Дядя Коля – поп Попов – жить не может без футбола - Давыдычев Лев Иванович - Страница 13

— Понятия не имею, — Шурик пожал плечами. — А у вас разве нет денег?

— Немножко есть. Но слишком мало. Неужели они, твои родители, ничего не говорили тебе о том, на какие деньги мы будем с тобой питаться пищей?

Шурик отрицательно помотал взъерошенной головой.

— Какой конфуз! — жалобно и возмущённо воскликнула бабушка Анфиса Поликарповна. — О! — Она в бессилии опустилась на стул. — Это что же такое получается?! Смерть от голода… Шурик, что ты как воды в рот набрал? Я чуть не упала от ужаса, а ты даже не пошевелился!

— Я не знал, что вы собираетесь падать, — уныло ответил внук. — Скоро придёт дядя Коля, и мы с ним пойдём куда-нибудь искать ему угол.

— Нет, нет, дорогой внук, никуда ты не пойдёшь, пока мы с тобой не найдем выхода из создавшегося положения… Ну, почему ты молчишь?

— А что мне говорить?

— Скажи, например: бабушка, успокойся.

— Бабушка, успокойся, пожалуйста.

— Вот, мне сразу стало легче. А я и не беспокоюсь, внучек. Я просто злюсь. Вместо отдыха — самый ужасный конфуз! Но будем действовать. Обыщем в квартире каждый уголочек. Постараемся обнаружить деньги. Предположим наиболее страшное: денег мы не найдем. Тогда будем ждать письма от твоих преступно забывчивых родителей… Но ведь за это время мы можем погибнуть с голоду. — Бабушка Анфиса Поликарповна очень тяжко передохнула. — Остаётся ещё одно: ждать твоего поповского вратаря. Если он не вызовет у меня особых подозрений, пусть ночует. А я впервые в жизни поем сала.

Шурик от радости пискнул и запрыгал по комнате, но бабушка Анфиса Поликарповна остановила его грозным голосом:

— Прекрати радоваться раньше времени! Дня два-три-четыре мы продержимся. Дальше — мрак, неизвестность, голод. Ты не знаешь, сколько времени человек может прожить без пищи? Не знаешь. А я забыла. Нам придётся лежать и не двигаться, чтобы экономить силы… Сначала я иду на проверку запасов продовольствия, затем будем разыскивать деньги.

Она стремительно ушла на кухню, а Шурик запрыгал по комнате: ведь скоро придёт дядя Коля, который считает его, Шурика Мышкина, хорошим человеком!

Из кухни раздался голос бабушки Анфисы Поликарповны:

— Конфуз, честное слово, конфуз! Самый ужасный конфуз! От обеда, оказывается, ничегошеньки не осталось! Только вот компот остался, но я его уже допила! Посуду не вымыли! Рассчитывали, что это сделаю я! А я уже семнадцать с половиной лет не мыла посуду! Кошмар! Я безумно хочу есть! Я скоро упаду в обморок — и очень глубокий обморок — от голода! — Она вошла в комнату, остановилась в дверях, покачнулась. — Ты умеешь ходить в магазин?

— Конечно, — подумав, ответил Шурик. — С мамой. Или с папой. Или с дедушкой.

— Кошма-а-а-ар… — Бабушка Анфиса Поликарповна медленно дошла до дивана, легла, зашептала: — Сначала я росла избалованной дочерью, затем — избалованной женой, а последние семнадцать с половиной лет — избалованной бабушкой. Я умею только руководить. Но для этого мне нужны умные, опытные, знающие подчиненные. А как же руководить тобой, если ты, как я, ничего не умеешь делать?.. Скорее бы пришёл твой вратарский поп или поповский вратарь! Ведь он-то уж наверняка может сходить в магазин! Учти, что если я минут через двадцать девять не приму пищу, то упаду в очень глубокий обморок!

— Придумал! — радостно крикнул Шурик. — Придумал! А… а… а холодильник?

— Ты гений, внучек! — ещё радостнее крикнула бабушка Анфиса Поликарповна и так же радостно села. — Я обшарила всю кухню, а на холодильник не обратила внимания. Вперёд, к еде!.. Шурик, Шурик! — звала она уже из кухни, и, когда внук пришёл за ней следом, растерянно спросила: — Ты не знаешь, каким образом делают яичницу с колбасой? А?

— Мама говорит, что нет ничего проще.

