Кофе в бумажном стаканчике (СИ) - Сотникова Ирина - Страница 31

— А ты его видел?

— Да, — он поморщился. — У меня вообще-то сложилось такое впечатление, что бабуля подбирает мне невесту под эту баснословно дорогую безделушку. Видимо, хочет, чтобы такое же состояние было и с другой стороны.

Надя отбросила одеяло, улеглась на него сверху, крепко сжала его виски ладошками.

— Забудь. Время семейных реликвий давно прошло, это их история, а не твоя. В конце концов, ты не обязан идти у них на поводу.

Он улыбнулся и лукаво прищурил глаза:

— Да, моя маленькая радость, ты права — совершенно не обязан. А вот поцеловать тебя я теперь просто обязан, — и, схватив ее в охапку, он перевернул ее на спину…

…Сергей и Надя оформили свои отношения ровно через неделю. В этот день Сергей взял выходной и приехал за ней к университету после первой пары. Напряженные, сосредоточенные, они направились в центр города выбирать обручальные кольца. Сергей терпеливо водил Надю по многочисленным ювелирным магазинам, расположенным в ряд на центральном проспекте, и спрашивал, что ей нравится. Девушка с показным равнодушием рассматривала витрины, пожимала плечами. Ей казалось, что дорогие кольца при таком поспешном браке лишние. Сергей снова и снова просил примерить ту или иную модель, пока Надя не задержала свой взгляд на паре колец, которые ей показались особенными. Сергей сразу их купил и с облегчением спрятал в карман. Надя притихла, понимая, что с этого момента уже все свершилось.

В полутемном, едва освещенном мерцающими лампами коридоре районного ЗАГСа было всего два кабинета. В одном выдавали свидетельства о смерти, возле него молча сидели озабоченные горем люди. В другом регистрировали брак, в этот кабинет очереди не было. Молодая пышнотелая женщина с русой косой, перекинутой через плечо, спросила, хотят ли брачующиеся церемонию, Сергей поспешно отказался. Женщина попросила расписаться в журнале, рассказала, когда нужно Наде поменять документы на новую фамилию и выдала им паспорта с записями на свежих фиолетовых штампах. Они надели друг другу кольца и неловко поцеловались. Самое серьезное событие в Надиной жизни произошло настолько обыденно, что она даже не успела понять, что чувствовала в этот момент. Но это было уже не важно. Отныне их тайный союз позволял принадлежать друг другу без остатка и сделаться первооткрывателями совершенно новых отношений. Это захватывало дух, опьяняло, заставляло Надино сердце замирать от предвкушения незнакомой взрослой жизни. И …немного бояться. Слишком много неизвестных было пока в их этих отношениях — от незнакомой пока семьи мужа до него самого, такого непредсказуемого, сложного, взрослого.

— Ну вот, теперь ты Неволина. Поехали к морю?

— Поехали.

Они с трудом выбрались из заполненного людьми и машинами города и направились в Алушту. Там они пообедали, долго гуляли по сонной набережной под сыпавшим с неба мелким дождем. Им было хорошо под одним зонтом. Морской ветер трепал Надины волосы, бросая в лицо мелкие капли. Сергей останавливался, целовал ее мокрое лицо, трогал губами ресницы, поправлял волосы, словно хотел удостовериться, что это она, его настоящая жена. Они снова, уже по традиции, пили кофе из бумажных стаканчиков на знакомом причале, который в этот дождливый декабрьский день оказался пустым. Потом спустились на пляж и долго стояли, обнявшись, у кромки моря, наблюдая за шумными пенящимися волнами. Наде представлялось, что они остались во всем мире совершенно одни, и ничто больше не угрожает ее светлому хрустальному счастью. Что бы ни случилось, муж обязательно ее защитит, иначе просто не может быть. Их любовь никогда не прекратится, как и любовь ее родителей, несмотря на все препятствия, возраст, проблемы, — потому что Сергей и есть тот самый единственный человек, которого она может любить. Больше никого и никогда. Эта убежденность на мокром от дождя пляже стала настолько сильной, что Надя еще больше сжала руки за его спиной и проговорила:

— Я буду с тобой всегда.

