Руки вверх! или Враг №1 - Давыдычев Лев Иванович - Страница 39

— Она выполнила задание. Я должен узнать результат.

— А если она не выполнила задания?

— Не может быть!

— Всё может быть. Так я отдаю, шеф, ей ваш приказ: если не выполнила задания, выполняй во что бы то ни стало.

Генерал Шито-Крыто всё ещё злился, но офицер Лахит смотрел на него таким влюблённым, преданным и верным взглядом, что начальник «Гроба и молнии» сказал уже почти без раздражения:

— Действуй… Но чтоб всё было решено в самое ближайшее время. Да, кстати. Почему у тебя такой странный чин — офицер? Не лейтенант, не капитан, не майор?

— Видите ли, шеф, я не мелочен. Какая мне разница — лейтенант или майор? Всё разно офицер. Я сразу стану генералом.

— А как ты оказался моим помощником? Я вот только сейчас вспомнил, что не отдавал такого приказа.

— Я и не ждал приказа. Когда моего бывшего шефа из генералов разжаловали в рядовые, я сразу перешёл в ваш кабинет, первым поздравил вас с генеральским чином и выполнил ваше первое генеральское приказание.

— В таком случае, по документам ты не являешься моим помощником?

— Никак нет, являюсь. Однажды, когда у вас было замечательное настроение, я сам напечатал на пишущей машинке приказ, а вы подписали.

Генерал Шито-Крыто побагровел, затем побелел, потом посинел и, снова став багровым, хрипло спросил:

— Не много ли на себя берёшь, нахал, наглец и проходимец? Не метишь ли ты на моё место?

Офицер Лахит с почтением поклонился и ответил:

— Грош цена подчинённому, который не мечтает занять место начальника. Но мечты — это всего лишь мечты. Я служу вам с большой радостью, гордостью и страхом. Я боюсь вас, уважаю и обожаю, но дурак я буду, если откажусь от возможности занять ваше кресло.

Отпустив его, генерал Шито-Крыто с ненавистью подумал: «Хорошая растёт у нас смена. Не перевелись ещё на земле крупные негодяи. Ей пальца в рот не клади, отгрызёт. Надо только усилить воспитательную работу, чтобы никакая сила не сбила смену с подлого пути!»

Поспав пять с половиной минут, генерал Шито-Крыто отправился на площадку молодняка, которую обязательно посещал ежедневно. Любовь его к шпиончикам всё росла и росла, особенно после их замечательной победы над фон-гадскими гавриками.

Очень нравилось генералу Шито-Крыто наблюдать за шпиончиками в непогоду. Как-то налетела гроза и буря с дождём и градом с биллиардный шар. Градом убило шесть сторожевых собак, двух солдат из охраны и трёх дежурных, а шпиончики отделались только здоровенными шишками и синяками.

Генералу Шито-Крыто было радостно смотреть, как мужественно переносят любые муки его воспитаннички.

Когда долго стояла хорошая погода, шпиончиков из пожарных шлангов обливали ледяной водой, а потом обдували мощными ветродуями.

Сейчас в клетках сидела новая партия, поэтому на площадке молодняка стоял сплошной плач и вой.

— Когда первая драка? — заботливо спросил генерал Шито-Крыто.

— Через два дня, шеф, — с гордостью ответил дежурный офицер. — Неплохие экземпляры. Шестеро уже отличились, здорово злы.

— Ночью ни в коем случае не давайте им спать, — отечески, даже ласково посоветовал начальник «Гроба и молнии». — Включайте и выключайте свет, чаще стреляйте, побольше выпускайте собак.

— Будет исполнено, шеф!

Невдалеке от площадки молодняка находилось здание сверхнеполной шпионской школы. Здесь шпиончики жили уже по-солдатски и учились по восемнадцать часов в сутки. За учёбу отметок не ставили. Плохо ответил — получай по зубам или по уху, средне ответил — увесистый подзатыльник. Поэтому все шпиончики были, по-нашему, круглыми отличниками.

Теперь здесь готовили опытный взвод агентиков-капризников. Они тренировались вместе со взводом агентов — будто бы сверхтерпеливых дедушек.

Когда генерал Шито-Крыто заглянул в зал, там репетировалась задачка номер восемь: капризники лупили сверхтерпеливых дедушек, а потом ездили на них верхом.

