Время зверей (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 28

Что меня заставило остановиться и понаблюдать — сам не знаю. Глупость моя, наверное. Я же ведь вычеркнул Юру из списка своих соратников! Чужой он мне, и обуза! Но почему-то все-таки решил подождать, посмотреть — все ли в порядке. В каком именно порядке? Сам не знаю. Просто в голове мелькнуло: «Подожду. Посмотрю, все ли в порядке».

Юру вывели двое здоровяков, одетых так, будто они старались подчеркнуть свою похожесть, или принадлежность к определенной работе: одинаковые брюки, одинаковые рубашки с короткими рукавами, обнажающие мускулистые, сильные руки.

Руки Юры стянуты наручниками— за спиной, и тащили его так, как таскают осужденных к высшей мере «полосатиков» — задрав скованные руки вверх, и наклонив тело Юры к земле так, что оно выглядело буквой «Г». Я невольно поморщился — какого черта? Он что, опасный маньяк, или какой-нибудь террорист?!

Но потом все стало еще хуже. Юра видимо что-то сказал одному из конвоиров, и тот врезал Юре в поддых носком ботинка так, что худое тело парня аж подлетело в воздух. А когда Юра приземлился на колени, ударившись лицом о землю и разбив себе нос, еще несколько раз врезал ему ногой по бокам, и скорее всего это было очень больно.

«А ведь отобьют парню печенку» — как-то отстраненно подумал я, и перед глазами встал бутерброд — черствый хлеб, сухой, слегка подтаявший в жаркой атмосфере камеры СИЗО сыр. Это тогда казалось таким вкусным, таким замечательным — после пустой, невкусной и малопитательной баланды. Мы с Юрой вместе ели хлеб, он меня пытался предупредить, когда со спины крался убийца, за что и огреб от добрых сокамерников. И теперь я его вот так возьму, и брошу?

И вообще — не похожи эти парни на полицейских. Вот не похожи, и все тут! Слишком плечистые, слишком хорошо одетые, слишком сытые. И кстати — на гэбэшников тоже не похожи. Те…другие какие-то. Ну как бы это лучше сказать…в серых гэдээровских костюмах, вот какие! От них просто тащит Лубянкой, за версту учуешь. А тут…нет, не бандиты, полубандиты, так лучше сказать. Больше они похожи на бойцов какой-то службы безопасности — наглые, уверенные в себе. Уверенные в том что им все можно. Зачембыло избивать парнишку вот так, на улице, при всех? Да просто избивать — зачем? Он же дохлый ботан, что, скрутить не могли?

Кстати, между прочим Юра упорно сопротивляется — никак не могут заломать! Раскорячился, как краб, и не желает запихиваться в багажник. Упорный парнишка!

— Эй, вы чего делаете? Сейчас же прекратите!

Кого они сейчас перед собой видят? Длинный, худой, в неброском костюмчике. Ну да — вылез из джипа, так и что? Может чей-то водила? А водила — это не Хозяин, это не считается.

Все эти размышления проскочили на лбах двух имбецилов прямо над могучими надбровными дугами, достойными неандертальцев. Здоровенные парни, да, мне не показалось. Сто тридцать кило дикого мяса — у каждого. Бывшие борцы-вольники? Или просто накачали?

— Свали, мудила! — лениво, с растяжкой, видимо кому-то подражая. Такие типы всегда кому-то подражают — тому, кто добился, тому, кто стоит перед их глазами как маяк на берегу бурного моря.

— Нет, не свалю! Оставьте парня и уезжайте!

Да, заинтересовал я их. Слишком наглый, опять же — разговариваю странно. Без фени, без мата — разве не странный русский язык в наше время?

Размышляют. Осматривают с ног до головы — стоит ли связываться? Из машины выходит третий — за рулем сидел. Все слышал — стекло-то опущено. Настороженно спрашивает:

— Что хотел? Чего за этого обсоса вписываешься?

— Я его крыша!

Упс! Вот теперь точно их переклинило — на лицах недоумение, в глазах тьма — что делать?

— Обзовись!

— Самурай

— Пистишь! Самурая закрыли!

Это второй, который до сих пор молчал. На лице отморозка брезгливое выражение, в руках телескопическая дубинка — и когда успел достать?

— Я Самурай. Вам чего от парня надо? Какая предъява?

