Красавица и чудовище. Часть 1 (СИ) - Бигси Анна - Страница 45

Вопрос застал врасплох. Сама того не желая, Краснова выдала себя с потрохами. Но признаваться в том, что изучала его биографию, не хотела.

– Если бы были, ты бы так себя не вел, – слабое оправдание, но ничего лучше она не придумала.

– У меня их не будет. Никогда, – коротко и жестко Гилберт выдал чистую правду, пронзая взглядом, полным ненависти.

Во всем винил ее, но не считал нужным рассказывать подробности. Он не боялся ее сочувствия, наоборот, рассчитывал, что Лиза пожалеет о сказанных словах и будет мучиться угрызениями совести за свою бестактность.

– Поэтому ты решил воспользоваться чужим? Потешить свое самолюбие? Достойный поступок, ничего не скажешь!

Однако расчет оказался ошибочным. Краснова не уступала в этой битве ни на йоту. Будто разъяренная волчица, скалила зубы, вновь и вновь бросаясь в атаку, чем сильно удивляла Алекса.

Помимо воли он восхитился ее силой и упорством. Давно не встречал такого соперника и при других обстоятельствах зауважал бы ее, но сейчас не собирался сдавать позиции, вознамерившись выйти победителем из этого поединка.

– Что ты знаешь о достоинстве?

– Я? – возмущенно воскликнула Лиза, немного опешив от такой наглости.

– Муж тебе изменяет, избивает сына, а ты все это терпишь и прощаешь… Так себе достоинство… – язвительно усмехнулся Гилберт и смерил ее брезгливым взглядом, явно демонстрируя, какое она для него ничтожество.

Краснова опустила глаза. Это был удар ниже пояса. Вся спесь и грубость, которой она облепила себя, как доспехами, испарились, и она осталась с полностью обнаженными чувствами. Одной фразой Алекс просто уничтожил ее, унизил как женщину, смешал с грязью. Лиза всегда была убеждена, что ей удается сохранять видимость приличной семьи хотя бы для коллег. Сейчас все стало очевидно – если Гилберт знает так много об их отношениях с Максом, значит, о них знают все.

Было жутко неприятно, обидно и стыдно это осознавать. Но ради сына она могла вытерпеть все что угодно, поступиться своими принципами, пойти на любые жертвы, только объяснять все это самоуверенному начальнику, не видела смысла.

Лиза поняла, что опять проиграла. Сказать ей было нечего – Алекс победил, а победителей, как известно, не судят. Она чувствовала на себе его леденящий душу взгляд и хотела провалиться сквозь землю. Собрав в кулак последние силы, посмотрела на него и с грустной улыбкой сказала:

– Если бы ты хоть когда-то кого-то любил, кроме себя, ты бы меня понял…

Боль, отразившаяся в ее глазах, задела Гилберта за живое, но он мужественно терпел и не отступал от намеченной цели. Заметил произошедшие с ней перемены и насторожился. А через пару мгновений с ужасом для себя осознал: перед ним снова та самая Лиза, его Лиза, растерянная и беззащитная. Пришло время добить ее, нанести сокрушительный удар, но он не осмелился. Что-то дрогнуло в его душе, в один момент потушив весь запал.

– Неужели так сильно любишь? – спросил он и задержал дыхание, ожидая ответа. Все десять лет, что они не виделись, его интересовал один-единственный вопрос: правда ли она любит Макса? И наконец выпала возможность спросить у нее самой.

– Конечно, люблю, – честно ответила Лиза, имея в виду сына. Она неправильно истолковала суть, но уточнять не стала. Ей казалось, и так все понятно.

Глаза Гилберта вмиг потемнели. Она инстинктивно попятилась, но вскоре уперлась в стол – бежать было некуда.

Ее признание отняло последнюю, неведомо откуда взявшуюся надежду. Буря, только несколько секунд назад утихшая в груди, всколыхнулась с новой, чудовищной силой. Эмоции беспорядочно метались внутри, рвались на волю, жестко ударяясь о ребра. Гневный огонь стремительно плавил заледеневшее сердце, жаркой ненавистью расползаясь по венам.

Все вокруг померкло, лишь слабый свет ее глаз освещал путь. Осталось одно только желание – наказать, выплеснуть на нее всю боль и отчаяние.

Поддавшись искушению, Алекс резко скользнул по шее Лизы к затылку и прижался к ее губам своими. Хотел заставить пожалеть о сказанном, стереть чужие поцелуи, напомнить о том, что когда-то она принадлежала ему одному. Не жестко, как планировал, а страстно и требовательно ласкал ее губы, но не стремился проникнуть глубже, боялся, что потеряет над собой власть.

