Неприятности по обмену (СИ) - Бахтиярова Анна - Страница 16

— Ничего! — прошипела девочка, захлопнув дверь ледника. — Узнаю, как тут пользоваться колдовством, всё припомню! А воду морскую переводить на тебя не стану. Не велика птица!

Во втором пункте шла речь о включении плиты — деле хлопотном и нервном, но решаемом. В справочнике Виктория объяснила: главное, чтобы в квартиру не пошёл газ — страшный невидимый дым.

— Зажечь спичку, — проговорила Мика, беря коробочку, поразившую в первый день в Обыкновении.

Достала тоненькую палочку и, сжав от напряжения зубы, чиркнула по коробочке. Получилось шестой попытки. Но получилось же! Теперь важно не медлить. Что там у нас? Ага! Повернуть крайний левый рычажок на четверть оборота и поднести огненную палочку к кружочку на плите.

— Крабы вас облепи! — возмутилась Мика.

Правильный круг огня загорелся, но опять обожгло пальцы. Без этой неприятности включение плиты не обходилось. Но, как любил повторять магистр Том: главное практика!

С остальными пунктами девочка справилась быстро. Взгромоздила сковороду на огонь, налила на дно масло, разбила четыре яйца, сохранившихся после «битвы» с ледником. Что ещё? Точно! Соль! Она, к счастью, не требовала хранения в холоде и лежала в шкафу.

— Уф! — выдохнула гордая собой Мика.

Из коридора послышалось жизнеутверждающее мычание. Николас напевал гимн Лесовии без слов. Это стало утренней традицией.

Мика вышла к отцу. Он стоял перед зеркалом и расчесывал спутанные волосы — слишком короткие по меркам родного мира. Бабушка Анфиса, правда, считала иначе и не уставала повторять, что шевелюру не помешает ещё остричь.

— Ты знаешь слова песни? — спросила Мика, прислоняясь к стене.

Николас грустно покачал головой.

— Я тоже, — призналась дочь.

Она читала текст гимна соседней страны в книге, которую давал магистр Том, но наизусть не заучивала. Чему удивляться? Она и гимн Моревии не считала нужным запоминать. И вообще особым прилежанием не отличалась.

— Ты помнишь Тома? Томаса Франка?

Рассказ Виктории об учителе не давал покоя.

Отец растерянно посмотрел на отражение и задумался.

— Ник не говорил о Томе, — произнёс он после паузы. — Не говорил.

— Конечно, говорил, — заверила Мика. — Как бы ещё я о нём узнала? Я же не умею читать чужие мысли.

— Не умеешь, — закивал Николас и засмеялся по-мальчишески.

Девочка с трудом сдержала раздражение. Нельзя злиться. Нельзя! Папа заколдован и беспомощен. Надо просто найти к нему подход.

— Тому можно доверять? — задала Мика новый вопрос.

Николас отложил расчёску, так и не приведя шевелюру в порядок.

— Доверять нельзя никому, — проговорил он тоном здорового колдуна.

— Почему?

Но отец занервничал. Закрутился на месте, испуганно повторяя:

— Ник не знает! Ник не знает! Ник не знает, почему оно шипит!

— Кто шипит?

Мика прислушалась и вытаращила глаза.

Звук шёл из кухни! Ох ты, бездна!

В коридор вбежала бабушка Анфиса.

— Почему пахнет горелым? — вскричала она и заохала, сообразив, что к чему.

Внучке-самозванке ничего не оставалось, как стоять в дверях кухни и смотреть сквозь густой дым на сковородку с подгоревшим завтраком в раковине. Бабушка включила рычажок, и остатки яичницы залила вода.

— Сил с тобой нет! — в сердцах объявила старушка.

Мика задохнулась от обиды. Она так старалась!

— Я всё сделала правильно.

— Неужели? — не поверила бабушка Анфиса. — Ты оставила сковороду на сильном огне и ушла в коридор.

Мика охнула. Точно! В инструкции был ещё один пункт: «снова повернуть рычажок на четверть оборота».

— Вот, кентавр лохматый, — прошептала кухарка-неудачница.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Бабушка Анфиса слов не разобрала. Зато их отлично расслышал Николас.

— Кентавр! — обрадовался он, заливаясь хохотом. — Ой, не могу! Кентавр! Лохматый!

Для старушки это стало последней каплей.

— Вон оба с моей кухни! — потребовала она и запустила в Ника мокрую тряпку.

