Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Росси Делия - Волчий лог (СИ) Волчий лог (СИ)

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Волчий лог (СИ) - Росси Делия - Страница 16


16
Изменить размер шрифта:

— О чем ты хотел поговорить? — открыв книгу учета, уставилась на мелкие строчки. Они расплывались перед глазами, но я упорно пялилась в них, пытаясь сосредоточиться на цифрах.

— Знаешь об охотниках?

Чадов глубоко затянулся. По кабинету поплыл горький дым, и у меня запершило в горле.

— Тех, что ищут оборотней? — перелистывая страницу, уточнила я. — Да, слышала.

— Они могут появиться в поселке, — глухо сказал Сэм.

Я подняла голову, с удивлением глядя на невозмутимого Чадова. Тот поднес сигарету ко рту каким-то странным, немного дерганым жестом, и это настолько выбивалось из обычного поведения безопасника, что я насторожилась еще больше.

— С чего ты так решил?

Я смотрела в некрасивое жесткое лицо и чувствовала, как неспокойно становится на сердце. Черт! Своему чутью я привыкла доверять, оно меня еще ни разу не подводило.

— Бродят слухи, — неопределенно ответил Сэм. — На всякий случай постарайся быть настороже. Сейчас, конечно, не сезон, экскурсии редко бывают, но, сама знаешь, береженого бог бережет.

Чадов снова придавил меня тяжелым взглядом. Я почувствовала, как волоски на шее встали дыбом. Твою дивизию! Чего он на мне свою силу показывает?

— Постараюсь, — хмуро ответила волку. — Что-то еще?

— Это все, — поднимаясь, ответил Сэм.

Он пошел к двери, но на пороге остановился.

— Скажи Никитке, чтобы на улицу без нужды не высовывался.

— Все так серьезно?

— Инга, не иронизируй. Сделай, как говорю.

Чадов развернулся и вышел, а я осталась сидеть, раздумывая над его словами. Вообще-то, Сэм не зря волнуется. Охотники — реальная угроза нашего мира. Сколько существуют оборотни, столько же существуют и охотники. Мы — две стороны одной медали. Звериная сила и ловкость одних уравновешиваются отменным чутьем и способностями других. Черное и белое. День и ночь. Мы даже в устройстве иерархии похожи, и у нас, и у них она одинаковая: Совет, в который входят самые сильные и уважаемые; военные: десятники, боевики, разведчики, охранники; и особняком стоят одиночки. В случае охотников — идейные. А у нас еще и мирное население добавляется. И именно из-за этого мирного населения у волков связаны руки. Попробуй повоюй, когда на тебе женщины и дети, которые должны жить в безопасности.

Я подперла щеку кулаком и задумчиво уставилась в окно. В воздухе кружились снежинки. Медленно, плавно, красиво… К вечеру опять сугробы наметет, и дорога до Лога превратится в непроходимое препятствие. Может, это и неплохо?

Мысли вернулись к тому, что сказал Чадов.

Если кто-то из охотников пронюхал о нашем поселке, это беда.

Может, Сэм ошибся? Чужаков у нас не бывает, разве что экскурсии в музей приезжают. Да и те, в основном, местные, из района. А в сам поселок посторонним вход закрыт — частная охраняемая территория. Волчий Лог у нас что-то вроде элитного поселка для богатеньких, как думают в округе. А что? Хорошая легенда. Места красивые, заповедные: лес, речка, озеро, чистый воздух. Где ж еще уставшим от суеты столицы «олигархам» жить? А то, что в поселке не одни миллионеры живут, так это никого не касается.

Я захлопнула книгу, поднялась из-за стола, сменила сапоги на рабочие туфли и вышла из кабинета. Нужно было проверить новую экспозицию. Вчера мы выставили на специальном столике отреставрированный чайный сервиз, но у меня осталось ощущение какой-то незавершенности. Будто чего-то в нем не хватает.

— Доброе утро, Ирина Николаевна, — войдя в зал, улыбнулась смотрительнице.

Невысокая худощавая оборотница в ответ торопливо кивнула. Седые волосы, стянутые в низкий узел, красивый шерстяной платок на плечах, прямая юбка и удобные туфли — Хрусталева выглядела типичным музейным работником. Да она и была таким работником. Она даже жила при музее, в маленькой сторожке у ворот, и почти не покидала усадьбу, оставаясь и смотрителем, и сторожем, и завхозом. Работал у нас и официальный сторож, Кузьмич, но на того надежды было мало. Вроде и хороший мужик, но запойный. Как нахлынет на него, так, считай, потерян из списка живых на неделю. Но ведь жалко дурня, не выгонишь — у него в Сосновке сноха-вдова, а у той трое мальцов, всех кормить нужно.

