Практическая романтика (СИ) - Алексеева Оксана - Страница 39

— Васнецова, — растерянно поправила я.

— Молодец, Васнецова! Заучки с характером встречаются редко, а в карьере рвут и мечут, не пропадешь!

Юра повел меня дальше, от нас не отставала и Кристина, а у меня совсем ноги затряслись — Керн это всерьез сказал? Да нет, наверное, просто пошутил, подбодрил, как умеет. И ведь удалось! Даже если он на самом деле не собирается делать запрос в институт и предлагать мне после окончания работу. Потрясающей энергетики человек, причем энергетики грубой, но позитивной.

У меня так поднялось настроение, что я не заметила, как мы подошли уже к родителям Юры. Кристина вынырнула первой, принимая заслуженный комплимент от его матери, на которую Юра оказался очень похож:

— Кристиночка! Ты потрясающая, как всегда!

— Ничего подобного, Виктория Сергеевна! В сравнении с вами все выглядят недостаточно ярко!

И они расцеловали друг друга, что выглядело совершенно неестественно: даже щеками не коснулись, просто обозначили точки в воздухе. Ну да ладно, лишь бы меня кто-то так же лобзать не начал, я так не умею. Отец Юры выглядел каким-то зажатым и поглядывал больше нам за спины, чем на нас.

И вдруг Юра сделал шаг ко мне и положил руку на спину — ничего такого, ни капли интимности, просто обозначил. И это обозначение было настолько вопиюще очевидным, что красивое лицо Виктории Сергеевны начало вытягиваться.

— Мам, пап, это Ульяна. Мы учимся в одном институте.

Руку он почти сразу убрал, ощутив мое напряжение. Но это уже был конец, конец дешевому спектаклю. Вот по ее взгляду как-то сразу стало понятно, что ни дорогое платье, ни идеальные босоножки ее не обманут. Если бы я просто мимо прошла, то этого было бы достаточно, но Юра зачем-то взял и швырнул меня в это сканирующее внимание.

— Институте? — ее тон стал холоднее. Лучше бы оставался фальшивым, как с Кристиной. — Ульяна, мы, вероятно, раньше не встречались?

— Нет, — на меня накатывало волнение, отражающееся дребезжанием в голосе. — Не было случая. Приятно познакомиться, Виктория Сергеевна.

— Прия-ятно, — повторила она, как будто пробовала это слово на языке. И тем же тоном продолжила: — А, Ге-ерман? Почему-то ты на ужины совсем перестал заходить.

Он подошел сзади и замер рядом с Кристиной.

— Решил, что лучше на диете посижу, Виктория Сергеевна. У меня психика детская, слабая. Но вы и не приглашаете.

— Да перестань, — она почти скривилась. — Приглашаем, конечно!

Герман неожиданно обратился ко мне:

— Ульяна, че с лицом? Понятно, что по сравнению со столичными тусами здесь тухло, но ты хотя бы сделай вид, что оценила, как местная элита из кожи вон лезет. Мы ж стараемся. Мы тебе не какие-то местечковые помещики на выселках.

— Герман! — вскрикнула Виктория Сергеевна. — Хотя при таком воспитании от тебя уже и ждать нечего.

Однако теперь на меня посмотрела иначе — словно Герман подкинул ей какой-то другой пищи для размышлений, которую жевать приятнее. Взгляд смягчился, но не перестал быть внимательным — теперь, вероятно, она пыталась высмотреть во мне признаки московской цацы того же уровня, что и она. И выискала бы — их отсутствие. Но к счастью, отец Юры впервые подал голос:

— Марк! Какие люди! — прозвучало это открытым сарказмом. — Неужели тебя все еще приглашают в приличное общество?

Зато его супруга мгновенно переключилась:

— Лучше даже не подходи! — она и палец вскинула, словно хотела им кого-то затыкать. — Мы не станем с тобой разговаривать без юристов!

И тот отвечал таким же тоном — громко, не стесняясь привлекать к себе внимание окружающих:

— А вы сюда без юристов явились? Как непредусмотрительно! А что, без юристов и рассказать сами не сможете, как переманиваете моих менеджеров?

Раевский-старший явно понял, о чем речь:

— Да кто их переманивает? Люди сами идут туда, где лучше!

