Цвет настроения белый (СИ) - Карелин Андрей Дмитриевич - Страница 25

– Мне нравится, – говорит Вика и улыбается.

– Правда?

– Конечно, – улыбается она ещё шире. Наверное, мне это снится. Это слишком хорошо, чтобы происходить на самом деле. Да это сон, это точно сон. Я сплю.

========== Глава 19 ==========

Она сжимает пальчики на моей ножке и гладит меня по стопе.

– У тебя таки приятные ноги, такие гладенькие, такие мягенькие! Каждый пальчик такой аккуратный! – Она берёт мою ножку двумя руками и продолжает мять. Я чуть не кончаю от этого. Если она их поцелует, я кончу в первый раз в своей жизни. Хотя нет, не в первый.

– Тебе, правда, нравится? – переворачиваюсь на спину, так, чтобы не вырвать из её рук свою ножку. Мне так приятно, словами не передать!

– Я знаю, что ты помешана на своих ногах, мне Сашка рассказывал. Говорил, ты чуть не кончала, когда он их гладил. – Вика словно читает мои мысли. – Вот решила тебе приятное сделать.

– У тебя получилось, – говорю, а про себя кричу: «Потрогай меня ещё где-нибудь, умоляю. Засунь два пальчика в мою «кисуню» и поводи ими там, я готова на что угодно ради этого.

«Чуть не забыла, у меня же месячные… Господи, как же я её хочу!»

– Вика, – говорю, но она останавливает меня на полуслове.

– Юлечка, не начинай, я знаю, что ты меня любишь.

– Да, – шепчу я в ответ.

– Я знаю, что ты меня хочешь, моя ты хорошая, но пойми уже: между нами никогда ничего не будет… давай просто будем друзьями. Мы можем быть подругами, и не обязательно хотеть друг друга. – Она разминает каждый пальчик на моей ноге, а я, как под гипнозом, даже говорить не могу. Лишь слегка шевелю своей ножкой, тяну носочек. Поцелуй, умоляю, поцелуй её!

– Чёрт, Вика, как же я хочу тебя! – качаю головой.

– Знаю, – улыбается она мне. – Ничего, ты красивая, ты быстро себе найдёшь девочку.

– Думаешь?

– Конечно. Если бы я была лесбиянкой, я бы и секунды не сомневалась.

Я громко вздыхаю:

– Можно мне тебе пошлостей наговорить? – спрашиваю я. – Ты не убежишь?

– Давай, только быстро, – улыбается она. Какая же у неё красивая улыбка!

– Хочу отлизать тебе, пососать твои «лепесточки», засунуть язычок как можно глубже в твою щёлку. Я мечтаю о тебе. – Мурлыкая, закрываю глаза. – Поцелуй мою ножку, пожалуйста.

– Пока никто не видит, – говорит она и нежно прикасается губами к моей щиколотке. – Надеюсь, что от этого я не стану лесбиянкой, – улыбается она.

– Обожаю тебя, – шепчу я в ответ.

– Я тоже тебя люблю, Юлечка, только немного в другом смысле.

Она приближается ко мне и целует меня в щёчку.

– Ещё раз ножку поцелуешь? – спрашиваю я и делаю бровки домиком.

– Ладно, ты и глухого уговоришь. Кроме того, твои ножки действительно целовать хочется.

Она поднимает мою ножку и целует её ещё раз в щиколотку, потом между пальчиками и стопу. Я кончаю, наверно, я уже кончила. Закрываю от удовольствия глаза и улыбаюсь.

– Что? Прибалдела? – спрашивает Вика.

– Ага, – говорю. – Люблю тебя так, что не могу себя контролировать.

– Боже, Юлька, ты такая… такая… романтичная! – улыбается Викуля. – Как бы плохо ты ни ухаживала за мной, но если бы ты была парнем, я бы ни секунды не сомневалась и выбрала бы тебя, а не Сашку.

– Ты же говорила, что я навязчива и только отталкиваю тебя своей навязчивостью. Что я не умею вести себя с девушками, что меня любая отошьёт, и я сама себя бы отшила, если бы ко мне так клеились.

Вика думает несколько секунд.

– Да, – говорит она. – Всё это правда. Но какая же ты миленькая! Тебя прямо так и хочется затискать. Плюшевая девочка!

– Спасибо, – говорю.

– А ещё ты не строишь из себя жертву… ну, типа, это я у тебя Сашку увела. И вообще ты ни разу не пыталась увести у меня Сашку обратно, хотя знаешь, что он всё ещё не «остыл» к тебе чувствами. Он любит тебя даже сильнее, чем меня. Мне больно это признавать, но это так.

– Я знаю, – говорю.

