Фиктивный Санта (СИ) - Редж Виола - Страница 5

Почему, ну почему жизнь так несправедлива? Если и дарит несколько часов настоящей сказки, то потом бьёт с размаху в лицо. Мартин, пожалуй, лучший из всех моих кавалеров за последние пять лет, но — актёр!!!

Чтобы уснуть, пришлось выпить таблетку успокоительного. В воскресенье я играла самый ответственный спектакль — дома у родителей. Эти двое знали меня как облупленную, так что ни взглядом, ни поворотом головы я не могла выдать им своё самое большое разочарование. С мамой мы планировали, что приготовим на Рождество, с папой — какие фейерверки купим на Новый Год. Смотрели старые фотографии и украшали дом.

Вечером я вернулась к себе и снова выпила таблетку. Утром календарь показал, что сегодня понедельник, двадцать первое. Мартин звонил несколько раз, но я сбрасывала. И малодушно записала для него сообщение, где говорила, что благодарю за прекрасный вечер, но больше встречаться не хочу.

Мартинка, которая жила неподалёку от офиса, на Амагере, забежала вечером. И первым делом спросила про мой субботний вечер.

— Вечер был сказочный. Но сказка кончилась, — вздохнула я. — Мы расстались.

— Да вы и не встречались ещё, — возразила Мартинка.

Пришлось напомнить, что такие встречи противоречат моим принципам.

— А ничего, что он живёт в другой стране? И явно не бедствует?

— Если хоть раз дать слабину, сама знаешь, как потом будет трудно восстановить репутацию.

— Эва-Лотта, репутация иногда только мешает, — сказала подруга. — Вспомни, как было у меня с Рихардом.

Я помнила. Рихарду очень мешала сблизиться с Мартинкой его репутация плейбоя. Но взаимное притяжение всё-таки победило.

*Прим. автора: Эва-Лотта снова вспоминает события романа «Панбархатный сезон».

— Вот погоди, я еще попрошу эвропол выяснить, какие доходы у твоего Мартина. Как его фамилия, кстати?

— Ньёрре, но я очень прошу — не надо ничего выяснять.

— Знакомая фамилия, — задумалась Мартинка. — Думаю, стоит просто побублить.

— Брось, — твёрдо сказала я, выключая свет и запирая офис. — Лучше расскажи, что вы с Рихардом делаете на Рождество?

— Ему урезали отпуск, — сразу переключилась Мартинка. — Дали только три дня, представляешь? Я не знаю, я правда не знаю, что делать.

— Лети к нему в Вену, — предложила я, пока мы шли по улице, блестящей гирляндами и фонариками под небольшим дождичком. — У вас же семья, это святое.

— И ты останешься тут одна? До Нового Года? С родителями?

Если повезёт, может быть, я навещу свою польскую бабушку. Если нет… отправлю к ней родителей и проведу пару дней, глядя старые комедии с Фаню Делуисом и попивая глёг с домашними имбирными печеньями.

— Ну ладно, — как-то неопределённо сказала Мартинка, когда мы уже дошли до метро. — Я ещё подумаю. Возможно, комедии посмотрим вместе.

— С ума сошла? А Рихард?!

— Если тебя беспокоит Рихард, меня беспокоит Мартин. Если я лечу в Вену, ты проводишь Ρождество с ним. Если нет — то мы проводим его вместе.

— Шантажистка, — ответила я вместо прощания.

Мартинка с улыбкой помахала мне рукой. Она дойдёт от метро до дома за десять минут. Как и я, только проеду несколько станций.

Когда утром двадцать третьего декабря я пришла офис, Мартинка уже орудовала разделочным ножом. На кофейном столике лежал кусок копчёной лососины, хлеб, какая-то зелень… Как обычно.

— Торт занесёт Бригитта. Олаф будет позже, Гертруда предупредила, что вчера он сорвал голос, поэтому сегодня будет только махать всем рукой.

Бедняга Олаф… Надо выписать ему премию. Я вынула первую бутылку просекко, протёрла бокалы и присоединилась к подруге, помогая нарезать бутеры.

Народ стал собираться ближе к обеду. Девочки играли сегодня только один спектакль — утренний. Йолимены освобождались позже. Но в наш маленький офис всё равно не вмещалось больше шести-семи человек сразу. И то кому-то негде было сесть.

— С Рождеством! — звучали поздравления, звенели бокалы.