— Ага, лучше! А последний, кстати, приворовывал! — Марк Александрович даже не пытался изображать спокойствие, было заметно, что он злится. — Я специально это не афишировал — пусть у вас теперь приворовывает! Вы же еще ему и зарплату накинули, два лопуха, играющие в бизнесменов?

— Пусть, пусть, — Виктория Сергеевна почти натурально улыбалась, хотя в этом оскале виделось только желание убивать. — Чего только не придумаешь от обиды, да?

Звучало почти как «выкуси». И муж ей вторил раздраженным эхом:

— То есть брать к себе специалистов, которые почти на коленях просят их принять, — зазорно, а воровать чужие идеи — образец благородства?

— Да это я первым «Грёзы» придумал! — Марк Александрович орал уже совсем громко. — Герман, да скажи ты им, как я дома за ужином…

— Да, за ужином! У Секирских! — кричала и Виктория Сергеевна. — Да только это я предложила!

— О-о, ты у нас главная выдумщица, как я постоянно забываю? И новую систему дистанционного управления тоже ты придумала?!

И Герман отступил, толкая в сторону Юру. Тот быстро сообразил, подхватывая и меня:

— Все, конец выставке. Сейчас юристов начнут вызванивать. Пойдемте уже где-нибудь наверху посидим?

Герман спешил подальше от боевых действий, приговаривая:

— Не, ну двадцать пять минут продержались, рекорд. Близняшки уже наверх поехали, они там местечко забьют. Я шампанского захвачу.

Я уже вошла в огромный зеркальный лифт, но все еще оборачивалась на шум позади — интересно, раздерутся ли? Герман с двумя бутылками последовал за мной, но Юра остановил:

— Подождите, я Кристине скажу, где мы будем.

И ушел обратно в зал. Двери лифта не закрывались. Герман облокотился на перила напротив и смотрел на меня, я же разглядывала себя в зеркало, прижавшись к другой стороне.

— Да ладно, — он зачем-то начал говорить. — Ты можешь на меня смотреть. Ничего от этого не случится.

Мне просто нравилось мое отражение в зеркале, только потому не поворачивалась. Но я ответила:

— Говоришь так, будто я боюсь на тебя смотреть.

— Мало ли. Вдруг действительно боишься, что я на этом закончусь. Схвачусь за сердце и упаду замертво.

— Ты не упадешь, Герман, я в этом и не сомневаюсь. Я вообще думаю, что ты просто проверял меня на вшивость.

— Нет, ты так не думаешь.

— С чего такая уверенность?

— Потому что ты можешь смотреть на меня, только когда я очень далеко.

Я фыркнула, обозначая конец этого нелепого разговора. Но он продолжил, начиная улыбаться:

— А если я близко, то у тебя возникает неконтролируемое желание вызвать юристов. Но это нормально. Это со всеми Раевскими происходит, когда на их территории показываются Керны.

— Начинаю их понимать, — у меня тоже невольно пробивалась улыбка.

— Но ты держись, Ульяна. Я же держусь и все еще не мечу территорию.

Он все-таки повернул голову и поймал в отражении мой взгляд. Смеется. Я так и думала, что тихо смеется. Теперь мне пришлось смотреть на босоножки — они тоже заслужили мое внимание.

— Да не смущайся! — он продолжал подначивать. — Не ты ли из себя раньше строила бой-бабу, которой море по колено?

— Это не смущение, Герман. Я просто не хочу, чтобы ты хоть что-то в моем поведении воспринял неправильно.

— Да все я правильно понимаю. Я тебе не твой физрук. Даже если ты сейчас раздеваться начнешь, то я решу, что ты башкой тронулась и побегу звать санитаров. Нет, если ты боишься дать мне надежду, то тебе придется мне трижды в лицо открытым текстом сказать: «Так хочу узнать, как ты целуешься, гад, что иногда боюсь задохнуться». А потом выйти на площадь и проорать это в рупор. Снова трижды. Но и после этого я сначала вызову санитаров, чтобы мне письменное подтверждение дали, что ты в своем уме.

Я все-таки подняла на него взгляд — так мне стал любопытен ответ на следующий вопрос:

— Да? А если бы такое произошло, то что бы ты сделал?

— Как что? Отматерил и выгнал бы к Юрке. Зачем ты мне такая легкомысленная нужна?

Его глаза смеялись, но было непонятно, насколько он шутит. К счастью, к нам уже спешили Юра со смеющейся Кристиной, не позволив задать еще один вопрос.