Вся жизнь — игра - Дубровина Татьяна - Страница 35

— Познакомься, Риточка, — сказал ее наставник. — Это Павел Павлович Глоба.

На какую-то долю секунды Маргарита оробела: она, естественно, слышала имя знаменитого астролога… а может, и немножко колдуна.

Но потом ей представилась и Тамара Глоба, его тогдашняя жена, которой тоже, по Ритиному убеждению, изо всех сил хотелось казаться колдуньей. И… Маргарита поняла, что красавица Тамара ей даже в подметки не годится!

Это придало уверенности, и она, больше не комплексуя, подала астрологу руку:

— Очень приятно. Я столько о вас слышала… Паша!

Глоба оценил кокетливую женскую выходку. Он понимающе улыбнулся в свою курчавую бородищу и поцеловал Ритины унизанные кольцами пальчики. Не в пример надутому гордецу Георгию!

Окинул цепким взглядом ее гриву, отливающую золотом, ее слегка вздернутый носик, не упустил из внимания и кошачьи глаза, и гордую стать.

Тут же предположил, а вернее — с уверенностью констатировал, как опытный врач, с ходу выдающий диагноз:

— Лев?

— Ну, Лев.

Маргарита была не слишком довольна, что он угадал. Ей вовсе не нравилось, когда ее, точно рентгеном, просвечивают насквозь. Успела привыкнуть к тому, что мужчины считают ее таинственной, загадочной и непостижимой. А тут… будто тебя раздели и оставили обнаженной посреди толпы!

Однако от нее не укрылось и то, что сам Глоба, получив подтверждение, вздохнул облегченно. Все же он был не только колдуном, но и просто представителем сильного пола, и не хотел оскандалиться перед дамой.

И ей опять стало легко: значит, его тоже можно подмять с помощью женских чар, и знаменитый бородач окажется в ее власти так же, как и все прочие.

Выходит, они с ним на равных. Можно общаться дальше без ущерба для собственной гордости.

Именно в этот момент (ни секундой раньше, вот потрясающее мужское чутье!) Владимир оставил их вдвоем, отойдя к группке ожидавших его спортивных звезд. Безошибочно почувствовал: теперь начинающая леди обойдется без его помощи и поддержки…

А Глоба, подав Рите гроздь прозрачного желтоватого винограда, поинтересовался:

— Не стану спрашивать, сколько вам лет, это неучтиво… Но пожалуйста, назовите ваш день рождения!

— Зачем? — не поняла она. Уж не думает ли астролог напроситься в гости?

— Чисто научный интерес.

— А… 29 июля…

«Паша» задумчиво кивнул:

— Я так и подумал.

— Почему?

— Сразу видно: Королевский градус Солнца.

Это звучало красиво, сказочно. Маргарите стало интересно, хотя пока и не совсем понятно.

— И что из этого?

— А то из этого, — усмехнулся он, — что люди должны вам поклоняться. И носить за вами шлейф.

— Все?

— Почти все. Исключения будут редкими… но это долго объяснять.

— Всегда?

— Почти всегда. А особенно — в ваш день рождения.

— Почему?

— Потому что Солнце обходит Зодиакальный круг ровно за год. И каждый раз 29–30 июля возвращается в Королевский градус Льва. То есть — соединяется с вашим натальным Солнцем.

— С каким, простите?

Глоба взял с подноса у проходящего официанта бокал шампанского, подал ей:

— Не забивайте себе голову ненужной информацией, прекрасная леди. Астрология сродни математике, вам это будет скучно.

«Верно! — в душе согласилась она, вспомнив ненавистные математические дисциплины в опротивевшем институте управления. — Подсчеты — не по моей части».

— Подсчеты не по вашей части, — астролог словно читал ее мысли. — А если они понадобятся, то у королевы всегда найдутся подданные, чтобы все сосчитать за нее. Главное — никогда не забывайте, что вы королева.

Маргарита рассмеялась, едва не расплескав шампанское:

— Как тут забудешь, когда меня даже в школе дразнили Королевой Марго!

Рассмеялся и Глоба:

— Не дразнили, а величали! Вот так-то. Ваше Королевское Величество!