В промежутках мы с Мартинкой старались успеть перемыть посуду и нарезать новых бутербродов. Когда пришли Бригитта с тортом и Олаф прямо в костюме Йолимена, стало немного проще, но теснее.

— Вечеринка! — с порога заявила Бригитта. — Я не напьюсь сегодня в хлам только потому, что обещала Руди.

Олаф тут же откупорил подготовленную бутылку и налил ей целый бокал.

— У нас отличный просекко, — возразила Мартинка, — мы с Эвой-Лоттой пьём почти с утра — и ничего.

Но стоит лишь произнести магическое слово — вечеринка, как тут же начинают слетаться опоздавшие феи и уже слегка отметившие Йолимены. Олафа тут же задвинули в угол, где он мог только разливать просекко да вынимать из своего мешка конфеты. Впрочем, он всё еще берёг горло, так что это было к лучшему.

Бригитта потребовала включить музыку, вытащила в центр первого попавшегося Йолимена и станцевала с ним что-то вроде танца на льдине — места было так мало, что можно было представить себе даже тающую льдину. Мартинка, Метте и Анне-Лиза одна за другой повторили её подвиг, а потом стали разбегаться.

— Эва, если что — ты звони, я просто хочу немного прибраться перед праздниками, — сказала Мартинка. — На случай, если я всё-таки останусь дома.

— Иди, деточка, — махнула рукой Бригитта. — Я всё равно жду Ρуди, так что помогу Эве-Лотте.

— Эва-Лотта, за тебя и процветание агентства! — громко сказала Метте, поднимая бокал.

— За это грех не выпить, — поддержала её Бригитта.

Мы выпили, и девчонки умчались.

— Олаф, ты, наверное, устал? — спросила я. — Сядь сюда, пока ещё кто-нибудь не пришёл.

Олаф помахал рукой из своего угла, показывая, что совсем не устал.

— О! — обрадовалась Бригитта. — Тогда иди, потанцуем!

Места стало чуть больше, и они смогли изобразить что-то среднее между старинным менуэтом и современным латино под музыку их молодости. Когда пришёл Руди, Олаф крутанул Бригитту так, что она оказалась в руках мужа, который тут же включился в ритм. Я с минуту понаблюдала, как гармонично смотрится маленький полный Руди, кружащий в объятиях свою высокую стройную жену, а потом увидела, что Олаф манит пальцем меня.

Двум парам в нашем офисе уже не станцевать ни менуэт, ни латино. Только танец на льдине. Наверное, уже никто больше не придёт, а потанцевать с Йолименом пару минут — хорошая примета.

Вот только… мне показалось, или наш Олаф изрядно осунулся после больницы? И танцует совсем не как старый дамский угодник…

— Олаф, у тебя всё в порядке? Я знаю, ты сорвал голос, но просто кивни. Может, ты устал и пойдёшь домой?

Он кивнул, а потом усердно помотал головой. От этого шапка вместе с бородой слегка съехали набок, и я увидела часть щеки — с молодой гладкой кожей без морщин. О Господи. Я стянула с него колпак Йолимена и белую бороду. Я танцевала с Мартином!

Он пробрался в наш офис вместо Олафа. И привела его Бригитта!

— Я всё тебе объясню, — сказал он, продолжая крепко обнимать меня.

— Не надо. Я не встречаюсь с актёрами. Прости.

— Деточка, мне кажется, тебе стоит послушать то, что он скажет, — вмешалась Бригитта. — Руди, дорогой, возьми себе кусочек торта.

Засада.

— Бригитта, я уже всё поняла. Ты решила побыть феей Ρождества и осчастливить…

— Она всегда фея, — пропыхтел Руди. — А Мартин — хороший парень. Мы с ним познакомились, пока подменяли Олафа. И это я предложил ему прийти сюда в костюме Йолимена.

— Поймите, у меня принципы и репутация человека слова. А вы знаете, что в нашем бизнесе репутация — это всё.

— Всё, деточка, мне надоело. Ρуди, передай ей тортик. Мартин, начинай говорить.

— Я заткну уши, — предупредила я.

— Руди, Бригитта, я вам очень благодарен, но… можно мы попробуем сами? — твёрдо сказал Мартин. — Эва-Лотта, помнишь, мы в первый день знакомства сидели в кафе?

К чему это он? Тот день я помнила смутно, прошло столько времени, столько насыщенных событиями дней…

— Мы с тобой тогда согласились, что проблемы у людей возникают оттого, что они не разговаривают друг с другом.