Свободные отношения (СИ) - Дюжева Маргарита - Страница 56

Пока ужинаем рассказывает об итогах поездки, а я помалкиваю. Если сейчас расскажу о проблемах в его будущей вотчине, то плакали мои планы на тихий семейный вечер. Пусть дядя Саша завтра сам с ним разговаривает на эту тему. Про проблемы расскажет, а заодно и том, что мы затеяли поведает.

На следующий день врывается ко мне в кабинет злой, как тысяча чертей.

— Варвара! — гаркает так, что на кресле подскакиваю, руку к сердцу прижимая.

— Чего? — испуганный взгляд на него поднимаю, — что случилось?

— Да случилось! Моя жена за моей спиной спелась с моим папаней и плетет козни!

— Ах, ты об этом, — тяну облегченно, — а я уж думала, серьезное что-то.

— Об этом, дорогая моя, об этом. Жду объяснений.

— Думаю, дядя Саша тебе и так все рассказал.

— Он то рассказал, в отличие от некоторых. А ты могла бы вчера поведать о ваших гениальных планах!

— Не могла. Мы бы тогда полночи спорили, а мне спать хотелось, — развожу руками.

— Не зли меня.

— Даже не думала. И, собственно, не понимаю с чего тебе злиться.

— Ах не понимаешь? — опирается на стол, нависая надо мной, как грозовая туча.

— Не понимаю, — приходится откидываться на спинку стула, чтобы, запрокинув голову смотреть на него, — Чем месяц в пустую терять, я лучше все сама посмотрю, разведаю.

— Тоже мне, разведчица нашлась! Запустим кого-нибудь из своих людей и все.

— Нет.

— Нет?!

— Я лучше это сделаю, ты же знаешь.

Мартынов замолкает, гневно очами сверкая.

— Мы с твоим отцом все обсудили. План отличный.

— План — говно! И я не понимаю, какого хрена вы меня не дождались, а начали сами какой-то бред накручивать.

— Чтобы время не терять, — жму плечами.

— Ладно он, по головам пойдет к своей цели, если ему надо будет. Но ты должна была в первую очередь со мной это обсудить, а не с ним!!!

— Зачем?

— Зачем?! Затем, что ты на месяц собралась куда-то ехать!

— И чего такого? Ты вон постоянно в разъездах. В этот раз целую неделю дома не появлялся.

— Это совсем другое!

— Это еще почему? Только не вздумай завернуть, что ты мужик и тебе можно, а я — женщина, поэтому должна сидеть дома и уныло помешивать кочергой золу в домашнем очаге, ожидая, когда добытчик с охоты вернется, — отмечаю прохладно.

Он молчит, только головой качает раздраженно:

— Неужели ты думаешь, что я тебя на месяц отпущу?

— В чем проблема то, не пойму?

— Да ни в чем, Варя, ни в чем! Все зае*ись!

— Вот и славно, — улыбаюсь примирительно, и поднявшись, подхожу к нему, — хватит ворчать. Представляешь, будем по вечерам с тобой болтать по скайпу, друг к другу на выходные ездить. Попробуем секс по телефону. Романтика!

Он моего порыва не поддерживает, перехватывает руки, когда пытаюсь обнять и смотрит так, будто придушить хочет.

— Слушай. Если тебе что-то не нравится, иди с папенькой своим перетирай. Мне план кажется отличным, и я двумя руками «за». Но если вы коллективно решите, что так делать не стоит, то, конечно, я никуда не поеду.

— Не сомневайся. Перетру!

— Вперед! — киваю на дверь, — не смею задерживать.

Он шумно воздух втягивает и, развернувшись на пятках, вылетает из кабинета, а я провожаю его насмешливым взглядом. Когда злится — просто прелесть, а не мужик.

На следующий день собираемся в кабинете у Александра Николаевича. Мы с ним увлеченно обсуждаем мою предстоящую поездку и игру в шпионов, а Илья, как бука, сидит в углу и молчит. Как я и предполагала, спор с родителем закончился провалом. Мартынов-старший жестче, опытнее и обладает таким даром убеждения, что, если захочет, то заставит коровью лепешку съесть и причмокивать от удовольствия.

Естественно, Илье пришлось уступить, тем более поддержки в моем лице он не нашел. Мне-то самой очень хотелось поехать, я и не думала этого скрывать. Для меня это дело давно родным стало, и я готова была сделать все, что в моих силах.