До глубокой ночи осматривал свои владения генерал Шито-Крыто. Везде был полный порядок, везде шла работа, а вот на душе у него было тревожно и мерзко. Всем своим существом генерал Шито-Крыто чуял какую-то опасность, но не мог определить, хотя бы примерно, откуда она исходит.

А в приёмной его и ждал офицер Лахит, и сказал с вызывающе невинным выражением лица:

— Осторожно осмелюсь выразить своё предположение, шеф. Дополнительно проанализировав последнее сообщение Стрекозы, я пришёл к глубокому выводу, что оно поддельное. Кроме руки Батона, чувствуется ещё чья-то.

От изумления и негодования генерал Шито-Крыто заикал. Его огромная, без единого волоска голова дёргалась с такой силой, что он схватился за неё руками, чтобы она не оторвалась от шеи.

— У меня у самого в голове ералаш, — почтительно и очень сочувственно проговорил офицер Лахит. — Мне даже страшновато. Мы с вами оба запутались в чём-то. Предлагаю кардинальное решение: вконец и навсегда Стрекозу и Муравья забыть. Оборвать связь.

— Подож…ик!..ди…ик! Ты…ик!.. Про…ик… Ны…ик! Ра… ик!

— Совершенно с вами согласен, шеф. Только зря вы так сильно реагируете на события. Вам просто надо отдохнуть. Вы не спите уже полторы недели. Ваша гениальная голова устала.

И голова генерала Шито-Крыто постепенно затихла, перестала дёргаться, и он захрапел.

А офицер Лахит, тихо напевая «Спи, моя гадость, усни», гладил голову своего гениального и любимого начальника, неторопливо и очень внимательно читал лежащие на столе секретные бумаги, одну из них спрятал в карман и лишь тогда вынырнул из кабинета.

Глава № 41

Агент Бугемот выдаёт себя за Толикка Прутикова

Голова у полковника Егорова прямо раскалывалась от тупой, непроходящей боли. Таблетки, порошки, пилюли и капли уже не помогали, не приносили никакого, хотя бы кратковременного, облегчения. Он, конечно, понимал, что надо немедленно ложиться в больницу, но ещё яснее он понимал, что ложиться в больницу у него нет даже сотой доли возможности.

Дело в том — и вы это и без меня прекрасно знаете, — что головы у людей имеют самое различное назначение. Одному голова нужна, в основном, потому, что в ней расположен рот, посредством которого можно не только говорить, но, главное, есть. Другой ценит голову за то, что именно на ней, вернее, только на ней и носят красивые головные уборы. Третий обожает голову потому, что на ней можно соорудить модную причёску. Четвёртые без головы жить не могут, потому что на ней с обеих сторон растут уши — чтоб подслушивать…

А полковнику Егорову голова, как большинству людей, требовалась для того, чтобы думать. А думать ему приходилось много.

(Здесь мне придётся сделать маленькую оговорочку. Я вовсе не собираюсь критиковать тех, кто ценит голову за что угодно, только не за то, что в ней находится мозг. Спорить с неумными людьми у меня времени нет. И оговорочку эту я делаю лишь для того, чтобы прямо заявить: стараться думать надо всем и как можно больше. Это абсолютно всем полезно, но кое-кто предпочитает таким полезным делом не заниматься. А зря. Прежде чем что-нибудь сделать или сказать, надо обязательно подумать. Результаты — очень хорошие.)

Так вот, Стрекоза находилась тут же, в больнице. Здесь всё было готово к её побегу, даже шарниры у форточки смазаны, чтобы скрипом не вспугнуть беглянку.

И если бы полковник Егоров не обладал привычкой всё всегда лишний раз обдумать, то ещё неизвестно, что бы получилось из задуманного. Поначалу план побега Стрекозы казался заманчивым, а теперь настораживал. Предположим, Стрекоза разыщет Толика Прутикова, а дальше? Что она будет делать дальше? А если у неё задание обезвредить его?

Возник вопрос: что делать, если шпион тебя запутал?

Ответ получился такой: надо запутать шпиона.

Далее он рассуждал следующим образом. А нельзя ли Стрекозе вместо Толика Прутикова показать просто человека невысокого роста? Например, агента из диверсионной группы «Фрукты-овощи» Бугемота? Он коротышка, пусть и толстый. Зачем рисковать жизнью мальчика? Лучше будет, если шпионы станут сами бороться со шпионами!