Принцип крекера - ВИН Александр - Страница 22

Было ясно, что в начальных классах гимназии Марисоль не успели научить уважать старших. И мужчин с утренней головной болью. Капитан Глеб с укоризной посмотрел на неучтивую девушку, грубо овладел влажной банкой пива и, под возмутительный хохот собравшихся дам, вышел в сад, к Робу.

Тот ходил вокруг большого пластикового бака и закрывал какие-то краны сбоку и сверху неуклюжей емкости.

— Это что за сооружение?

Глеб крупными глотками отпивал из банки действительно чудесное пиво.

Король выпрямился, вздохнул.

— В каждом доме на острове водостоки на крыше соединены в общую систему. Дождевая вода с крыши льется в бак. Очень удобно мыть посуду и машину. Можно поливать растения…

— Алискин, на, попей!

Король Роб протянул собачке миску с водой.

— А почему Алискин?

— Сначала я думал, что он — это она. Назвал ее Алиса. Потом разобрался.

— …Зачем ты дал в газеты это глупое объявление? Теперь все знают о наших планах. Сам ведь предупреждал женщин, чтобы не болтали ничего лишнего.

Невозмутимо и осторожно Глеб Никитин потрогал иголку ближнего кактуса.

— Не гневайся, мой король. Нужно было сообщить местному народу о моих личных интересах в этом деле. Знаешь, приятно все-таки посоветоваться с простыми жителями, узнать их мнение по данному вопросу. А то вот, например, вашим славным полицейским парням не понравилось, что после всех этих ужасных событий на Антигуа срочно прилетел еще один русский и странно тут затаился. Они нервничают.

— Что-то произошло? У тебя уже был конфликт с властями?

— Небольшой. Комиссар извинился. Он хочет, чтобы мы с ним стали большими друзьями… После того как я срочно уберусь с его острова. Так что, — Глеб прицелился и точно бросил пустую пивную банку в зеленый мусорный контейнер, — средства массовой информации государства Антигуа уже работают на нас.

— Да и Валерке нужно было дать знать о нашей помощи. Может, он как-то прочитает или услышит мое объявление и не наделает еще больших глупостей. К тому же мы играем только один раз — завтра де́ла уже не поправить.

— Ладно, пошли к нашим красавицам.

Король одобрительно похлопал капитана Глеба по плечу.

— Они иногда ссорятся, и тогда ослик убегает от Джако. Он вредный, дразнится, не подпускает его к себе и бегает вокруг. Вот Джако и придумал для своего друга такую длинную веревку. Ослик бегает кругами, а веревка постепенно наматывается на ноги Джако и всегда приводит ослика к хозяину. А он не злится при этом, не нервничает, просто не обращает на него внимания, стоит и разговаривает с кем-нибудь из знакомых.

Марисоль легко и увлеченно рассказывала Глебу про его черного человека, но видно было, что девушка очень ждет, чтобы кто-нибудь прервал ее по-настоящему серьезным разговором.

— Но он стоял под окном такой строгий, руки сложил на груди, вот так, — Глеб показал, каким запомнился ему ночной гость. — И молчал…

Тут уже не выдержала и расхохоталась Джой.

— Да он же тебе, наверное, лимоны принес! Нарвал вечером в чьем-то саду и принес полную охапку! Он даже мне иногда пытается продать лимоны, которые собирает на земле за моим домом!

— Джако добрый.

Марисоль продолжала, поблескивая то на короля, то на Глеба темными глазами.

— Ты не обращай внимания, что он такой бедный. Он же учился в школе вместе с нашим губернатором, а потом, говорят, что-то с ним случилось. Его отец был большим чиновником в нашем правительстве. После отца Джако достался большой дом в наследство. Он сейчас там и живет один. Давно уже, когда на остров пришел ураган, а я еще маленькая была, сильный ветер унес крышу дома Джако. И вот уже лет десять он живет в доме без крыши. Ходит ко всем в гости, за небольшую плату стрижет траву, кусты, помогает кому что нужно.