В результате муж обиделся, рассердился и весь вечер со мной не разговаривал, а я и не приставала к нему. Пусть дуется сколько хочет, его право. Вопрос уже решенный. Я еду!

Я лежу на полу в гостиной на мягком ковре, вокруг меня куча бумаг. Отчет аналитиков, с которым я воюю уже битый час, пытаясь разобраться, что к чему. Задумчиво кусаю колпачок ручки, щелкаю по калькулятору копаюсь в цифрах, графиках, таблицах. Что за рукожоп это делал? Без ста грамм не разберешься.

Дома я одна. Сегодня пятница — прислуги нет, все разбрелись по домам. Илюхи тоже нет, но я догадываюсь, где он.

У него сегодня встреча с Оливией. Видела ее фотки — красивая зараза, ноги от ушей, бедра широкие, но талия такая, что мужик двумя руками запросто обхватит. Просто мечта для любого уважающего себя самца.

Вот и Мартынов, наверное, и решил проверить, сомкнуться ли его пальцы вокруг перегибистой прелестницы.

Мне не то, чтобы плевать, но…

Он добился своего. Я привыкла, и броня, в которую теперь заковано мое сердце, потолще чем у танка т34, и даже научилась шутить и иронизировать по этому поводу.

Это был сложный путь, но он все сделал правильно. Я поняла его задумку, приняла. Потому что видела, как разбиваются об измены и белее опытные семьи, чем наша. Когда люди расстаются из-за мимолетных ошибок, не в силах справиться с гордостью.

Никто не идеален. Все мы смертны, слабы и подвержены порокам. Каждый может оступиться. И если не уметь прощать, то в конечном итоге утонешь в сожалениях, в жалости к себе, в сомнениях. Знаю, что Мартынов ради меня в лепешку расшибется, что я для него всегда на первом месте. А остальное… Предпочитаю относиться к этому философски. Счастливы не те, кто сидят рядом и тайком по сторонам поглядывают, а те, кто остается вместе не смотря на полную свободу.

Илья выдрал из меня ревность с корнем, с мясом, с кровавыми ошметками. И то, что от нее осталось, не имеет никакого отношения к прежнему урагану, лишающему сил и делания жить.

Та ревность, которую я испытываю — пикантна, остра, игрива. Не более того. Она разжигает фантазию, провоцирует, соблазняет. Я даже начала ловить от этого извращенный кайф.

— Привет, — раздается спокойный голос, но я пугаюсь так, что с воплем вскакиваю на ноги.

— Илья! Опять ты меня напугал! Можешь, хоть топать что ли? Чихать?

Он стоит, привалившись плечом к косяку, большие пальцы заправлены в карманы брюк, и по его взгляду ничего не могу понять. Какой-то странный он. Загадочный.

— Как все прошло? — подошла к нему ближе, с плеч невидимые соринки смахнула.

— Что именно тебя интересует? — точно странный, не такой как обычно.

— Оливка твоя перезрелая.

— Она не моя, — поправляет недовольно и словив мой вопрошающий взгляд прохладно поясняет. — У меня одна женщина. И это ты. Все остальное — эпизод.

— Я польщена, — усмехаюсь и иду в сторону кухни, — есть хочешь?

— Хочу, — Илья кивает сдержано и идет следом.

— Так иди и погрей. У нас самообслуживание. А я водички пока попью.

Мартынов ловит меня посреди коридора, подталкивает в стенке, наваливается сзади, прижимаясь всем телом.

— Скучала?

— Не особо, — кривлю душой. Конечно скучала, но ему об этом знать не следует. Такие признания просто так я больше не делаю.

— А я скучал, — прикусывает мочку уха, пальцами ведет по шее, замирая там, где пульсирует венка.

— Что, Оливка оказалась не очень? — подкалываю его и ловко выворачиваюсь из захвата.

— Да причем здесь эта оливка! — в сердцах возмущается Мартынов, — я говорю, что о тебе скучал.

— Не ворчи! — встаю на цыпочки и целую его в кончик носа. Когда он не в духе — такой миленький, прямо маленький надуты медвежонок, — я тоже скучала.

Делаю шаг в сторону, но он ловит за руку и рывком к себе притягивает, так что носом ему в грудь впечатываюсь. У него тяжелый взгляд, сумрачный. Что-то его тревожит.