Королевский двор (СИ) - Стужева Жанна - Страница 38

К моему разочарованию, я рано радовалась после посещения библиотеки и изучения биографий знаменитых личностей. На поверку оказалось, что вся информация подавалась искаженно: очень приукрашено и неточно. Вот и Марсон, показавшийся мне в первую встречу жалким слизняком, а во вторую — ратующим за свое дело, сейчас мне виделся каким-то серым и невзрачным. У него не было своих идей и стремлений, зато Барон очень любил поспорить.

Место Сиэля занял низкорослый, но до невозможного коренастый светловолосый герцог Гордон Холтон, а по совместительству — волк-оборотень. Он обычно сидел, подперев подбородок кулаком, и бросал скучающие взгляды на галдящих коллег. Но по его подрагивающим ноздрям было видно, что присутствующие его нервируют. Лишь один раз мы столкнулись глазами с Гордоном, его яркие, медового цвета глаза едва не просверлили дырки в моих; стало как-то неуютно, и вдруг затошнило сильнее. Даже пришлось покинуть совет раньше времени. Во время всех остальных советов я предусмотрительно не бросала открытых взглядов ни на кого: вдруг еще поймут, что я их изучаю.

Начиная с третьего по счету совета, я приходила с наглухо заткнутыми ноздрями. Решение мне, кстати, Баян подсказал.

Стоило начать пользоваться маленькими ватными шариками, и стало намного легче: затычки помогли. Наверняка советники что-то приносили с собой на собрания — что-то незаметное, но вызывающее у меня столь неприятную реакцию. Мне на самом деле становилось дурно, и лишь в обществе советников.

Стефан Белов был исключительным дипломатом. Поэтому на советах ему влетало меньше всех — слишком мастерски худощавый брюнет с короткими, идеально зачесанными волосами владел языком. Он всегда улыбался и был настолько вежлив, что даже в тот единственный раз, когда Марсон и его задел, лишь поблагодарил за урок самообороны.

Талий До отвечал за торговые пути и торговлю в стране в целом. Мне он был неприятен, особенно его маленькие поросячьи глазки прозрачно-голубого цвета и необъятное пузо — сразу видно, что в торговле крутится. Он громче всех выступал за поднятие налогов и ужесточение податей.

И все же ни один из советников мне не казался подозрительным, не тянул на заговорщика.

Возвращаясь в свои покои, я собиралась обсудить с Баяном советников и их политику, но, подходя к двери, остолбенела: внутри кто-то ругался отборнейшей бранью, а еще бил посуду и крушил мебель.

— Ваше Высочество, Ваше высочество! — заслонила собой проход одна из служанок. — Не ходите туда, пусть стражи наведут порядок!

Я удивленно приподняла бровь: кто, интересно знать, мог осмелиться ворваться в мои покои и устроить там такой бардак?

— Стража! — гаркнула я. Двое ближайших мужчин, наглухо зашитых в стандартные костюмы стражей, молниеносно отделились от товарищей и подошли ко мне. Окинув взглядом их массивные фигуры, я неохотно отметила, что они намного крупнее остальной охраны. Кивнула в сторону двери, оба стража беззвучно приняли приказ и скрылись в моих покоях.

Отборная брань раздалась с новой силой, на сей раз я уловила, что голос женский, хоть и с явными рычащими нотками.

Глава 16. О сговоре против заговорщиков

Меня словно громом поразило: «Даория!» А кто еще кроме нее?

Золотая драконица Даория была дальней родственницей моего супруга, хотя сам Сиэль иногда все еще называл ее по привычке «бабушкой». А все потому, что она раньше и выглядела как самая настоящая бабуля. Даория вырастила Сиэля, вложив всю себя в его воспитание, за что он боготворил родственницу и любил, как родную мать. Даория Золотая заслуженно занимала пост главы драконьего клана, особенное уважение вызывал ее солидный вид. Но то было раньше; сейчас же, когда Даория, наконец, сбросила траур по ушедшей половинке и вновь обернулась драконицей, она выглядела немногим старше меня. Впрочем, свой пост она не потеряла, за глаза драконицу величали драконьей королевой.

Когда я с широкой улыбкой на лице двинулась к двери, оставшиеся в коридоре охранники испуганно дернулись мне наперерез.

— Все в порядке, — успокоила их я. Когда пятеро стражей так и не сдвинулись с места, загораживая проход, пояснила: — Свекровь пожаловала.