Тот, что за рулем был — подходит ближе, еще раз внимательно меня осматривает. Глаза прищурились, как если бы узнал.

— Это не твое дело. Не вмешивайся. И если ты в самом деле Самурай — твое время прошло. Тебя нет. Так что просто свали, и не отсвечивай.

В подмышке — пистолет, это так же ясно, как божий день. Костюм стандартный, потому скрыть наличие ствола в наплечной кобуре никак не может. Специалисты шьют костюмы под ношение пистолета, но это не тот случай. Двое других тоже вооружены.

— Теперь обзовись ты! — потребовал я, не меняя позы. Но видимо мелькнуло что-то в моих глазах, потому что собеседник закаменел лицом и рука его как бы невзначай переместилась к единственной пуговице, застегнутой на пиджаке.

— Я начальник службы безопасности банка «Русский капитал». Этот парень у нас работал, и нанес банку вред. Заблокировал компьютер заместителя управляющего, а в том компьютере была важная информация.

— Они мне зарплату не дали! А еще обвинили в краже компьютера!

— Молчи, козел! — старший полуобернулся к Юре, потом снова посмотрел на меня — Ну так что, впишешься за этого лоха, или пойдешь своей дорогой?

— А если он вам разблокирует компьютер? Отстанете от него?

— Мне все равно — разблокирует он, или нет, или станцует лезгинку — вздохнул начальник службы безопасности — Мне было сказано привезти его в банк. Все! Больше ничего! И я это сделаю, даже если придется тебя завалить. Оно тебе надо?

— Ты вообще-то помнишь, с кем разговариваешь? — поинтересовался я, решив попробовать надавить «авторитетом», уж очень не хотелось устраивать тут что-то вроде разборок дикого запада. Ствол достают тогда, когда все аргументы исчерпаны.

— Да мне плевать…

— И мне тоже! — перебил я его в буквальном смысле слова. К чести безопасника надо сказать, что когда я к нему шагнул, он все-таки успел сунуть руку в подмышку. Ясное дело, за пистолет уцепился. Без пистолета такие люди — никто. А я Самурай. А самурай без меча, это все равно что самурай с мечом, только без меча.

Никаких красивых телодвижений. Никаких ударов ногой в лоб противнику а-ля Голливуд. Грубо и грязно — ногой в пах. А когда непроизвольно согнулся, пытаясь раздышаться и не выблевать завтрак (удар в пах коварен и очень болезнен) — кулаком по затылку. Нет, не до смерти — зачем мне его смерть? Он мне никто. Просто преграда на пути. А преграды я убираю.

Второй успел достать пистолет (под рубашкой был?) — что и понятно, до него ведь дальше идти.

Убрал себя с вектора предполагаемого направления стрельбы, и ударом по предплечью выбил пистолет, улетевший метров на пять в сторону. Этот оказался боксером и попытался изобразить что-то вроде боксерской стойки, как ее изображают в фильмах про старую Англию и ее бокс. Но я не боксер и не соблюдаю правил ринга. А потому ногой удар по голени, а потом жесткий апперкот в солнечное сплетение. Нокаут. Убивать я его не хочу, хотя и мог бы.

Третий успел выстрелить, но никуда не попал. Нет, может куда-то и попал, но совсем не туда, куда он рассчитывал, а именно — в мою грудную клетку. Я отбил руку с пистолетом в сторону и вверх, и пуля ушла в небесный свод. Вырвать пистолет — одно движение. При этом скобой спускового крючка сломал стрелку указательный палец— а не пали куда не надо!

Ничего, зарастет. А то слишком уж наглые стали, ничего не боятся! Так сказать — осенены деньгами хозяина.

Обшарил карманы этого…со сломанным пальцем — надо найти ключ от наручников Юры. Ключа нет. Когда шарился по карманам второго, начала вопить какая-то женщина — громко, истерично, на всю улицу:

— Да что же это делается?! Вы посмотрите, средь белого дня грабят, по карманам шарят! Я щас милицию вызову! Щас позвоню!

Интересно, где они все раньше были, когда Юру в багажник запихивали? Впрочем, вопрос риторический. Знаю, где сидели. За занавеской. Смотрели в щелку и радовались, что увозят не их.

Отомкнул наручники, подтолкнул Юру к джипу:

— Садись, быстро! Сваливаем! А то и в самом деле милицию вызовут, а нам только ее и не хватало…