Контрабандист Сталина- 3 (СИ) - Беличенко Константин - Страница 3

Глава 2

В Таганроге разговаривал больше с Москатовым. Из всех руководителей он показался мне самым вменяемым и идущим на сотрудничество. Может из-за того что Таганрог с рядом стоящими городами был обделён в финансовом плане, а требовали с него много. Обсудили с ним наше более подробно сотрудничество. Возможность создание новых артелей, чем озадачил его не на шутку.

Позволил местным снять мерки с одежды, обуви, чехлов для оружия, переметных сумок для лошадей. Рассмотреть, и познакомится с другими образцами товаров. Оставил коробку африканской смолы, для опытов. В Европе из неё в основном делают дорогую краску. Я же попросил создать пропитку для одежды. Оставил почти все нитки, недорогую ткань, часть мыла и другие дешевые вещи.

Всё самое ценное и дорогое грузить в вагоны. Особенно спор с Москатовым вызвала медь. В СССР её сейчас добывали очень и очень мало, а то, что была, шла на изготовление монет. Особенно меня развеселили полкопейки 1926 года, ходившие у населения. Им же медь требовалось на авиационный завод. Пока там дела шли совсем не очень. Зато отремонтировали мне два пулемёта. Один станковый Виккерса, а второй Льюиса смененных у луров за три русских винчестера каждый.

Прикупил большой дом на окраине в сторону Мариуполя, недалеко от побережья и порта. Сейчас это не самое удобное место для проживания. Далеко до центра и рынка, но если сделать причал и провести дорогу, то можно сделать свой микрорайон. Будет самое то, чем "воевать" и перестраивать существующее. Да и с жильём, как и везде в СССР большие проблемы. В доме срочный ремонт. Улучшение условий, санитарии и достройка помещений под кухню. На первом этаже и во дворе будет большой магазин, где будут не только продавать, но и скупать нужный мне товар. Часть двора занимает загон для верблюдов. Обижать луров я не стал. Взял только "пожилых" шесть штук, которым будет уже тяжело переносить длинные переходы. Их сначала еле завели на корабль, с таким же трудом и спустили. В этом полная заслуга Насера, поэтому и взял его на работу. Вот тогда и понадобились отложенные пиломатериалы для помоста. Верблюдов приказал выставить на продажу или сменять на донских лошадей. Посмотрим, что из этого получится. Мне верблюды не нужны.

На втором этаже будут прожить мои сотрудники, а так же Самир с Насером. Часть из экипажа останется в Таганроге, передавать и обучать русский экипаж на "Жан-Мари". Этот пароход меня окончательно разочаровал, и я решил его продать СССР.

Вот только гложут меня мысли, а не поторопился я со всеми такими финансовыми вложениями?

— Давайте знакомится князь Манос — предстал я перед четырьмя пожилыми греками в парикмахерской старика Евгения Иоаннидиса. Три незнакомых степенных грека уставились на меня. — Я попросил пригласить вас, чтобы обсудить наше сотрудничество.

— Зачем? — спросил один, больше похожий на турка, чем на грека.

— СССР финансово катится в пропасть. Богатых разорили, скоро примутся за более-менее зажиточных.

— Почему? — другой.

— Тут несколько причин. Взять власть это одно… но надо знать и уметь что-то с ней и делать.

— Вы считаете, что у коммунистов ничего не получится? — третий.

— Получится, в этом не только они заинтересованы, но и американские евреи-банкиры. Вот только крови они своей, а ещё больше чужой прольют много.

— А чем нам это грозит? Мы никого не трогаем — первый.

Та-ак. Похоже, разговора сейчас не получится. Пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Одно из двух. Или они бояться меня и потерять свою власть? Или думают что им и так хорошо… без меня? Если судить по их одежде, то так и есть. Ну что же… флаг им в руки и барабан на шею.

Вот почему это я решил, что меня будут встрять с цветами и оркестром? Может и поэтому местных греков репрессировали, что были они очень уж не уступчивые и не идут на компромиссы? А может, присматриваются ко мне? Время покажет.