— Это я тоже знаю. Вообще-то можно поесть колбасу и так. Но жаренная с яичницей она полезнее и вкуснее!.. Вот что, дорогой внук, — бабушка Анфиса Поликарповна ненадолго, но довольно глубоко призадумалась. — Быстренько иди к соседям и разузнай, как именно готовят яичницу с колбасой. Только ничего не перепутай. Учти, что моя жизнь в твоих руках. Через двадцать семь с половиной минут я, по всей вероятности, упаду в невероятно глубокий обморок от недоедания.

Вышел Шурик на лестничную площадку и остановился в нерешительности: к кому же из соседей идти? Поразмыслив, он отправился в соседний подъезд к тёте Варваре — мама всегда обращалась к ней за советами по разным кухонным делам.

Тётя Варвара, очень высокая, худощавая старушка, которая ни секунды не сидела без дела, непрестанно суетилась, выслушала Шурика и поразилась:

— Тебя одного, что ли, оставили?!

— Нет, с бабушкой. Она сегодня приехала. Она страшно хочет есть, но, как я, тоже ничего не умеет готовить. Она, как я, помнит только, как надо есть. И примерно минут через двадцать пять от недоедания упадёт в невероятно глубокий обморок.

Когда тётя Варвара сердилась, она говорила басом. Вот и сейчас она пробасила:

— Это ещё что за чудо-юдо морское к тебе вместо бабушки приехало?! Которое яичницу с колбасой сготовить не способно?! Да ведь такую тунеядницу по телевизору показывать надо! Детей бедных там всё время критикуют! А тут бабушка — тунеядка ленивая! А в остальном-то она нормальная?

— Она интересная, — ответил Шурик.

— Чем же это она интересная? — возмущённо пробасила тётя Варвара. — Тем, что может тебя с голоду уморить? Подумать ведь страшно: родная бабушка и… тунеядница! Чудо-юдо морское! Может, она чем-то болеет?

— Нет, нет, она очень здоровая, но без пищи долго жить не может.

Минут девять таким басом возмущалась, удивлялась, поражалась, сердилась, негодовала и металась по кухне тётя Варвара, а Шурик, склонив на бок взъерошенную голову, уныло думал о том, что время идет, минуты мелькают и бабушка Анфиса Поликарповна вот-вот упадёт в невероятно глубокий обморок от недоедания. Но остановить тётю Варвару, метавшуюся по кухне, он не мог, сколько ни пытался.

Только раскроет он рот, чтобы напомнить о своей голодной бабушке Анфисе Поликарповне, как тётя Варвара грозно пробасит:

— По-мол-чи! — И продолжает возмущаться, удивляться, поражаться, сердиться, негодовать и метаться по кухне.

И, набравшись смелости, Шурик громко перебил:

— Она уже! Она уже в невероятно глубоком обмороке от недоедания! Двадцать семь с половиной минут прошло! Спасайте!

— И не подумаю! — Бас тёти Варвары стал угрожающим. — Я всю жизнь с детским тунеядничеством боролась. Теперь буду бороться с бабушкиным тунеядничеством. Может, ещё удастся её перевоспитать! Пусть твое чудо-юдо морское, — бас тёти Варвары стал ещё более угрожающим, — само сюда придёт. Я ему покажу, как яичницу с колбасой жарить! Я ему покажу, чуду-юду этакому!

— Тётя Варвара! — взмолился Шурик. — Ее не перевоспитывать, а кормить надо! Вы, пожалуйста, боритесь с любым тунеядничеством сколько вам угодно, но ведь моя-то бабушка лежит в невероятно глубоком обмороке от недоедания! Мне её накормить надо немедленно!

— Ничего, ничего, ничего с твоей родной лентяйкой не сделается. Лентяи долго живут. Пусть сама ко мне приходит. Я её отучу при родном внуке в обморок от недоедания падать. Посылай ко мне свою тунеядку.

Домой Шурик возвращался как можно медленнее, напряженно соображая, как передать решение тёти Варвары. И ничего, конечно, придумать не мог.

Подойдя к дверям своей квартиры, Шурик уловил за ними густой запах съестного.

Открыв двери, бабушка Анфиса Поликарповна неимоверно радостно сообщила:

— Твой вратарь — великолепный кулинар. Мы съели уже одну сковородку! Вкуснота необыкновенная!

— Дядя Коля пришёл? — чуть ли не закричал Шурик.

— Пришёл, конечно, пришёл! Куда он денется? Только он, оказывается, не Коля, а Морж! И не вратарь, а…

— Какой Морж?!

— Клетчатый… и полосатый.

И тут раздался довольно-таки противный, хриплый, чуть-чуть скрипучий голос:

— С вашего позволения, не Морж, а Жорж. Позвольте представиться, Шурик, тренер футбольной команды «Питатель» Жорж Робертович Свинкин собственной персоной.