Сергей погладил ее по голове и промолчал. Отвечать не хотелось — настолько нереальным показалось ему это вздыбленное штормом море, серое однотонное небо, запах соли и йода, которым пахли ее волосы. Он даже не смог бы в этот момент сказать, счастлив он или нет, потому что новые ощущения были намного сильнее простого определения счастья. Его вторая половина неожиданно нашлась — совсем не такая, какой он ее себе представлял, — но это уже не имело значения. Правду говорят, что браки совершаются на небесах, а земное — суетное и мимолетное, — уже не имеет к этому таинству никакого отношения. Надя, знавшая счастье любви с детства, подарила ему, сироте, крылья, как у бабочки-монарха, и теперь они вместе смогут лететь в свой собственный рай. Главное, чтобы хватило сил долететь.

На обратном пути, с опаской спускаясь по скользкой трассе в нереально плотном вечернем тумане, Сергей вдруг притормозил, свернул на едва заметную в потемках грунтовую дорогу и остановил машину за густым колючим терновником. Не выключая мотора, он откинул назад водительское сиденье, расстегнул брюки и ласково потянул к себе жену.

— Иди ко мне, пожалуйста.

Она смутилась:

— Я не знаю, как.

— Я помогу тебе.

Он начал поспешно освобождать ее от одежды, но у него получалось плохо. Надя быстро разделась сама, очень неловко села на него и, испугавшись своей неловкости, прижалась обнаженной грудью, чувствуя, как сильно бьется его сердце. Ей было некомфортно и стыдно, но его желание было настолько сильным, так захватило ее, что скоро заставило забыть о стыде. А потом она уже не чувствовала ничего, кроме его горячих рук, которые поддерживали ее и направляли. Закончили они на широком, как диван, заднем сиденье. Обессиленный своим внезапным порывом, он расслабился, отпустил ее и вдруг заплакал так неподдельно искренне, будто получил, наконец, то, о чем даже не смел мечтать. Испуганная, Надя вспомнила свои слезы в ту самую первую ночь — такие же внезапные и обильные, когда долго сдерживаемое желание близости, став реальностью, вмиг опустошило разум и душу. Она прижала губы к его глазам, высушивая соленую жидкость. Пытаясь загладить бесконтрольную вспышку эмоций, Сергей снова начал целовать ее лицо, шею и овладел ею, ни о чем не спрашивая, — будто до этих нелепых мужских слез его еще что-то сдерживало, но они разрушили последний барьер, и он, наконец, позволил себе быть с ней откровенно свободным.

Когда страсть утихла, тела насытились, а дыхание стало спокойным, он усадил Надю, укрыл своим плащом, прижал к себе, и, чуть касаясь губами ее виска, очень серьезно проговорил.

— Клянусь быть с тобой и в беде, и в радости, и что бы ни случилось, беречь тебя, как свою жизнь.

Это были очень важные, выстраданные слова. Они шли из его большого сердца и были похожи на заклинание, которым он добровольно отдавал себя в ее власть, делаясь абсолютно беззащитным перед ней. Она ответила также серьезно, вкладывая в каждое слово особый сокровенный смысл.

— Сереженька, милый мой. Я тоже клянусь любить тебя без остатка до конца жизни и никогда не усомниться в тебе, что бы ни случилось.

Клятвы в тишине салона прозвучали так, будто они их произнесли перед алтарем. Ночной лес придвинулся, заглядывая в окна машины, и свидетельствовал им, подтвердив эти искренние слова широкой волной ветра, прокатившейся по верхушкам деревьев. Сергей помог Наде одеться, бережно пригладил ее непокорные волосы, пересадил на переднее сиденье, потом сел за руль.

Когда они выехали на трассу, он неожиданно сказал:

— Надюша, спасибо тебе. Мне, на самом деле, всегда этого не хватало, как воздуха.

— Секса?

— Нет, полного доверия. Ты веришь мне и во всем идешь навстречу безоговорочно, ни о чем не спрашивая. У меня такого никогда и ни с кем не было.

Девушка посмотрела на его сосредоточенное лицо, освещаемое встречными фарами, и тихо спросила:

— Разве нужно спрашивать, когда любишь?

Он улыбнулся ей в ответ и промолчал.

— Сергей, объясни мне… Только откровенно… Ответишь?