Резус-фактор - Волгина Надежда - Страница 4

– Что-то не хочется, – отказалась я.

Яблоки я не особо любила, разве что, в охотку. И я с интересом рассматривала ее глаза, когда она сняла очки. Удивительные – голубые как чистое небо, а еще какие-то наивные и детские.

– Так, что у нас тут сегодня? – в который раз потерла руки Лариса и заглянула под крышку кастрюльки.

Не считая вазочки с фруктами, на столе еще стояли три маленькие кастрюльки, графин с чем-то розовым внутри и корзиночка с ломтиками ржаного и белого хлеба.

– Зеленые щи… Ладно, пойдет, – закрыла Лариса кастрюлю. – А тут что? Фу! Цветная капуста… – скривилась она. – О! Фрикадельки! Ладно с ними и капуста пойдет.

А вот я любила тушеную цветную капусту и была сейчас приятно удивлена – не думала, что питание тут будет, действительно, даже изысканным, как пророчила Инга.

Лариса взяла на себя роль гостеприимной хозяйки и разлила щи по тарелкам. И вкус их мне понравился – повар тут явно знал свое дело. Даже вареное яйцо не забыл покрошить в щи.

– У тебя какой срок? – поинтересовалась Лариса, когда с первым было покончено, и она разложила по тарелкам цветную капусту и фрикадельки.

– Двадцать две недели, – ответила я.

М-м-м! Как же вкусно! Хочу посмотреть на повара, который готовит такие деликатесы. А еще пожать ему или ей руку и от души поблагодарить. Никакая ресторанная еда не сравнится с этой, а уж в ней-то я знала толк.

– А у меня двадцать три. Значит, рожать будем вместе, – радостно заявила Лариса. – А ты с чем тут?

– Резус-конфликт.

– Вот же дерьмо! – сочувственно смотрела она на меня. – Вторая беременность, да?..

А вот в подробности я бы предпочла не вдаваться. Как-то не очень хотелось рассказывать о себе случайным знакомым. Благо, меня, кажется, и слушать не собирались.

– У меня у соседки отрицательный резус. Так она как захотела второго ребеночка завести, через три выкидыша прошла из-за этого чертова конфликта. Уже отчаялась баба, пока бог не сжалился над ней…

Ну и ну! Первый раз встретила настолько противоречивого человека. Вульгарность странным образом сочеталась в Ларисе с набожностью. Вот ведь ругается, как сапожник, а речь зашла о Боге, так даже перекрестилась, да со знанием дела. Только вот, выбранная ею тема мне совершенно не нравилась. И видимо, недовольство она прочитала на моем лице.

– Прости! Язык мой – враг мой, – виновато посмотрела на меня Лариса. – Бабуля называла его чертовым помелом, царство ей небесное. И правильно!

– Да ладно… – даже как-то неудобно стало от подобного самобичевания. – А ты с чем тут?

– ИЦН, – уткнулась Лариса в тарелку и принялась поглощать капусту с не меньшим аппетитом, что и суп до этого.

Глядя на то, как она ест, я сомневалась, что цветную капусту Лариса не любит. Да у нее же за ушами хлюпает! Я же уже вовсю боролась с улыбкой. И аппетит Ларисы невольно заражал и меня. Кроме того, капуста была очень вкусной, а фрикадельки таяли во рту.

– А что это?

Следовало признать, что в области гинекологии я была совершенно не подкована. Разве что о своей проблеме прочитала в интернете все, что удалось найти. Но лучше бы я этого не делала, а то только заработала себе панические атаки на почве необоснованных страхов.

– ИЦН-то? Истмико-цервикальная недостаточность, – посмотрела на меня Лариса своими детскими и наивными глазами.

Понятнее мне не стало, и она это сразу просекла.

– Не знаешь?

Я покачала головой. Название мне показалось каким-то страшным, что ли.

– Если по-простому и своими словами, то у меня слабая шейка матки, не держит плод. Ну вот мне ее и зашили в двенадцать недель. А диагноз уже поставили давно… Это моя шестая попытка выносить ребеночка. До этого было пять выкидышей. Мне тридцать пять, если не рожу сейчас, потом уже вряд ли даже решусь на такое.

