Не боярское дело 1 (СИ) - Богдашов Сергей Александрович - Страница 20

— И да, и нет, — обтекаемо ответил его подчинённый, сообразив, что их беседа перешла в неофициальное и более приватное русло.

— Поясни-ка.

— Знать-то он, безусловно знал, а мер никаких не принял, и скорее всего заранее пообещал, что предпринимать ничего не будет. Иначе, больно уж нагло и глупо Федорищевы себя выставили. Хотя, нынче с них, покойников, какой спрос.

— Так, Мефодий Павлович, слушай меня сейчас внимательно. Повторять не буду, — князь понизил голос и слегка наклонился над столом, приблизившись к собеседнику, — Думаю, есть у тебя припасённая папочка на наместника. Из тех, что начальству не показывают в силу незавершённости дел.

— Есть, как не быть, — согласился рязанский начальник, понимая, что игра пошла по-крупному. Не каждый день одно из первых лиц в государстве не приказывает, а по-хорошему просит поделиться личным компроматом.

— Тебе она скоро без надобности будет, а я бы со всем своим удовольствием с ней сейчас ознакомился, и тебя, при случае, добрым словом вспомнил, — с намёком поделился князь своим предвидением о будущем наместника и обещанием своей личной благодарности.

— Ваше сиятельство, доказательств там не слишком много будет. Сами понимаете, против человека такого ранга дела заводить не пристало, если прямых и бесспорных улик нет. С другой стороны, откуда бы им взяться, этим уликам, если нет ни дела, ни следствия. Заколдованный круг получается.

— Велика ли папочка-то? — улыбнулся князь, поняв, что собеседник готов сдать ему наместника с потрохами.

— Да в половину стандартной архивной закладки будет, — наморщив лоб, словно что-то припоминая, ответил Мефодий Павлович.

— Ого, я смотрю вы там на бумагу не скупитесь, — князь восхищённо приподнял бровь и потёр руки. Как-никак, а стандартная архивная закладка — это папки и скоросшиватели, плотно уложенные на метровую высоту и крепко-накрепко перетянутые прочным шпагатом с сургучными печатями на завязках.

— Не столько мы, сколько наместник шустрый оказался, — скромно ответил Мефодий Павлович, довольный реакцией князя, — Нам достаточно было с должным прилежанием работу свою делать.

— За прилежание отдельно отмечу. И списочек мне предоставьте, из особливо прилежных. Десятка на полтора-два, думаю. Верных и старательных людей сам Бог велел поощрять, не так ли? Заодно и на окружение наместничка посмотреть повнимательней стоит. А ну, как деньги казённые к ним прилипли, или мздоимство какое они от государева лица устроили.

— И такие есть, как не быть. Не оскудела ещё земля наша. Кого только на ней не встретишь, — понятливо закивал рязанец, сохраняя на лице самое простецкое выражение. Затем он слегка почесал затылок, отобразив на лице лёгкую озабоченность, и скрестив наудачу пальцы, выпалил, — Беда только в том, ваше Сиятельство, что по ним у меня другие сотрудники работают. Как бы обиды у людишек меж собой не вышло. Работу одинаковую делают, а награждать не всех будем.

— Не о том думаешь, — построжел князь лицом, — Пусть результат дадут, а как и кого отметить, по итогам видно будет.

— Верно то. Ещё как верно. На справедливости государевой ой как много в Империи держится, — благовейно прикрыв глаза, с придыханием произнёс Мефодий Павлович. Секунду оба помолчали, красочно представляя себе размер ожидаемой «справедливости». Каждый согласно чину.

Обговорив сроки доставки документов и подчеркнув необходимость в обеспечении их должной охраной, князь отпустил собеседника. Затем он ещё раз бегло пробежался по докладу, делая карандашом дополнительные пометки и присовокупил доклад к другим документам, подшитым в солидную папку в кожаной обложке.

— Пётр Константинович, князь Обдорин беспокоит, скажи-ка, друг мой, не найдётся ли у надёжи нашей для меня минуток десять-пятнадцать сегодня. Вести у меня подошли, которые он ждёт, — когда надо, Обдорин и сам мог, не чинясь, набрать номер и на равных поговорить с собеседником, да хоть с тем же начальником имперской канцелярии, — Племянник. Жив твой племянник. Как раз хочу ему дело поручить, которое Императору докладывать буду. В двенадцать тридцать. Понял. Значит увидимся сегодня.

