Гайавата (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" - Страница 19

У аборигенов особым спросом пользовались наконечники стрел. Особенно широкие и зазубренные, которые без ножа из тела не вытащить. Зачем им такие узкоспециализированные наконечники? Против людей. На животных они такие дефицитные изделия не расходовали, обходясь дедовскими кремневыми.

Какую бы приторную патоку не изливали на общественность правозащитники и “историки”-популисты, но с истиной она имела лишь отдаленные отношения. Индейцы в их воображаемом мире – добрые и отзывчивые дети мира, которые живут в гармонии с природой, не убивают животных больше, чем необходимо, разрешают конфликты мирным путём, эпизодически раскуривая трубку мира. Не люди, а рождественские эльфы.

А Питер знал историю своего народа, культурные его особенности, менталитет и мотивы, которые им движут. Вспоминать примечательные эпизоды из глубин истории не нужно, достаточно вспомнить бегство самого Питера от отряда алгонкинов. Когда они пересекли рубежи могавков, то были убиты и брошены на земли алгонкинов, а пленные использованы в обряде посвящения в воины. Случись такое на границе у белых государств, были бы отправлены ноты протеста, разорваны дипломатические отношения, мобилизованы войска и напряглись бы булки у всех в министерствах обороны, вплоть до выяснения обстоятельств “недоразумения”. А здесь племена, пограничный конфликт – рядовое событие, из-за которого никто не станет разводить политесы, объявлять войну или делать движений больше, чем необходимо. Это всё потому, что между племенами и так идёт война. Всегда. Нет, бывают периоды мира, в голодные годы, когда вапити и бизоны, прямо как сейчас, массово куда-то уходят. Тогда собирается совет старейшин разных племен и раскуривают эту пресловутую трубку мира, предмет “очень смешных” шуточек американских, и не только, стендаперов.

Здесь мужчины – воины, которые в перерывах между схватками занимаются охотой. Сеют и собирают урожай здесь женщины, но и от них можно ожидать пару неприятных сюрпризов, стоит напасть на деревню. Ещё они здесь напрямую заинтересованы в том, чтобы мужчины уходили в набеги. Чем больше муж принесет ценностей и амулетов убитых врагов – тем выше статус женщины в роду. Поэтому нередки случаи, когда жена буквально гонит мужа в набег. Именно эта психология воинственного племени позволит в течение следующих двухсот лет держать в страхе белых колонистов, да и черных тоже, ведь аборигены между чужаками разницы не видят. Хотя исключения будут. Африканцы, привезенные в испанские колонии, эпизодически сбегали, чтобы осесть среди племён пуэбло, где вполне успешно ассимилировались. Испанских колонизаторов совсем не удивляли черные индейцы, совершающие набеги на колониальные поселения вместе со своими нативноамериканскими братьями.

Питер обдумывал всё это, извлекая застывшую в форме лопату. Теперь, пока не прошло слишком много времени, нужно обработать лезвие молотком, чтобы сохранилась возможность заточки, остальная часть пусть будет незатачиваемой, главное что прочность она от этого не теряет, а наоборот, становится твёрже. Теперь дождаться окончательного остывания, насадить на черенок и Питер получит многократное повышение производительности труда. Одна простая лопата даёт столько преимуществ и возможностей, что дух захватывает. Если снабдить ими женщин, то их смешные посевные участки можно расширять многократно, главное дай только время на вырубку лесов. С пнями ещё вопрос не решен, но он работает над этим вопросом. Сейчас местные избавляются от них выжиганием и подкопами. С помощью палок это проделать очень сложно, но они тут и не такое проворачивают. Выжигание – процесс долгий, но если поставить дело на поток, тоже приемлемо, они ведь не десятки километров освобождать собираются.

Топоры. С топорами всё получилось замечательно. Питер ещё неделю назад закончил последнюю партию. Все мужчины в племени теперь снабжены бронзовыми томагавками. Классические топоры Питер тоже сделал, но вот томагавк духу аборигена ближе. Размерами они похожи на кремневые топоры, легки, удобны, остры. Обычный топор хорош по хозяйству, а какое хозяйство у могавка? Лук и стрелы – вот всё его хозяйство.