Лариса говорила обо всем этом легко, но по глазам ее я видела, как сильно она хочет этого ребенка, как боится и его потерять. И мне было жалко ее. Самой уже под тридцать. Даже мне уже рожать поздновато, если уж на то пошло. Как-то в центре, где я стояла на учете, разговорилась с женщиной в очереди. Так она рассказала, что первенца рожала в двадцать пять лет, и в карточке ее было написано, что она старородящая. Это ж во сколько сейчас нормально рожать – в восемнадцать что ли?

А Лариса все рассказывал и рассказывала… Через какое-то время я узнала, что ИЦН у нее из-за переизбытка мужских гормонов в организме, что муж ее ниже на голову и весит в два раза меньше нее, что она владеет турфирмой и обожает путешествовать, что объездила уже полмира и не собирается на этом останавливаться.

– Знаешь, как я хочу этого ребенка? – легла Лариса своей пышной грудью на стол и пристально посмотрела на меня. – Больше всего в жизни! И я обязательно выношу его!

– Я тоже очень хочу ребенка. И тоже обязательно выношу и рожу его! – заразилась я ее оптимизмом и силой духа.

– Иначе и быть не может. И я рада, что мы с тобой познакомились. Родственную душу чую за версту, – улыбнулась Лариса. – Зови меня Лорой – так делают все мои друзья.

– Договорились, – невольно улыбнулась я.

Почему-то все Лоры в моем представлении были субтильными блондинками, но никак не рыжими и большими. Но эта Лора мне с каждой минутой нравилась все больше. И еще мне уже не казалось, что нахожусь в тюрьме.

– Слушай, а ты Даню видела уже? – спросила Лариса, когда мы медленно брели из столовой на второй этаж, чтобы предаться послеобеденной дреме.

Да и согласно распорядку сейчас следовал сончас, во время которого пациентам запрещалось покидать свои апартаменты и бродить по клинике или парку.

– А кто это?

Что еще за Даня в чисто женском царстве? Или это не производная от мужского имени Данил?

– Как?! Ты не знаешь?! – округлила на меня Лора и без того огромные глаза. – А как называется эта клиника, дорогая? – хитро поинтересовалась.

Я напрягла память и все-таки вспомнила.

– Клиника Даниила Шевцова.

– Во-о-от! Это и есть наш Даня, как мы все его тут называем. Даниил Щевцов собственной персоной.

– Да?..

А я думала, что он существует только в названии. Да я вообще об этом не думала, если уж на то пошло.

– Да, – с чувством кивнула Лора. – Он, знаешь, какой!.. Все наши бабы в него втюрились. И даже я, хоть и обожаю своего Петечку!

Петечка – это муж Ларисы, совсем забыла вам рассказать.

– Даня – красавчик! Говорят, к нему на прием записываются чуть ли не за полгода. И еще он классный доктор, несмотря на то что красавчик.

Как эти две вещи были связаны между собой, и почему красавчик не может быть классным доктором, я уточнять у Ларисы не стала.

– Да что я тебе рассказываю! Сегодня сама его увидишь. Сегодня же вторник, а по вторникам вечером Даня собирает всех нас в комнате отдыха на задушевную беседу. Спрашивает, все ли у нас хорошо, ни в чем ли мы не нуждаемся… Бабы жалуются ему кто на что, а я же просто им любуюсь. Ну и тебе еще предстоит сходить к нему на первичный прием, которые он всегда проводит сам. А потом уже назначает лечащего врача.

Глава 3

За какой-то час общения с Лорой я получила исчерпывающую информацию о половине посетителей клиники и практически обо всем ее персонале.

В палате под номером десять, которая тоже соседствовала с моей, лежала совсем молоденькая девчушка, ребенок еще. Когда узнала, что ей всего четырнадцать, сперва не поверила даже. Но Лора даже историю ее мне рассказала. Банальная и совсем не сказка, а скорее трагедия. Любовь школьницы, закончившаяся беременностью. Из-за каких-то проблем со здоровьем девочка не могла даже сделать аборт, да и сама ее беременность находилась в зоне риска как для мамы, так и для будущего малыша. Вот ее и поместили в клинику.

Часто к Наташе (так звали девочку) приезжала мама и оставалась с ночёвкой. Мама же договорилась, что питаться дочка будет в палате. Потому ее и редко кто видел, разве что на прогулках, в парке. Но и там они с мамой обычно держались особняком. Я могла их понять, и девочку мне было очень жалко.