Несчастье на полставки (СИ) - Кувайкова Анна Александровна - Страница 14

Свинья этот Гордеев. Самая распоследняя упитанная хрюшка!

Секретарша, кстати, видя мое перекошенное лицо, благополучно промолчала. Остановилась только неподалеку: жаром пышет, веко дергается, брови злым домиком, носок туфельки отбивает мой похоронный марш…

А я? А мне пофиг. У меня улыбка на лице, а в душе серенады — так или иначе, но сверхважное задание партии я выполнила. И Максимке «Новому Сталину» меня теперь не расстрелять!

Ура-а-а-а!!

Конечно, настроение было значительно подпорчено. Но! Несмотря на неприятный осадок, я готова была слегка подпрыгивать от радости. Еще бы — мои мучения наконец-то успешно подошли к концу! Так и вижу, как шеф снисходительно разрешает мне работать дальше… А я, вся такая гордая и внезапная, швыряю ему на стол заявление по собственному. Ха! Никто же не думал, что мне дальше захочется плясать под его дудочку? Да щас. Пускай катиться туда, где Нильс своих гусей не гонял. Вот!

Протанцевав Диснеевской принцессой мимо охранника, я грациозно выпала на улицу… И застучала зубами, как Сибирский мамонт промерзнув до костей.

Пока я получала БДСМ-сесиию у Гордеева, глотая унижение по рабочему поводу, на улице не прошел — промчался тропический ливень!

Ну, что за ё-моё?..

По городу пришлось плыть, то и дело пытаясь сесть на мель. Как назло, мелких луж было раз-два и обчелся, в остальном же бескрайнее море, синий, мать его, океан! Я, как и остальные десятки прохожих кралась на цыпочках, маневрировала по досочкам, прыгала по камушкам и скакала по бордюрам. И все равно, за пару сотен пройденных метров промочила тряпичные кеды в хлам. И более того, умудрилась замерзнуть!

Лето решило покочевряжиться и забыть о том, что оно лето. Теплое, солнечное и ласковое, блин! И вместо яркого солнышка и радуги после дождя, на небе продолжали висеть чернильно-серые тучи, а ледяной ветер пробирался под кожу. Радовала продрогшую, скачущую козочкой по грязным лужам меня только одно: огород в кой-то веки поливать не придется.

И огорчало другое: у меня же в такой сырости и холоде все огурцы померзнут!

Впрочем, чувствовала я себя никак не лучше бедных огурчиков, покрывшись нездоровой пупырышкой. Было холодно, голодно и потому, когда впереди замаячила хорошо знакомая вывеска «Академия кофе», я даже думать не стала. Взбежала по ступенькам, толкнула огромные стеклянные двери и ввалилась внутрь, оставляя чавкающими кедами грязные следы на белом кафельном полу.

Аромат вокруг пленил. В воздухе витали упоительные запахи кофейных зерен, ванили, корицы и кардамона, унося своими теплыми завихрениями в мир спокойствия и уюта. Огромное помещение в стиле лофт встречало своих гостей большим количеством света, кирпичными стенами, потертой деревянной мебелью и досками, исписанными цветными мелками. Здесь подавали несколько десятков видов кофе, как холодного, так и горячего, а так же баловали различными смузи и молочными коктейлями. Для особо голодных отдельно стояло две витрины. Одна с разнообразной выпечкой и сладостями. Здесь были и крохотные корзиночки с юбочками из сливок и свежей малинкой сверху, и разноцветные макаруны, так и просившиеся в рот. Дерзко топорщили тонкие лепестки миндаля кофейные пирожные, зазывно колыхалась малиновая Панна кота. Соблазнительно распушили сахарную пудру маленькие маффины, а кусочки тортиков лукаво блестели тягучей карамелью и матово блестели свежей глазурью. А вторая витрина…

О, вторая! Здесь были сэндвичи. Большие, треугольные, в пластиковых коробочках, с нагло-желтым сыром, возмутительно свежим салатом, свежайшим белым тостовым хлебушком и начинками на любой, самый привередливый вкус. Курочка и индюшатинка, помидорки и баклажан на гриле, рубленая свинина и подкопченная семга, кружочки сервелата и даже креветки…

— Ребенок, тебя когда кормили последний раз? — задумчиво поинтересовался знакомый до боли бармен, когда я неприлично зависла у витрины с вожделенной вкусняшкой.

— Кушать хочется, — с трудом выдавила из себя, жалобно хлопнув ресницами, пока желудок, несколько дней не видевший нормальной еды, буквально скрутило укоризненным спазмом.