В честь вручения топоров шаман даже устроил небольшое шоу с предзнаменованиями и копошением в кишках дохлого опоссума. Не известно, что он увидел в кишках опоссума, но лицо у него весь день было блаженное, будто наркотрип поймал. У Питера крепло подозрение, что шаман давно уже употребляет свои мухоморы и вне ритуалов и совсем-совсем не для общения с духами.

- Продолжайте в том же духе. – наставил помощников Питер и направился к шаману.

Шаман сидел в своей части длинного дома, задумчиво перебирая амулет с черепами крыс или хомячков, закрыв глаза.

- Духи сказали мне, что ты обратишься ко мне, Пэйта... – открыл он глаза, когда Питер щелкнул пальцами перед его лицом.

- А они сказали тебе, зачем я обращусь? – скривил губы в усмешке Питер.

- Это они оставили в тайне... – покачал головой шаман, вернувшись к импровизированным чёткам.

- Отсыпь мне табака. – потребовал Питер.

- Нет. – категорично отказался шаман.

- Мне нужен твой табак, уши в трубку крутит! – настоял Питер, приблизившись лицом к лицу шамана.

- Это для ритуалов! – шаман отложил амулет и скрестил руки.

- Не заставляй меня приносить стадо жирных бизонов. – Питер вытащил из-за пояса волнообразный бронзовый кинжал с узорчатой серебряной рукоятью. – Я хотел подарить его достойному, но... похоже придется оставить его себе.

- Сколько тебе нужно? – раздраженно вцепился во вновь взятый амулет шаман после пристального взгляда на кинжал.

- Всё что есть. – сказал Питер. – И трубку!

- Трубку не дам! – упёрся шаман. – Это инсрамумент!

- Инструмент. – поправил его Питер. – Хорошо. Тогда вырежи мне новую.

- Это очень трудоёмкое дело... – начал шаман торг.

- Трудоёмко было заточить этот кинжал до остроты черного камня! – повысил ценность кинжала в глазах шамана Питер.

- Острота черного камня?! – воскликнул тот. – Да быть не может!

- Сам проверишь потом. – махнул рукой Питер. – Так даешь?

Шаман жадным взглядом смотрел на кинжал в его руках, а потом швырнул амулет на лежанку.

- А давай!

- Неси. – протянул ладонь с кинжалом Питер.

- Придётся увеличивать рассаду в следующую весну... – посетовал шаман и приволок ему целый мешок из грубой пеньки, набитый листьями табака. – Листья нужно измельчить продольными волокнами, чтобы...

- Не учи дедушку кашлять. – Питер забросил мешок за спину и пошел к своему месту. – Завтра зайду за трубкой.

Положив в карман горсть листьев сверху мешка и с середины, он вышел на улицу и сел у костра перед входом. Далее он выбрал наименее высушенный лист, измельчил табак в него, скрутил его в трубочку и прикурил зажигалкой.

- Кха! Мать твою! – закашлялся он. Три дня от последней в пачке сигареты не прошли даром.

Табак был очень крепким и при большом желании мог отправить кого-нибудь слабенького в мир глюков, ненадолго. Питер приноровился с дозировкой дыма, скурил половину листа и понял что достаточно. С такими концентрациями можно курить одну сигару на весь день. Хотя с трубкой ситуация может измениться.

- Пэйта! Тебя вождь зовет! – подбежал юный воин. Питер видел его в первый день знакомства с могавками. Он вторым зарезал пленного алгонкина. Кажется, его зовут Мертвый Бурундук.

- Чего хотел? – уточнил Питер.

- Не знаю! Сказал позвать. – пожал плечами паренек и помчался дальше.

- Эх... – встал с бревна Питер.

Вождя он застал за длинным домом, где он травил очередную байку группе воинов.

- О, Пэйта! – воскликнул он, вставая с бревна.

Нет, Питеру нужно что-то делать с мебелью. Невозможно жить в обществе, которое всю историю своего существования сидит на брёвнах.

- Звал? – спросил он у вождя.

- Есть у нас идейка одна! – Ушастый Бизон приглашающе указал на место рядом с собой.

- Ну? – Питер сел на бревно. Определенно, нужно что-то с этим делать. – “Следующей формой будет стамеска и лезвие для рубанка. Ещё не помешает пила, но нужно как-то изобрести напильник...”