— Залы в порядке?

— Да, Инга Яновна. Зоя полы помыла. Сказала, послезавтра придет. Оно и правильно, посетителей сейчас нет, грязь носить некому.

Хрусталева поправила сползающие с носа очки. Зоя тоже была из Сосновки, соседней с Волчьим Логом деревни. И тоже одна тянула семью, в которой было двое ребятишек и парализованная бабушка. Я и взяла-то своих деревенских сотрудников только потому, что тем деньги нужны были так же отчаянно, как и мне когда-то. И Егора уговорила. Альфа не хотел чужих брать, опасался, что те могут что-то неположенное увидеть. А что тут увидишь? Усадьба от Лога в двух километрах стоит, у нас тут ничего «неположенного» не бывает. Я грустно хмыкнула. Не музей, а общество помощи одиноким бабам.

— Хорошо. Давайте мы с вами вчерашнюю экспозицию проверим. Хочу посмотреть на нее свежим взглядом, — отвлеклась от невеселых мыслей.

— Да-да, конечно.

Ирина Николаевна поднялась со стула, суетливо одернула платок, и мы пошли в соседний зал, в котором когда-то была гостиная семьи Брагиных.

Комната, несмотря на огромные размеры, казалась уютной. Мебель в стиле модерн, тяжелые, затканные витиеватыми узорами шторы, ковры на натертом, сверкающем желтизной полу, рояль.

Я подошла к стоящему между кресел чайному столику и замерла, разглядывая хрупкий фарфор, прозрачным озерцом застывший на темной лаковой столешнице.

— Кажется, все, как при хозяевах было, — задумчиво улыбнулась Хрусталева.

Ирина Николаевна когда-то прислуживала деду нынешнего альфы и, несмотря на прошедшие годы, хорошо помнила прежнюю жизнь. Благодаря ее рассказам, мы и сумели восстановить обстановку усадьбы почти в первозданном виде.

Я обвела гостиную внимательным взглядом.

Брагино было особенным местом. Большой двухэтажный особняк чудом уцелел после революции. Окрестные жители побоялись трогать волчьи владения. Нет, доподлинно об оборотнях они не знали, но слухи всякие ходили, а деревенские — народ суеверный, вот и опасались беду накликать. Так Брагино и выжило. С приходом Советов усадьбу, которая стояла на одинаковом расстоянии от Волчьего Лога и маленькой деревушки Сосновка, экспроприировали, хозяина и семью выселили, но к имению судьба оказалась благосклонна. В 1919 году, стараниями затесавшихся во власть оборотней, в Брагино организовали музей. Помогло то, что в усадьбе раньше часто гостили Салтыков-Щедрин, Чехов, и еще несколько известных писателей, уважаемых советской властью. И хотя сейчас Егор вполне мог бы вернуть себе достояние предков, но он этого не сделал, предпочитая оставить все, как есть. И фамилию менять не стал, не захотел привлекать внимания.

— Инга Яновна, может, стоит добавить серебряные ложечки? — предложила смотрительница.

— Я думала об этом, но тогда вам придется за приезжими посетителями вдвое внимательнее следить. Ложка — хрестоматийный предмет кражи. Не успеешь оглянуться, а рука сама тянется ее в карман положить, — усмехнулась в ответ.

— Скажете тоже, Инга Яновна, — тихо засмеялась Хрусталева, и глаза ее увлажнились. — Хотя, ваша правда, посетитель нынче ненадежный пошел, так и норовят чего испортить.

— Пусть уж лучше под стеклом лежат, — подвела я итог разговора.

Ирина Николаевна согласно закивала и поковыляла к своему стулу. Хорошая бабка. Ей в этом году сто пятьдесят стукнет, а она не обращает никакого внимания на возраст, и на пенсию выходить не собирается. «Каждый должен приносить пользу обществу», — любит повторять смотрительница.

Потоптавшись у чайного столика еще немного, но так и не придумав, чего же там не хватает, я ушла в свой кабинет и взялась за отчеты. С каждым годом бумажной работы становилось все больше, и я уже почти забыла о том, что по образованию — искусствовед. Я теперь, скорее, цифровед, или отчетовед, поднаторевший в канцелярщине и заполнении всевозможных формуляров. Тяну на себе все ставки, только с бухгалтерией Нина помогает, наша, из Лога. А так я и директор, и зам по науке, и экскурсовод в одном лице. Вот такой человек-оркестр. А что делать? На постоянку чужаков в усадьбу не возьмешь, а из стаи желающих трудиться за копейки нет, народ у нас в основном небедный, избалованный, им десять тысяч — тьфу, а не деньги. Вот и приходится все самой, но я не жалуюсь, даже рада, мне-то лишние копейки не помешают.