Князь положил трубку и глянул на часы. Время есть. Можно успеть выпить чашечку кофе, а потом не спеша переодеться в один из мундиров, которых у него в соседней комнате с десяток висит. На все случаи жизни.

Доклад Император выслушал, откровенно скучая. Пару раз, он с трудом сдержал себя, чтобы не зевнуть, прекрасно зная, насколько заразно это действует на окружающих. Обычные дела и дрязги Империи. Дворяне рвут и мечут, уповая на замшелые права и традиции, разбогатевшие промышленники просят уравнять их в правах по жизненно важным вопросам. Нарождающийся класс неодарённой интеллигенции ратует за равенство в обучении и продвижении по вертикали власти. Обычная рутина.

— По основным вопросам у меня всё, — понятливо свернул князь Обдорин большую часть подготовленного доклада, — Из интересного и необычного могу рассказать кое-что про гвардейские накопители нового образца, и загадочные происшествия, случившиеся вчера с виновными в нападении на Род Бережковых.

Увидев заинтересованный взгляд Императора и благосклонный кивок, князь вытащил заготовленную папку.

— Начну с того, что техномаг гвардейского полка Вашего Величества подал рапорт о несоответствии половины полученных накопителей тем партиям, с которыми он имел дело раньше.

— Это который из них? Франц Иосифович? — без труда назвал Император ведущего техномага своего полка.

— М-м, да. Подписано Морозов Ф. И., — быстро нашёл князь нужный документ, — По его заключению сорок шесть накопителей оказались более мощными, и предположительно имеют «значительные перспективы для полуторакратного роста основных показателей», — провёл он пальцем по строкам рапорта, зачитывая цитату из документа.

— Этот врать не будет. Опыт у него колоссальный. Иные профессора за честь считают поговорить с ним, — легко вспомнил Император техномага, с которым ему в дни своей юности довелось не раз плотно общаться.

— По его рекомендации два образца и отданы на исследования в два разных места. Официальные заключения ещё не готовы, но первоначальные предположения Морозова уже нашли своё подтверждение.

— Дай посмотрю, что он ещё пишет, — Император требовательно протянул руку к папке, — Эх, знал бы ты, как он нас строил в своё время. А обзывал как изобретательно… У курсантов целые книжицы по рукам ходили с его изречениями. Так, а вот про это почему молчишь? «С высокой долей уверенности можно сказать, что применение подобных кристаллов значительно меньшего размера в носимых амулетах может перевести их воздействие на один класс выше» — государь ногтем подчеркнул строчки рапорта и выжидательно взглянул на князя.

— Мнение Морозова до исследовательских лабораторий доведено. Как только получу официальное подтверждение, так всенепременно доложу. А предположения мне по службе высказывать не положено, — суховато отозвался князь на несправедливый, по его мнению, упрёк.

— Да ладно тебе, Вов. Ты только попробуй себе представить, насколько те же щиты можно будет изменить, — Император перешёл с лучшим другом детства на обычное общение, что свидетельствовало о его волнении, и заходил — забегал по кабинету.

— Что же их раньше не меняли? — ворчливо осведомился князь, крутя головой вслед за государем.

— Да как не меняли? — всплеснул тот руками, — Ты пойми, что Морозов тебе пишет: — «На один класс выше». Это же средний пехотный щит получается. Тот самый, который на десять минут не только от пуль защитить может, но и от небольших снарядов.

— Ага, и весит он центнер.

— Восемьдесят пять килограммов, — машинально уточнил Император, будучи в военном деле более подкован, чем его друг, — Зато от половины твоих бодигардов можно будет избавиться на прогулке. Одену один-два амулета, и хоть спокойно по саду пройдусь. А то твои слоны все клумбы мне вытоптали.

— Хм, так это же в корне всё меняет. Я в этих ваших классах небольшой специалист, вот и не сообразил сразу. Погоди-ка, дай подумать… — князь ожесточённо начал растирать виски. Император остановился, и наклонив голову, с улыбкой смотрел на своего друга и на то, что он сотворил с тем, что раньше было идеальной причёской, — Два на объекте, ещё четыре на охране и два на прикрытии, — князь был похож на фанатика. Закрыв глаза и раскачиваясь он что-то бормотал про себя, тряс растрёпанной шевелюрой, и считая вслух, загибал пальцы, время от времени фыркая и начиная всё снова.