руки оказались связаны за спиной шелковой лентой пояска, и от этого все ощущения обострялись. Постанывая от нетерпения, она с замиранием сердца чувствовала, как его пальцы неторопливо поглаживают ее, Дерек словно наслаждался ее покорностью и готовностью принять его, и с удовольствием наблюдал, как ее тело тянется за его отстраненной рукой, выпрашивая еще ласки и прикосновений. Он прижался на миг к ней обнаженными бедрами и она ощутила его возбуждение, застонав от нетерпения. Но Дерек не спешил доставить ей удовольствие и его член лишь скользнул головкой по припухшим, влажным губкам Уны, не вошел в ее жаждущее тело.

— Ты была нехорошей девочкой, — с каким-то холодноватым, несвойственным ему выражением в голосе произнес Дерек, и Уна ощутила, как запахло розой и лавандой, а на ее ягодицы льется тонкая прохладная струйка ароматного масла, которым она увлажняла кожу после ванны. — Значит, будешь наказана…

— Что ты задумал, Дерек? — со страхом пробормотала она, чувствуя, как его ладони мягко массируют ее ягодицы, растирая масло по ее телу, как его пальцы проскальзывают между ее ягодицами, вкрадчиво поглаживая сжавшуюся дырочку ануса, чуть надавливая, лаская, проникая неглубоко внутрь тела Уны.

— Сейчас узнаешь, — ответил он коварно, и его палец легко скользнул в ее тело там, сзади, отчего она вскрикнула, вся сжавшись, чувствуя наваливающуюся на нее слабость и невероятный стыд.

— Нет-нет-нет, — протестующе зашептала она, пытаясь подняться, спрятаться, уйти от проникающих в ее тело пальцев, но Дерек удержал ее, с силой прижав к постели, продолжая ласкать наливающуюся пульсирующим удовольствием дырочку. — На надо там, не надо этого!

— У тех, кто наказан, — лисьим голосом произнес Дерек, медленно и осторожно вводя второй палец в ее податливое мягкое тело меж поблескивающих от масла ягодиц, погружая пальцы как можно глубже и поглаживая там, в глубине, — не спрашивают, где и как можно.

Уна жалобно заскулила, чувствуя, как ее растягивает, распирает сзади и как от неторопливых движений пальцев в ее теле рождается совершенно незнакомое ей стыдное удовольствие. Так униженно и одновременно расслабленно и невероятно хорошо она себя никогда не чувствовала.