Жемчужина Шелтора (СИ) - Полынь Кира Евгеневна - Страница 2

В глазах поверенного полыхнул гнев, и я едва сдержалась не сделать шаг назад.

— Госпожа Бланш? — На всякий случай спросил он.

— Да, господин.

— Рад, наконец, увидеть вас.

— Взаимно. — Он продолжал неотрывно смотреть на меня своими светлыми глазами, в которых поблескивало раздражение.

И я могла его понять.

Увидев, наконец, товар лицом, как говорится, невозможно было предположить, что он не был разочарован увиденным. За девушку, которая стоила триста тысяч люций, я выглядела словно оборванка с улицы, или первая попавшаяся под руку бродяжка.

Эвелин тоже следила за мужчиной, и кровь отлила от ее лица. Сейчас, пока деньги еще не на счету, она рисковала упустить покупателя, который растрезвонит всем остальным о состоянии товара и мачеха потеряет кучу денег, которые она в своей голове уже с удовольствием тратила.

— Госпожа Эвелин, я могу попросить оставить нас наедине с госпожой Бланш?

— Вы же понимаете, что я не могу оставить малышку наедине с незнакомым мужчиной?

— Мы не незнакомы. — Заметил он, вспомнив, как мы в первую нашу встречу говорили, пока я накрыла на стол. — И все же, я прошу вас удалиться.

— Как скажите. Дитя, веди себя достойно, моя дорогая. — Обратилась она ко мне и вышла, и как я была уверена, прижалась ухом к дверям.

Поверенный хмыкнул и обвел помещение рукой, устанавливая полог тишины.

— Значит, я уже имел честь познакомиться с вами. — Поклонившись, сказал он.

— Как видите. — Я присела в неловкий реверанс, вспоминая о манерах.

— Неожиданный сюрприз, Аорелия. — Сказал он, назвав меня именем, которым я представилась ему впервые.

— Можете звать меня просто Бланш. Аорелия мое второе имя, сейчас меня так никто не называет.

— Но тебе бы хотелось, верно?

— Это не имеет значения.

— У меня есть подарок, который господин Торунн велел передать тебе лично.

— Как ваше имя? — Поверенный улыбнулся.

— Гест. Гест Клеменс.

— Гест, прошу, расскажите мне, что меня ждет. — Я ладонью придержала протянутый мне кулек, останавливая мужчину в попытке заглянуть в мои глаза.

— Что именно вы хотите знать?

— Торунн. Какой он?

— Жестокий, кровавый, отважный, решительный, держащий свое слово. Достаточно?

— Да… Благодарю.

Сердце уже ушло в пятки от описания моего будущего супруга. Все остальное уже вряд ли имело бы значение, и покорно приняв настойчиво протянутый кулек, я продолжала стоять на месте, уткнувшись глазами в пол.

— Я прошу вас открыть подарок. Мне велено передать вашу реакцию на презент, господину Торунну.

— Можете смело говорить, что я в полном восторге. Когда состоится обмен?

— Через четыре дня. — Гест чуть склонил голову, видимо проникнувшись моим настроением. — И, Бланш. Если вы хотите, я могу временно пересилить вас в постоялый двор. Я думаю, ваша многоуважаемая матушка не будет против, если я немного надавлю на нее.

— Не стоит. — Я чуть улыбнулась. — Спасибо за заботу, господин Гест.

Он еще несколько секунд смотрел на меня, но словно отрываясь от своих мыслей, снял полог тишины, приглашая мачеху вернуться обратно в комнату.

Эвелин и бровью не повела, не выдавая, что подслушивала разговор и теперь злиться, что все подробности силами Геста прошли мимо нее. Только заметив кулек у меня в руках, немного приободрилась. Уверена, она попробует его забрать.

— Я думаю, на этом закончим. Если возникнут вопросы, вы можете найти меня в гостинице у Реаля. Обмен произойдет через четыре дня, так что убедительно вас прошу. — Он бросил на мачеху гневный взгляд. — Привести девушку в порядок. Она должна быть чистой, свежей и отдохнувшей.

— О, не сомневайтесь. Бланш будет прекрасна, как и всегда. — От взгляда мужчины, Эвелин икнула. — Господин Торунн не пожалеет.

Выпроводив гостя, Эвелин прижалась спиной к двери и тяжело выдохнула, закрывая глаза.

— Ненавижу этих щупачей. Смотрят так, как будто душу выворачивают.

