Вся жизнь — игра - Дубровина Татьяна - Страница 48

Рита сжалась в клубочек, подтянула коленки к подбородку. Тонкая подстилочка не согревала нисколечко… А может, это от страха ее так колотит?

Глупости! Чего бояться в закрытой наглухо машине? Массивная громадина джипа сама кого хочешь испугает среди ночи.

Лесные обитатели небось примут его за великана-пришельца и на всякий случай будут огибать провонявшее бензином чудовище…

Вот только пока незаметно, чтоб огибали…

Внизу, прямо под днищем, кто-то ползал, скребся противно, словно хотел прогрызть в толстой стали отверстие и скользнуть в кабину.

Она прислушалась, стукнула каблучком в пол и опять поджала ноги.

Что, если этот «сталеед» уже справился со своей задачей? Сейчас как цапнет за ногу…

Или хуже… Холодные щупальца обовьются вокруг ее тела, все ближе и ближе подбираясь к шее… И сдавят горло тугим, удушливым скользким узлом…

Вон эти щупальца… Уже тянутся к машине… Царапают стекла… Постанывают, как упыри:

— Пу-у-сти-и-и…

Протри глаза, Рита. Сдурела? Это же ветки. Просто ветки колышет ветер…

Это птица пролетела мимо. Обычная ночная птица, а вовсе не летучая мышь. Откуда им тут взяться?

И львы с тиграми на Черноморском побережье не водятся. И медведей нет. Где ты слышала про медведей? Они в тайге, на севере… А здесь юг.

Ага, а горные? Вон как далеко тянется ущелье, прямо к голубоватым, покрытым снегом вершинам…

Что, если там — снежный человек? Мохнатый, кровожадный «йети», а?

И тут вдруг чья-то корявая фигура с длинными опущенными до земли руками проковыляла мимо джипа. Так близко, что Рита даже заметила длинную свалявшуюся шерсть на почти человеческих руках…

Полумертвая от ужаса женщина упала ничком, вжавшись лицом в сиденье. Обеими руками заткнула уши, а зубами прикусила скользкую кожу обшивки, чтоб не заорать в голос и не привлечь к себе внимание чудовища…

Тут что-то громыхнуло у очага, раздался обиженный визг, громкие ругательства на непонятном нечленораздельном языке…

И тут же, словно отозвавшись на них, из глубины ущелья послышался протяжный, леденящий душу вой.

Он все нарастал и нарастал, тянулся изматывающе, а потом застыл и оборвался на самой высокой ноте… И сменился зловещим сатанинским хохотом.

Казалось, все злые духи слетелись в ущелье на шабаш.

— Ха-ха-ха… Ой… — всхлипывал кто-то ужасный и громадный и снова продолжал: — Га-га-га! И-их! Ха-ха!

— Ой, мамочка… — шептала Рита, вздрагивая при каждом новом раскате этого смеха. — Ой…

Она словно вторила невидимому демону, заполняя своими сдавленными возгласами паузу, за которую тот переводил дыхание, подвизгивал и вновь принимался сотрясать ущелье замогильным воем…

Лохматый «йети» на четвереньках подскочил к машине, медленно поднялся на задние ноги и приплюснул к стеклу плоскую, как блин, голую морду.

Маленькие глазки не могли разглядеть Риту за тонированными стеклами… Или могли? Кто знает, как устроено зрение у чудовищ?

Но Рита прекрасно видела перекошенную человекоподобную физиономию. Она впечаталась в стекло на короткий миг, скорчила рожу, хрюкнула недовольно и вдруг стала трясти ручку дверцы, явно намереваясь проникнуть внутрь.

— Гы-ха-ха! — громыхал по ущелью хохот ночного демона…

— Клац-клац! — сотрясалась, полязгивала тяжелая дверца джипа.

— Ру-фр-р-р… — присоединился к этой какофонии кто-то третий…

— Мамочка, родненькая, помоги… — взмолилась полумертвая от ужаса Рита. — Силы небесные… Господи… Иже еси… Как там дальше?.. Пресвятая Богородица, заступница… — выискивала она в памяти все когда-то слышанные от бабушки слова… — Хлеб наш насущный… Нет, не то… Отпусти нам долги наши, как мы прощаем должникам нашим… Да избави нас от лукавого… Ой! Мамочка!

То ли «мамочка» помогла, то ли «силы небесные», однако вопли и завывания вдруг стихли так же неожиданно и резко, как и начались.