Мика вернулась в спальню сестры и хмуро посмотрела на часы. Пора собираться на работу — в торговый центр. Таня и Тёма обещали ждать у крыльца полдесятого утра. То есть, возле подъезда. Ох, с названиями постоянно выходили казусы. Мика все-таки завела словарик, но это мало помогало.

Продолжала доставлять неудобства и местная мода. В джинсах девочка чувствовала себя глупо. Но не могла не признать: собираться в Обыкновении получалось быстрее. Посторонняя помощь не требовалась. Переодевшись, Мика застегнула на шее кулон-капельку, заново наполненный морской водой. Бутыль девочка спрятала в дальнем углу шкафа — за коробками с обувью.

— Бутерброд возьми! — окликнула в коридоре бабушка Анфиса.

— Я не голодная, — заверила Мика, но бабушка не захотела ничего слышать.

Пришлось жевать хлеб с маслом и сыром в подъезде. Не рассказывать же о съестных запасах в шкафу. Самозванка не забыла первые голодные сутки в Обыкновении и предусмотрительно прятала печенья и сухарики. Вот и сегодня успела залезть в тайник.

— Опаздываешь, — попеняла Таня. — Когда бабушка тебе мобилку купит? А то ждешь-ждешь, а ты, может, дрыхнешь.

— Никогда, — усмехнулся Тёма. — Старушки боятся техники без проводов.

— Что купит? — не поняла Мика.

Неосторожный вопрос Лавровы, к счастью, не услышали.

— Поторопитесь, нам ещё в клоунские наряды облачаться, — проворчала Таня, ускоряя шаг.

Она не обрадовалась идее брата работать промоутерами, но отнеслась к новым обязанностям с юмором. Тёма веселился от души, бродя по торговому центру в шутовском одеянии, которое выпросил вместо костюма гнома. Мике друзья сестры понравились. Особенно самостоятельная Таня. При всей рассудительности, иногда она превращалась в задиру. Вчера по дороге домой запустила камешком в спину Славе Сидорову — брату мерзкой Светы. Тот в ответ погрозил кулаком, но в одиночку дать сдачи не решился.

С Тёмой Мика общалась меньше. Стеснялась, плохо представляла, на какие темы разговаривать с мальчиками в Обыкновении. В Моревии — в гостях у соседей — достаточно поддержать за столом разговор взрослых о конях-летунах и полётах над морем. И всё, юные господа взирают с уважением. Девчонка, а управляет лучшим жеребцом из бабушкиной конюшни. Тёме о летающих лошадях не расскажешь. За сумасшедшую примет.

Мика и без разговоров о крылатых животных ловила недоуменные взгляды брата и сестры. Позавчера она сильно удивилась, услышав, что Лавровы не бывали на море. Вчера подпрыгнула с громким криком, увидев игрушечную железную карету, которая ехала по полу сама и грозно жужжала. Перепугавшись, Мика умудрилась спросить у Тани, что такое батарейки. Конспирация трещала по швам. Ещё чуть-чуть, и придётся, как Вика, врать о частичной потере памяти.

— Сидят, — проворчала Таня, когда троица подошла к торговому центру.

Мика тоже заметила неприятелей. Света и её гадкая свита каждое утро поджидали на скамейке неподалеку от входа. Два дня назад они подкараулили Мику внутри. Выждали, пока останется одна. Но неладное вовремя заметила Полина, и наглецам пришлось самим спасаться бегством.

— Отлупить бы их хорошенько, — мечтательно протянула Таня.

— А лучше заколдовать, — брякнула Мика.

— Точно! — похвалила рыжая подруга. — Светка бы отлично смотрелась со свиным пятачком вместо длинного носа!

Тёма идею не одобрил.

— Колдовство — это неинтересно.

— Почему? — изумилась Мика. Она сходила с ума из-за невозможности колдовать.

— Колдуны — беспомощные лентяи. Взмахнули волшебной палочкой и живут на всём готовом. А если она сломается? Что тогда?

— Купят другую, — пошутила Таня, подмигивая подруге.

Мика посмотрела на Тёму с уважением. Мальчик ничего не знал о колдовском мире, а понял больше, чем она за четырнадцать лет. В Моревии и Лесовии не существовало волшебных палочек из сказок Обыкновении. Но теперь Мика на собственном опыте выяснила, что случается, если у колдунов пропадают способности.