Осколки клана. Том 2 (СИ) - Широков Алексей - Страница 28

Покуда усатый мужик распинался, мы, пользуясь языком жестов, распределили цели и приоритеты. Так незаметно для противников, как только могли. Всё дело в том, что приходилось пользоваться «условно общими» московскими движениями, а морозовцы всё-таки не киевляне какие-нибудь! Учат-то нас в этом смысле практически одинаково.

Раздался хлопок, извещающий о начале боя, и я тут же рванул вперёд прямо по прямой к Золотарёву, на ходу метнув в парня несколько ножей и сам увернувшись от остро заточенного подарочка. Из-за того, что я был банально быстрее, хоть и двигались мы вовсе не на чародейских скоростях, ведь даже у Громова это пока был просто туз в рукаве, а не реальный и постоянный навык, мой противник потратил важные доли секунд на то, чтобы защититься. А потому не успел отойти под защиту метнувшегося к нему вишнёвоволосого, которого тут же связал боем Ульрих.

Сшибка произошла во всполохах золотого и зелёного пламени. Несколько ударов парень красиво и технично блокировал, да так, что смог нащупать в моих руках рычаг и оттолкнуть меня назад, сам тут же взвившись в высоком сальто и заплевав чарами с виду слабых огненных снарядов. Вот только попадать под них, глядя, как взрывается пол арены, ну очень не хотелось.

Так что, взмахом руки прикрывшись широким пологом зелёного пламени, я отпрыгнул в сторону, затем ещё раз, а там, оказавшись в выгодной позиции, неожиданно для одного из противников, отбивающегося от дымных кукол Борислава, пнул его в спину. Сбил последовательность ручных печатей, а затем, схватив прорвавшуюся ко мне голенькую дымную Дашку, метнул её в Золотникова.

Этот приём с дымными куклами мы с Бориславом уже успели отработать. В общем-то намётки на что-то подобное появились ещё тогда, когда мы жили в одной комнате общежития и порой, если выдавалась свободная минутка, фантазировали о будущем и придумывали различные тактики. В школе серб был уверен, что мы попадём в одну руку. Реальность, конечно, сделал финт ушами, но в итоге так и получилось.

Получив нехилое ускорение, лёгкая сама по себе куколка разразилась целой серией каратешных ударов, плотно связав моего противника, в то время как я с её товарками пинал быстро сдувшегося морозовца Борислава, ушедшего в глубокую оборону. А затем, выждав удобный момент, совершил бажовский рывок к самому опасному, по нашему мнению, из противников. Тому, кого взял на себя Громов.

И да, сколько бы боли мне это ни стоило, но я освоил потрясающий клановый навык предков. Хорошо, что обошлось без тяжёлых травм вроде полностью разорванных мышц. Уж как ругала меня книга Мария за то, что я раз за разом пересматривал воспоминания Сазима, вторя, что по её стезе учиться там нечему, а мне теперь нужна исключительно практика с Алёнкой и новые впечатления…

Кстати, злобная книженция буквально угорала с того, сколько в моей жизни нарисовалось разнообразных Ольг. И Ольга Васильевна…. И Хельга, которая, по сути, тоже Ольга, и даже Алёнка, которая, как я думал, Елена, но батюшкой с матушкой, по её словам, была названа Оленькой.

Выскользнувший из ножен меч, засияв живицей, разнес в пыль выросшую передо мной неровную каменную стену и в тот же момент со звоном встретился с длинной трёхгранной шпагой морозовца, который просто вынужден был отвлечься на меня и тут же затрясся от поразившего его электрического удара, мгновенно возникшего за его спиной Громова.

– Два-три! – сказал я и через долю секунды уже насел на развеявшего-таки дымную Дашку Золотова.

Тут, наверное, надо пояснить, что для непривычного противника они на самом деле очень и очень трудные противники. Мало того что сам Борислав хорош в карате, так еще и мелькающие сиськи и письки пусть серых, но очень даже узнаваемых девушек, ещё и неслабо в нашем возрасте отвлекают… к тому же они быстрые из-за малого веса. Что там дыму-то! А вот бьют примерно с той же силой, как и их хозяин…

В общем, Золотоников, банально отвлёкшись на Шмеля, отгрёб от меня полоской стороной меча по голове и прилёг отдохнуть. Примерно в тот же самый момент987 противник Борислава, бывший водником, справиться с которым у парня двумя куклами так и не получилось, а метаемые самим сербом ножи то и дело завязали в водяных сферах, получил шокерное касание от Громова. А вишнёвоволосый без помощи приятеля, буквально связанный до этого конечностями «резинового мальчика», просто отскочил в сторону от Ульриха и поднял руки.