Краснова растерялась – такого поворота событий не предвидела совсем, поэтому не смогла вовремя среагировать и оттолкнуть Гилберта. Сердце встрепенулось и испуганной птицей затрепыхалось в груди. Ее тело невольно отозвалось на его призыв, мурашки теплой волной разливались по коже. Вопреки ожиданиям, его губы оказались мягкими и нежными и не причиняли боли. Сотни тысяч бабочек захлопали крыльями в животе, приятно щекоча и даря сладостную дрожь предвкушения.

Заметив едва ощутимый отклик, Алекс теснее прижал Лизу к себе, разрушив последние границы личного пространства. Не сумел сдержать своего узника – почувствовав слабину, Царев с легкостью перехватил инициативу и вырвался наружу. С волнующим трепетом прикасался к любимой женщине, жадно впитывая в себя ее запах. Забытый вкус ее губ дурманил рассудок, Гилберт балансировал на краю, рискуя в любой момент сорваться в пропасть своих так и не умерших чувств.

Головой Краснова понимала, что это неправильно, что нужно закончить это сумасшествие, но сердце диктовало свои правила. Она, словно под гипнозом, отвечала на поцелуй и, как прежде, ныряла в омут с головой. Давно уснувшие ощущения вновь просыпались в ее душе, она оживала. Только один человек вызывал в ней такую палитру разнообразных эмоций, и это был вовсе не Алекс.

При воспоминании о Цареве сердце ее болезненно кольнуло, и это отрезвило сознание. Очнувшись от наваждения, Лиза отшатнулась, прервав поцелуй, и укоризненно посмотрела на Гилберта.

Довольная ухмылка победителя исказила его лицо. Поддавшись внезапному порыву стереть ее, Краснова замахнулась и непременно отвесила бы звонкую пощечину, но Алекс, наученный горьким опытом, уже предположил такой вариант и без труда перехватил ее ладонь, крепко сжав запястье.

– Не делай так больше никогда, ты слышишь? – прошипела она, сердито глядя в холодные, бездушные глаза.

Губы все еще горели огнем, напоминая о недавнем поцелуе. Она испытывала мучительное чувство стыда за свое поведение, сокрушалась о том, как могла позволить этому случиться, но больше всего ее пугали собственные ощущения, ведь то, что произошло здесь минутой ранее, ей понравилось… Сама того не осознавая, Лиза жаждала продолжения.

Игнорируя пустоту, образовавшуюся внутри, Гилберт быстро взял себя в руки и скрылся от Красновой в своем непроницаемом панцире надменности. Он вновь стал жестоким и безжалостным, решил надавить на больную мозоль, использовать главное оружие – воспоминания. Его спасение. Ее наказание.

– Я не могу тебе этого обещать, – слова просвистели в воздухе, как кнут, и попали точно в цель.

Лиза судорожно вздохнула в надежде сдержать подступившие слезы отчаяния и попятилась к двери. Не хотела демонстрировать свою слабость.

Алекс не держал ее, лишь проводил тяжелым взглядом и, как только за ней закрылась дверь, без сил опустился в кресло. Мышцы подрагивали от перенапряжения, а в голове активизировалась бригада каменотесов. Он выиграл этот бой с Лизой, но проиграл его сам себе.

Оказавшись в коридоре, Краснова медленно сползла по стене и спрятала бледное лицо в ладонях. Она блуждала на ощупь в темном лесу сознания и не понимала, каким образом Алексу так легко удается возвращать ее в прошлое. «Даже этот поцелуй был точно таким же…» – пронеслось в голове. Лиза приложила ладонь к пылающим губам и снова всхлипнула. Слезы потекли по щекам, забирая всю боль и освобождая от гнетущих ощущений. В очередной раз она осталась одна, наедине со своими мыслями и воспоминаниями.

***

– Всем добрый день, – Брукс вошла в конференц-зал и, окинув всех присутствующих взглядом, опустилась в директорское кресло. – Повод у нас с вами сегодня самый позитивный, скоро Новый Год. В связи с этим у меня для вас две новости, и обе хорошие. Во-первых, двадцать девятого числа состоится корпоратив, а во-вторых, каждому по итогам года будет вручена премия. Явка, как вы поняли, обязательна, – она закончила свой монолог и обворожительно улыбнулась.