Рита некоторое время прислушивалась к обвально наступившей тишине, недоверчиво, ожидая еще более жуткого продолжения… А потом наконец раскрыла плотно зажмуренные глаза.

Противная плоская рожа мохнатого чудища отлепилась от стекла. «Нети» оставил в покое джип, и его смутно угадывающееся в темноте корявое туловище взметнулось к вершинам низкорослых сосен и прошелестело по ущелью вверх, сминая кусты.

Да какой уж тут сон! Тем более что она не привыкла спать по ночам.

Все внутри дрожало мелкой дрожью, даже губы подрагивали от озноба. Видно, изрядная порция адреналинчика выплеснулась в ее кровь.

Широко раскрытыми глазами Рита вглядывалась в темноту, сжав обеими руками руль джипа, будто стальная махина могла помочь ей победить ужасы ночи.

В прогретой за день на солнце кабине сейчас удушающе пахло горячей кожей, смешанной с парами бензина и пылью.

Зря Рита открывала окно, когда они мчались по трассе. Вся дорожная, взбудораженная колесами грязь теперь осела мелкими крупинками внутри машины.

Даже нос стал сухим и чужим и в горле першит…

Душно и одновременно холодно в сильно декольтированном тончайшем платье…

Этот бугай небось свитер натянул… Укутался в два одеяла… Не жирно?

А она мерзнет, задыхается в крепко запертой кабине, да к тому же дрожит от страха…

Как он может спокойно спать, скотина?! Бросил ее одну на растерзание диким зверям, и в ус не дует…

Рита только сейчас осознала, что Георгий даже не выскочил из палатки, когда началась эта вакханалия… Да другой на его месте!..

Разве Лучано позволил бы ей страдать одной? Уж он-то не оставил бы свою даму в минуту опасности. Он джентльмен, в отличие от этого хама…

Да если бы Георгий ее действительно любил, он бы, ни секунды не колеблясь, очертя голову бросился бы ей на помощь.

А кто, собственно, внушил Рите, что он ее любит?

Разве он сказал хоть слово о любви?

Наоборот, он всячески подчеркивает, что рядом с ним случайная девица. И даже имя запомнить для него большая проблема.

И он ее ни капельки не уважает.

«Собери хворост… Вымой посуду…»

Просто унижает на каждом шагу. Пренебрежительно не замечает, ухмыляется нахально…

Зачем он только притащил ее на этот дикий берег?

И — пожалуйста… Спит. Плевать ему на Риту. Может, утром даже и не вспомнит, что была накануне такая…

Злость и обида просто клокотали в ее душе. И безумная жалость к себе, несчастной…

Володя ценил и воспитывал в ней леди… Сергей Сергеевич пылинки сдувал, баловал, изощряясь на все более изысканные сюрпризы для своей неповторимой избранницы…

Ну, и что тебя в них не устраивало? Вот дура-то…

Нехороши были… Тебе этого не терпелось заполучить? Этот был нужен? Прищур стальных глаз свел с ума и заставил потерять рассудок и пренебречь осторожностью?

Получила? Неужели еще не сыта по горло?

Ничего, вот пусть только рассветет, и она сразу же уедет отсюда. Пусть этот Робинзон выбирается потом сам как угодно…

Или нет… Она доберется на джипе до Сочи, а потом сделает широкий жест — пришлет за ним Костика.

Мальчишка наверняка знает все побережье как свои пять пальцев.

Можете представить себе физиономию Георгия, когда он увидит подкативший за ним немыслимый рыдван, посланный милостивой Ритиной рукой…

— За все уплачено, — солидно буркнет баском Костя.

Да, именно так! Это будет унизительно и… по-царски щедро. Хороший урок зарвавшемуся хаму…

Рита помечтала немного, рисуя в воображении заманчивые картины… и скоро поняла, что окончательно озябла. Просто зуб на зуб не попадает.

Голые руки покрылись мелкими противными пупырышками. Бр-р… Гусиная кожа…

А в палатке, небось, тепло под пуховым спальником…

Да пошел он к черту! Будет там нежиться один! Еще чего!

Она осторожно приоткрыла дверцу машины и прислушалась. Тихо.

Тогда она быстро спрыгнула на землю и побежала наугад к палатке. Зацепилась носком за врытый колышек, рухнула с размаху на землю и больно содрала коленку.

Никаких сомнений, что в этом тоже виноват Георгий! Кто же еще?!