— Кто б сомневался, Соколовская, — усмехнулся Ромашка, одетый по случаю в белую форменную рубашку с закатанными рукавами и вышивкой кофейных зернышек на кармане. — Иди уже, садись, сейчас принесу.

Глотая обильно вытекающую слюну, я рысью кинулась за широченное подобие деревянной барной стойки, стоящее прямо посреди помещения. Конечно, Ромкиного помещения! Вы же не думали, что Андреева сюда попутным ветром перебросило?

Забравшись на высокий стул, аккуратно положила перед собой папку с документами и с наслаждением свесила ноги. Пока не наступаешь, внутри вроде и не булькает…

Растирая руки, на которых белые тонкие волоски встали дыбом от холода, осмотрелась вокруг. Народу, не смотря на вечернее время, было немного. Видимо, непогода распугала. Вообще, Ромкины кофейни, особенно эта, место хлебное. Центр города, через дорогу от кинотеатра и в квартале от набережной — да здесь от клиентов не было отбоя! Ну, и как казалось мне, дело было даже вовсе не в правильном расположении. А в атмосфере. Много света, много уюта, стиль и доброжелательный персонал — всё здесь будто твердило о том, что тебя здесь рады видеть. О, а чего только стоили массивные деревянные постаменты на улице, на которых можно было сидеть на улице, наслаждаясь погодой и ожидая свой заказ!

Здесь ненужно ждать в очереди. Достаточно сделать заказ и назвать свое имя, и всё! Когда заказ будет готов, тебя позовут по громкой связи.

Ну, и особенный шик, это, конечно, бариста. Девушек здесь нет, в работниках одни парни. Зато какие! Ромка их будто в модельном агентстве подбирал. Все высокие, фигуристые, в рубашках, брюках и коричневых фартуках, модные и красивые… А вежливые, ух!

Хотите, девки, на свидание, а никто не приглашает? Идите в кофейню к Ромашке. Тут вам столько внимания будет, уйдете довольные донельзя!

— Ну, рассказывай, немочь бледная, — перепоручив работу остальным парням, Андреев, стянув фартук, уселся рядом. При этом и стакан фирменный не забыл подсунуть, и сэндвич с рыбкой! Я тут же обхватила плотный картон ладонями, согревая их о только что сваренный бодрящий напиток. — Как докатилась до жизни такой?

— А то ты не знаешь, — тихо вздохнула я. Негромкая бодрая современная музыка, льющаяся из динамиков над потолком, совсем не мешала разговору. — Испытательный срок.

— Асиенда, в уши мне не лей, — хмыкнул Ромашка. — Про срок я в курсе. Я тебя спрашиваю, на кой черт изводить себя так?

— Так — это как? — удивленно моргнула, на миг забыв и о еде, и о кофе. — Подумаешь, поесть сегодня не успела…

— Сегодня? — темные густые брови парня поползли вверх, почти спрятавшись за белыми прядками челки, падающими на лоб и виски. — Птаха, да у тебя синяки под глазами недельной давности! Бледнее смерти, глаза впали, губы белые. Ты когда нормально ела и спала? Ты же в обморок вот-вот хлопнешься.

— Не преувеличивай, — фыркнула, наконец-то присосавшись к вожделенному латте макиато. Живительное тепло вмиг хлынуло по венам, согревая озябший организм изнутри. — Никуда я не хлопнусь. Хотя нет. Если лишусь работы, то в обморок точно уйду. Голодный. Задаром мне продукты в магазине никто не даст!

О том, что я собиралась красиво шлепнуть заявление об увольнении, я скромно промолчала. Ромашка меня любит, а потому не поймет стремления вылезти из шкуры только для того, чтобы кому-то там что-то доказать. Да, мне было не до сна и не до еды всю эту неделю. Домой я приползала уже ночью, поливала почти в темноте огород, да так и падала в кровать с недогрызенной морковкой в руке. На большее меня просто не хватало. Да и днем перерывов на еду почти не было. И не потому, что не хотела отдохнуть. А потому, что пыталась во что бы то ни стало утереть нос вредному начальнику!

Да, может это и дурость. Но не позволять же вытирать об себя ноги!

— Тебе сколько раз говорить, бестолочь, — друг звучно треснул меня ладошкой по лбу. Не больно, но что б дошло. — Давай я тебя пристрою куда-нибудь в нормальное место. Нафиг так выворачиваться?