Как не странно, она была не далека от истины, и господин Клеменс действительно имел кровь гурий в роду, немного, но этого хватало для того что бы пользоваться эмпатией. Мужчине хватало лишь пары слов, что бы иметь свое представление о том или ином человеке. И судя по тому, в каком тоне он беседовал с моей «матушкой» она не пришлась ему по душе.

— Показывай, что у тебя там. — Она вырвала куль из моих рук и принялась тут же развязывать тонкие атласные ленты, холодного серого цвета.

Когда завязки все же поддались, перед Эвелин предстало меховое манто из пушистого меха северной лисы. Идеально белого цвета, без малейшего оттенка желтизны и с серебряными пуговками, на которых был отпечатан какой-то рисунок. Разглядеть поближе мне не удалось, так как мачеха тут же набросила его на свои плечи и помчалась к зеркалу, чтобы полюбоваться своим отражением. Она крутилась из стороны в сторону, то утыкаясь тонким носиком в пушистый мягкий мех, то глядя на себя через плечо, или кружась вокруг своей оси.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Скажешь мужу, что подарила манто матушке, как благодарность за воспитание.

— Подарки не передаривают. — На самом деле мне было глубоко безразлично на красоту шубки, сильнее всего хотелось задеть Эвелин.

— А ты передаришь. — Бросила она и продолжила любоваться своим отражением.

— Нет. — Сложив руки на груди, я уперлась спиной в стену.

— Что ты сказала? — Прошипела «матушка».

— Что слышала. Нет, Эвелин. Я не подарю тебе это манто. Оно мое и мне подарил его мой будущий муж.

— Да ты… Я тебя…

— Что? Ударишь? Изуродуешь? Проклянешь? Что бы ты со мной не сделала, твои денежки уплывут из рук. — Я развела пустые ладони в стороны. — На твоем месте я бы берегла меня как зеницу ока. Ты же не хочешь лишиться денег, Эвелин? Триста тысяч люций.

Мачеха напоминала разгневанную фурию. Ее волосы зашевелились, а в глазах замелькали искры. Бабушка не передала Эвелин ничего кроме возможности иногда потрескивать молниями в моменты настоящей ярости.

— Не дури, Эвелин. Ведь я могу сказать что ты украла у меня манто. Хочешь, чтобы мой будущий супруг спросил, почему я не ношу его подарок? — Мачеха продолжала стрелять глазами и пускать маленькие молнии, которые приподняли ее выпущенные у лба пряди.

— Неблагодарная дрянь!

— Закрой свой рот, Эвелин. Отдай манто и больше не подходи ко мне.

Женщина сбросила шубку на пол и специально наступила на нее туфлей. Громко хлопнув дверью, она, наконец, избавила меня от своего присутствия.

Можно выдохнуть.

Не могу сказать, что была довольна выбором отца хоть когда-нибудь. Эвелин появилась в нашем доме внезапно, как снег на голову, как гроза посредине лета. Обрушилась тайфуном на не в чем не повинную чету Бланкар. Она была легкой, веселой, такой душевной, что отец поверил тщательно выверенному до последнего слова спектаклю. Но меня ей провести не удалось. По первому же взгляду мне стало ясно кто такая эта Эвелин Бест и что ей от нас нужно. Папа одаривал ее дорогими подарками, а она кокетливо смеялась в песцовые накидки, что принадлежали моей маме и перешли в ее когтистые лапы как очередной презент. Они поженились скоропалительно. Эвелин первое время пыталась прикидываться все такой же замечательной, но только наедине со мной снимала маски и показывала свое настоящие лицо. Лживой и бесчестной охотницы. Только роскошь, только достаток, ее кредо по жизни.

Они прожили вместе несчастных три года, и отец стремительно сгорел, закончив дни прикованным к постели. Только на смертном одре ему удалось разглядеть истинное лицо своей возлюбленной, но сил не было даже на то, чтобы держать перо, дабы переписать завещание. Единственное что ему удалось сделать, это отписать дом своему брату, что бы Эвелин, на правах наследницы имущества не вытурила меня из собственного жилища. Сейчас поместье принадлежала дяде Эдвину, но и у него желания удочерить меня не проснулось ни через месяц, ни через полгода. Папино доверие не знало границ, но, не смотря на то, что я лишилась всего что имела, больше всего я скучала именно по нему. Только папа стал мне настоящей опорой и поддержкой. Только он верил во все, что я делала, и никогда не сомневался.