И опять ее весело перебила Джой:

— Обычно, если Джако подходит к чужому дому, он обязательно кричит через забор: «Есть ли кто-нибудь?» Если ему не отвечают, то он смело заходит в дом. Рвет фрукты, берет чего-нибудь из мелочей. Однажды один яхтсмен показывал в нашей компании, какие интересные и экзотические снимки он сделал за день. И на одной из его фотографий Фрида увидела Джако в белой рубашке своего мужа! Джако просто снял приглянувшуюся ему рубашку с веревки в саду Фриды!

— Моя собака тоже сегодня ночью очень много лаяла…

Король Роб обвел всех тяжелым взглядом.

— Может, все-таки Валера прячется, зная, что его ищет полиция? Что если он имел возможность читать вчерашние газеты? Там же много всякой чепухи про него журналистами понаписано… Валера знает, что полиция напрасно его обвиняет, затаился и ждет, пока они во всем разберутся…

— Он не трус!

Задрожав, Марисоль отвернулась от короля Роба.

— Девочка моя, пойми, Валера может здраво рассуждать, что если его арестуют, то полиции может и не понадобиться другая версия. Общественное мнение будет удовлетворено, маньяк пойман, сезон спасен. И сыщики будут долго и тщательно подбирать нужные им улики. А он в это время будет сидеть в тюрьме.

— Я же была вчера на «Черной Жемчужине»…

Марисоль все еще всхлипывала.

— Мне там сказали… Старший помощник капитана сказал… Они же дружили. Валера заказал тогда каюту для Кати в Европу. Парусник должен через десять дней уходить во Францию, вот Валера и хотел отправить… отправить Катю домой. Он хотел, чтобы она не просто на самолете улетела в Россию, а чтобы ей было приятно, чтобы безо всяких обид, чтобы она с кем-нибудь познакомилась еще в пути. Старший помощник мне сказал, что Валера объяснял, как с Катей ему трудно, но во всем виноват он сам…

Король Роб погладил руку девушки.

— Не обижайся на меня. Я сегодня съезжу на восток острова. Мы с Валерой там иногда ночевали в лесных хижинах, когда рыбачили на рифах. Посмотрю немного и в тех краях.

— А я сейчас поеду в тот бар, где Валери́ и Катя были тогда вечером. Там хозяин — мой друг…

Джой покраснела, бросила быстрый взгляд на Глеба, но, убедившись, что он не обратил на ее слова никакого внимания, немного успокоилась.

Глеб Никитин, покачивая в руке пивную банку, незаметно усмехнулся.

— Возьми с собой Марисоль — все веселее будет.

— Да-да, конечно…

Джой еще раз искоса глянула на Глеба.

Город действительно гордился и наслаждался своей независимостью. После юбилея прошло уже несколько недель, но через многие его улицы все еще были перетянуты гирлянды морских флагов, а в витринах магазинчиков продолжали красоваться разноразмерные черно-красно-желтые государственные стяги Антигуа.

Единственным местом во всем Сент-Джонсе, где туземные люди не толкались многочисленными плечами и сумками, оставался только длинный причал с гулким деревянным настилом. На значительной протяженности пирса в этот час не было видно ни одного человека, хоть и предназначен он был для сезонного обслуживания туристов.

«…Вот пришел однажды сюда паром, ушел однажды отсюда паром, прыгнул на него Валерка и уехал далеко-далеко; уехал и от замечательного острова Антигуа, и от всех своих неприятностей, покинув разом и врагов, и друзей; оставив гнить на теплой воде славную гоночную яхту «Зенит», а в местном морге — лежать в ледяном ящике когда-то любимую им Катюху…

Че-пу-ха! Чушь! Не мог он так поступить! Не мог!

Одни махом, одним поступком зачеркнуть всю свою предыдущую жизнь? Убежать, прекрасно зная, что парусный мир его никогда не простит и не примет больше к себе ни за какие деньги и даже за очень важные заслуги? Один только раз — и никогда в жизни не вступать ему больше на палубы парусных «трансатлантиков» даже простым матросом-риггером! Убежать — и забыть навсегда о пальмах горных лесов Антигуа, о бескрайних пляжах Барбуды, о короле, Марисоль, о той свободе, какую он так долго и тщательно для себя искал…

А может, Валерка не хотел, чтобы этот рай стал навсегда его тюрьмой? Может, именно такая участь для него была страшнее других несчастий и наказаний?