– Сдаюсь, – с улыбкой произнёс он. – А вы, парни, ничего так!

– Ура!! – закричали наши болельщицы, среди которых Нинку было слышно лучше всех. – На процедуры!

Забавно, но после этого боя мы вполне нормально пообщались с морозовцами, словно сбросившими с себя всю спесь. А Золотников даже на прощание пожал мне руку, предложив как-нибудь встретиться и повторить. Впрочем, скорее всего, парни, проиграв и получив по голове, просто открыли в себе дар предвидения и раньше нас поняли в какую жуткую, но приятную бездну превратят дальнейшее посещение выставки наши же девушки.

Именно тогда я понял, что женское доверие дорогого стоит. Во всех смыслах…

Глава 7

— Ха! – я с разворота рубанул по бревну за моей спиной, вливая через руку живицу в клинок, легко, словно бы это было и не дерево вовсе, срубившему его верхушку, примерно на уровне моей шеи, после чего продолжая движение, резко крутанулся, впечатав правую ногу в оставшийся кусок.

От удара бутса деревяшку просто вырвало из земли, отбросив метра на три, я же, не теряя импульса, рывком метнулся в противоположенную сторону, взмахом кринка ещё в полёте, рассекая другое бревно. Не очень, правда, удачно, потому как, зацепившись за обрубок одеждой, покатился по земле. В этот раз не помогло даже то, что при выполненном правильно рывке, время как будто бы замедляется, однако в любом случае, через мгновение я уже вновь оказаться на ногах и быстрым колющим движением пронзил ближайший столб.

«Вот здесь тебя Антон и порешили!» — отметил я свою очередную ошибку, обнаружив, что меч банально застрял.

Пафосно, как это делал в воспоминаниях Сазим, расколоть деревяшку на две части, просто провернув клинок – было мне пока что не по зубам, а потому следовало либо бросить оружие, либо попытаться как-то вырвать его. Впрочем, не будучи уверенным, что последнее у меня получится, я просто отпустил рукоять и, отскочив назад, метнул два моментально выхваченных ножа в отобравшего моё оружие противника.

В верхнюю часть столба, якобы голову, с глухим стуком вонзился лишь один из них, в то время как вторым я банально промазал. Но так как по условиям тренировки, останавливаться было нельзя, тут же метнулся в сторону, прямо в движении складывая ручные печати необходимые для чар «Огненного шара» и тут же метнул его в самое дальнее бревно. К сожалению, эти чары у меня какие-то дефективные и бить прицельно ими на большие дистанции ну никак не получается. Судя по всему виновата в этом, моя бета-стихия огня, которая была образована с участием водного ядра, так что сгусток пламени приходилось класть навесом, а вместо взрыва чары расплескивались, словно бы наполненный жидкостью шарик.

Вот и в этот раз, столбик хоть и занялся пламенем, но получился явный перелёт и чтобы поддержать атаку, я один за другим, по очереди с двух рук, метнул в него четыре ножа. Как ни странно но в этот раз попал, во всяком случае, четыре глухих но смачных удара, с которыми лезвия вонзаются в податливую древесину, я зафиксировал в то время как сам, уже избивал другое бревно.

Правая, левая рука, опять правая, удар горящей ладонью в условную грудину, вход в клинч с работой локтями, обход и вот от столб жалобно хрустит от прилетевшего в него колена, должного раскрошить рёбра человеческого противника в костяную труху. Но это ещё не всё, потому как я уже мчался на последнего врага, в то время как на правой руке, закручивался зелёный огненная воронка цветка «Мисахики».

Ну, как «цветка»… Прекрасным раскрывшимся бутоном то ли какой-то розы, то ли орзидеи, эти чары выглядели у того же принца Огамы, а в моём исполнении, покуда напоминали сильно, да к тому же кривовато ощипанную ромашку. В бою мне просто не хватало концентрации на то, чтобы удержать визуальный образ заклинания, а без него, оно быстро дестабилизировалось да и било куда слабее, чем я теоритически мог выдать.