– Спасибо, что ты не пытаешься его отбить, что не пытаешься разрушить мою жизнь и моё счастье.

– Я же тебя люблю, – отвечаю я.

– Именно поэтому я тебе верю. Спасибо тебе, Юленька, спасибо за то, что ты такая, как есть. – Всё это время она держит мою ножку в своих руках и мнёт её.

– Да не за что, – улыбаюсь я.

– Я вот почему заходила, – вдруг меняет она тему. – Мы скоро с Сашкой уезжаем на море.

– А вас долго не будет? – спрашиваю я.

– Да нет, – отвечает Вика. – Я тебя очень прошу: не сделай с собой ничего… просто с этими венами ты так меня напугала. – Она кивает на бинты у меня на руке.

– Хорошо, я же обещала тебе, что больше себя не порежу.

– Ну да… и не скучай тут, лады?

– Лады, – отвечаю я. А она встаёт, бережно укрывает мои ножки одеялом и выходит из палаты. А я лишь завороженно смотрю ей вслед. Сердце молчит, оно не знает, что сказать.

Закрываю глаза; у меня не остаётся ничего другого, кроме как мечтать о ней. Какая же она хорошая! Терпит все мои чудачества, хочет со мной дружить.

То она мне пощёчину влепит, то ножки целует. Она ведь поцеловала меня в щиколотку – это так сексуально, я этого никогда не забуду! Мне хочется себя потрогать. Месячные, ну когда вы уже закончитесь?!

Закрываю глаза и вспоминаю, как лежала перед ней абсолютно голая, в каплях воды, и слегка дрожала. Как языком ласкала её «горошинку» и «лепесточки». Помню, какие они нежные. Как это прекрасно! Я помню, как проникала пальчиками в её «кисулю» и как трогала её там в самом интимном месте. Там так мягко, нежно и мокро! Там всё такое чувствительное! Какие-то холмики, сама нежность. А её смазка – это самое сексуальное вещество, которое есть на всём белом свете, даже сексуальнее, чем сперма. Засовывала пальчики в неё, насколько хватает длины, и там легонько ими поглаживала.

Её «кисуня» – это целый огромный мир, она расходится там в две стороны. Господи, как же я её хочу! Инстинктивно шевелю пальцами, как я это делала тогда и высовываю язычок от возбуждения. Вспоминаю, как лизала и ласкала её юное тело. Это же так естественно! Мечтаю сделать ей кунилингус, а себе я и подрочить могу после этого или одновременно. Я неприхотлива.

Чёртовы месячные, даже дрочить нельзя! Облизываю свои пальцы, как будто они только что были в её «кисуле». Нюхаю их, пытаюсь почувствовать отголоски того непередаваемого аромата смазки. А ведь он казался мне когда-то неприятным и даже отталкивающим. А сейчас я готова на что угодно ради него.

«Вика, трахни меня, пожалуйста, умоляю тебя! Дай отлизать, доставить тебе удовольствие. Такого ты ни с одним парнем не испытаешь. Я клянусь!» Трогаю пальчиками свою «горошинку» – больше нет сил сдерживаться. Я и так слишком долго без секса и без мастурбации, а мне это регулярно нужно. С моей-то сексуальностью пару раз в день не реже, а лучше чаще. И трахаться, и сосать и лизать. И ножки целовать, и всё, всё, всё.

Заходит молоденькая медсестричка. А я бы и ей отлизала. Мне уже всё равно, лишь бы девочка, лишь бы у неё была «киска». Я с ума сошла. А как же любовь, как же чувства? Нельзя просто так спать с кем хочется. Для начала нужно полюбить, и иначе никак. А спать со всеми подряд – это мерзко.

– Саваш, на кровь, – говорит она.

Я неохотно поднимаюсь и ковыляю за ней в манипуляционный кабинет. Опять колют мой пальчик. Когда же они оставят меня в покое?

Возвращаюсь в палату, накрываюсь с головой одеялом, пытаюсь уснуть, но не сплю. Какое-то пограничное состояние. Сон – не сон.

Эсэмэска. Открываю и читаю. Она от мамки! Интересно, что там?

«Юленька, ну как ты, солнышко?»

«Всё нормально, мам», – отвечаю я. Странно, она никогда не писала мне эсэмэсок. Что-то случилось?

«Я говорила с врачом. День-два и мы тебя забираем».

«Забирайте» – И смайлик. Так приятно с кем-то переписываться – не говорить, а именно переписываться. Обожаю эсэмэски. В них, что ли, больше души, чем в обычных разговорах. Вообще в тексте чувствуется какая-то особая магия. Не всё можно сказать, кое-что лучше прочитать или написать. Но я бы не хотела быть глухонемой и только переписываться. Болтать я тоже люблю, во всем есть свои плюсы.