И путь это было неправдой — с мамой Сиэля я так и не познакомилась, а с Дао была больше в дружеских отношениях, все равно.

Увидев уверенность на моем лице и твердое желание поступить по-своему, стражи все же сдались: один открыл дверь, второй вошел и осмотрелся, убедившись, что заговорщиков и убийц внутри нет, повернулся и кивнул мне, приглашая войти.

Едва я последовала приглашению, ругань разнеслась вокруг с еще большей громкостью:

— Это так ты присматриваешь за нашей девочкой?! — яростно проорала драконица. Послышался звук удара о стену, и сверху на меня осыпалась сверкающая пыльца — то самое знаменитое эльфийское покрытие, благодаря которому потолок казался зеркальным.

— Да я и присматривал! — возмутился как раз из моей гардеробной Баян (я его по голосу узнала). — Сегодня один-единственный денек решил расслабиться, достал бутылочку портвейна, чтобы полечить свою исстрадавшуюся душу, так нет же!

— Врешь! — рявкнула Даория.

— Вовсе нет! — возмутился пони.

Я на цыпочках прошла к входу в гардеробную и увидела погром: мои наряды, сваленные в кучу, внутри которых сидел обиженный Баян.

— О, явилась! — возмутился фамильяр и тотчас нырнул в ворох платьев, когда в него полетели очередные мои туфли. Мне пришлось пригнуться, чтобы в меня случайно не попала летящая обувь. Наверное, Даория вошла в гардеробную не со стороны гостиной, а со стороны спальни.

— Со мной все в порядке! — на всякий случай громко предупредила я. — Баталию можно прекратить. Пожалуйста.

Из-за широкой вешалки с платьями показалась рыжеволосая макушка золотой драконицы. Она окинула меня скептическим взглядом и наморщила свой идеальный носик.

— С тобой что-то не так, — задумчиво сказала Даория, а потом радостно засияла. — Привет! Я так рада, что ты жива! Не то что мой бестолковый внук.

— Попрошу о нашем драконе плохо не говорить! — возмутился Баян, опасливо выглядывая из кучи платьев. Я втихаря гордилась им в этот момент: надо же, верен Сиэлю, приятно!

На что драконица лишь фыркнула, закатила глаза и пнула как следует надежное укрытие пони.

Фамильяр ойкнул, отполз ко мне и пожаловался:

— Одно сплошное насилие! Нет, моя тонкая душевная организация не вынесет подобного ужасного отношения.

— Еще как вынесет! — понизила голос драконица. — Это ты еще добавки не получал. Вот получишь — сразу станешь смирным. Где там моя половая тряпка?

— Не нужно добавки, — миролюбиво заключил Баян, очевидно, вспоминая, как Даория уже когда-то отхлестала его тряпкой. — Я уже все-все-все понял.

Не обращая внимания на последнее высказывание пони, драконица подошла ко мне и крепко обняла. Я обняла ее в ответ и не удержалась, разрыдалась. Хоть мы не виделись чуть больше полутора месяцев, а казалось, что прошла целая жизнь…

— А теперь все пошли вон! — гаркнула Даория, не разжимая объятий. — Вон до чего довели амадину нашу, сволочи! Я ж вам устрою!

— Минуточку, — высунул любопытный розовый нос из своего укрытия Баян. — Тебе же запретили посещать дворец?

Драконица тихо зарычала, я даже вздрогнула от испуга.

— Извини, дорогая, — сказала она мне. А потом сосчитала вслух до ста. Закончив, сделала три глубоких вдоха-выдоха и, наконец, ответила пони. — Так-то мы с Арием договорились, что он всецело позаботится о супруге моего дорогого Сиэлиуса. Но Ария сейчас во дворце нет, как видишь. А значит, пошли к демонам все наши договоренности. Никому не позволю обижать нашу птичку. Точка!

И при этом так грозно зыркнула на фамильяра, что пони деликатно откашлялся, опасливо прижал уши и попытался ретироваться:

— Ну… эм-м-м… я пойду, пожалуй. Проконтролирую, чтобы служанки и охранники как можно скорее покинули помещение.

Кроме нас в покоях присутствовала пара служанок, а также четверо стражей, причем все они вели себя удивительно тихо, как мышки. Баян вылез из-под платьев, отряхнулся и важно зашагал к выходу из гардеробной.