Дальше разговор за местным легким вином был не о чём. Зато потом я отдельно договорился с Евгением Иоаннидисом. Он передаст оставленный три тридцатиметровых рулона ткани и разные нитки для Дрокопуло. Его старик оказывается, знал…

Но как бы там не было эшелон, наконец, сформировали. Опять пришлось отправлять Потоцкого в Ростов-на-Дону за пульмановским вагоном. За аренду рассчитался тремя африканскими коврами и советскими деньгами, которые у меня начали накапливаться. И это притом, что у Потоцкого специальные бумаги на руках. Не сказать, что такая ситуация мне нравилась.

Ну-у надо же такому случится. Застряли на станции Екатериновке рядом с городом Ельцом. Угля нет, и когда будет, никто не знает. Шахтинское дело по сообщениям газет, которые я внимательно читаю, их целую стопку привез Потоцкий, тут тоже возбужденно. Но на этот раз комиссия работает из Москвы во главе с Кировым. Надеюсь до такого, как в нашей истории, не дойдёт. Такая представительная комиссия показывает, что стране срочно нужен уголь и много.

Рядом стоит военный эшелон с солдатами, направляющийся из Москвы на Кавказ. В Чечне и в это время, оказывается, начали бунтовать. До вооруженного восстания ещё не дошло, но уже близко.

— Я смотрю народ, как-то не очень оценил ваши колхозы? — говорю я. Мы с Потоцким и Бехтеревым рассматриваем в окно стоящий рядом эшелон. — Что-то я не пойму, что у вас это за войска? И зачем они с пиками упражняются? Ну, тогда им ещё кольчуг и щитов не хватает. Почему нет?

Военный эшелон пришёл сюда раньше нас. Вот и выводят командиры солдат, чтобы они не маялись бездельем, на разные своеобразные тренировки. Но вот как-то в моём понимании, эти тренировки к современной армии не сильно подходят.

Сначала их командиры сунулись к нам, но Потоцкий, по моему приказу их шугнул. Зачем они мне тут. В разных концах нашего эшелона на крыше вагонов стоят пулемёты и по два человека к ним. С каждой стороны тоже постоянно ходят взад-вперед. Сам расставлял и инструктировал Сергея и иногда проверял с Потоцким и Колей караулы и сохранность вагонов с грузом. А то тут быстро растянут и не заметишь как. Народ ушлый, и эшелоны грабить наловчился. Зато мои бойцы вызывали интерес и соседей. Ну ещё бы. Всё-таки я срочно в Таганроге заставил и немного разорился на переодевание и переобувания своего отряда, хоть и поругался с Потоцким на эту тему.

— Мои люди, мои деньги. Как хочу, так и одеваю и вооружаю. Не нравится? Ничего потерпите — безмятежно заявляю ему. Будут они мне тут ещё указывать, как жить надо. Счас.

— Умеешь ты Сакис создавать проблемы — скривился тогда Потоцкий. Ну да ему теперь постоянно приходиться спорить и доказывать разным командирам, что у нас специальный отряд.

— Меньше спорь. Пистолет в лоб и посылай по вашей матери. Если что, тебя Сергей с пулемётами подстрахует — ставлю точку в споре. Этим показываю, что ни на какие компромиссы идти я не желаю.

У всех моих бойцов шинели пришиты и обрезаны до колен. Рукава тоньше и стягиваются ремешком на манжетах. Красные клапана спороты. Вместо них звезды с левого боку на плече. На поясе у каждого кинжал с левого бока, а с правого подсумок с патронами. Или наоборот. В отряде три левши. В руках русский винчестер, который охрана держит стволом на левой руке, в любой момент готовая стрелять. Вешать на плечо во время караула я запретил. Зато смена каждые четыре часа, чтобы люди не уставали. Высокие ботинки со шнуровкой. Это к кожаным лаптям добавили брезентовый верх, но и такому солдаты очень обрадовались. Оставил в обязательном порядке портянки в целях гигиены. Прикупил пару пистолетов Браунинга в Таганроге у местных на чёрном рынке, поэтому все командиры караулов щеголяют с полуоткрытыми кобурами на правой ноге. Покривился, но оставил в наказание только будёновки, раз фуражки… профукали. Зато Потоцкого это очень обрадовало.

— Это новое образование. Территориальные войска — Потоцкий.

— Партизаны это какие-то, а не войска. Завтра пойдём на станцию, будем с продуктами что-то решать для людей — вздыхаю я. На наш вагон есть, а вот на охрану почти закончились.