Итак, Маргарита Солнцева знала наверняка: 29 июля не будет ей равных. Это подтверждено древнейшей из наук — астрологией. В этот день светило вступит в Королевский градус, как и тогда, когда она появилась на свет в серпуховском роддоме, и акушерка поднесла ее к маминому лицу:

— Гляди, милая, какую красотку смастерила! У других лысые, а твоя — с прической! Королевна!

29 июля мужчины будут особенно яростно сражаться за право быть ее пажами. Этот шанс грех не использовать. Нужно добиться того, чтобы и Георгию захотелось наконец нести за ней шлейф.

И кто в этом способен помочь лучше, чем бывалый таксист Константин Завьялов?

— Значит, так, Костя, — излагала она ему свои задачи. — Мне нужен самый-самый лучший в городе ресторан. Ты ведь все тут знаешь…

— Так а в «Жемчужине» плохой разве? Ну, в «Лазурной»…

— Достал ты уже, честно говоря, со своей «Лазурной». Ладно, не обижайся, я просто плохо объяснила…

— Что вы! Это я, наверно, плохо понял.

Маргарита улыбнулась одобрительно:

— Молодец. Пятерка с плюсом. Уже почти готов к великосветским раутам. Придешь, кстати, сам-то меня поздравить?

— А можно?!

— Нужно. Но — к делу: мне бы желательно что-то такое… ни на что не похожее. Оригинальное. А в больших отелях — это банально, такие рестораны в каждом городе есть, и все — на одно лицо.

Костя поморгал белесыми ресницами, даже ноготь стал кусать от напряжения. Маргарита, разумеется, сразу же пресекла этот совсем не джентльменский жест.

Наконец его осенило:

— Знаю! Поехали прямо сейчас, покажу!

Он усадил ее в свою колымагу, которая отдыхала тут же, и они покатили. Не по широкому проспекту, а по переулкам. И остановились возле не слишком приметной двери с зеленой вывеской поверху: «Под платаном».

Внутри оказался небольшой круглый зал с толстой колонной по центру. Этот столбище был замаскирован под древесный ствол, и от него по всему потолку тянулись полосы, вырезанные из травянисто-зеленого поролона. Видимо, они должны были изображать собою ветви с листьями. Таким образом получалось, что все помещение как бы покоится под сенью раскидистого дерева, мало похожего на заявленный хозяином платан, но все равно вполне экзотического.

Что-то копошилось и трепыхалось в мягком поролоне, под самым потолком.

Маргарита пригляделась: выяснилось, что там порхают живые воробьи, очевидно запущенные сюда для того, чтобы дерево выглядело правдоподобнее.

Костя перехватил ее взгляд, поспешил успокоить:

— Вы не волнуйтесь, они гадят прямо там, наверху. В тарелку еще ни разу не попадали.

— М-да? Что ж, будем надеяться. Вообще-то мне тут нравится. А кормят как?

— Клево! То есть — вкусно. Фирменное блюдо — перепелиные яички. Маленькие такие, в крапинку. Но это ничего, что маленькие, их ведь можно много заказать.

Маргарита опять с сомнением посмотрела на воробьев:

— А они… точно перепелиные? — И сама же рассмеялась: — Да что я, впрочем! Воробьиные — еще оригинальнее! Ладно. А что тут с музыкой?

— Живое варьете.

— Голые девки?

Ей живо представилась недавняя морская прогулка и тощие компаньонки Георгия в рыбацкой лодке. Маргарита шагнула было к дверям, ей стало противно.

Однако Костя успел выпалить:

— Не! Никакой порнухи. Они костюмы у драмтеатра напрокат берут, на лето. Пышные такие, знаете, с этими… — он сделал красноречивое движение вокруг бедер.

— С кринолинами?

— Ага. И вообще вы не думайте, тут классно! Тут лучше всего, честное слово! Не пожалеете!

Он говорил с таким пылом, что Рите показалось это подозрительным:

— Почему, собственно, милый Костя, ты так отстаиваешь честь сего заведения?

Паренек залился густой краской. Даже странно было, что такое загорелое лицо может столь интенсивно побагроветь:

— Просто… я тут часто питаюсь, понимаете, здесь мамка моя по вечерам поет. В этом… в кринолине.

— Как! Твоя мама — певица? А говоришь, музыкант — не профессия.

— А это и не профессия. Так… халтура. Вообще-то мамка у меня кассирша в галантерее.