Спартак — воин иного мира. Том I (СИ) - Вульф Владимир - Страница 27

— Подглядел у кое-кого, — уклончиво ответил.

— Я тебя понял.

— Спасибо.

— Еще раз с победой, — искреннее поздравил Аллис. — И, надеюсь, ты найдешь то, что ищешь.

— Я тоже надеюсь, — от всего сердца сказал Раз-Два.

Пристегнув обратно к поясу ножны с мечом, он стал искать взглядом Уорда, которого нигде не было видно.

— Меня ищешь? — раздалось сзади знакомый голос.

— Тебя, — ответил Раз-Два, оглянувшись. Дворф сидел на помосте и довольно поглаживал свою бороду. Рядом с ним стояли три кошеля. Два поменьше, а один побольше.

— Благодаря тебе я остался в плюсе, — сразу перешел к делу Уорд. — В хорошем плюсе, прошу заметить. Поэтому вот, держи, — он по очереди протянул кошели, — это твоя ставка, это Клыка, а это благодарность от меня. Ты же на покой собрался, так? Это поможет первое время ни в чем не нуждаться. Знаю, что нет ничего сложнее, чем найти себя.

— Откуда? — не на шутку удивился Раз-Два.

— Я раньше в кузне работал, в Нижнем городе, пока не сломал пальцы, — сказал Уорд и с грустью во взгляда посмотрел на свои руки. — Теперь я не в состоянии удержать молот. Хорошо, хоть свой член могу, ха-ха!

Раз-Два покачал головой. Он никогда не понимал шутки Уорда, но тот никогда на это и не обижался.

— В общем, я искреннее желаю тебе найти себя, — произнес дворф с самой дружелюбной улыбкой, на которую только был способен. — И пусть Урланы не дадут тебе сбится с пути!

Вот Раз-Два и остался один. После стольких лет… Он ожидал, что ощутит жуткое одиночество, но внутри ничего такого и в помине не было. Напротив, он был рад остаться один. Наконец-то не надо ни за кого отвечать и думать за других. Теперь Раз-Два отвечает только перед собой. И только за себя. Именно этого он больше всего и желал.

Теперь остается решить, как быть дальше. До сегодняшнего дня Раз-Два ни разу всерьез не задумывался, чем же будет заниматься, когда уйдет на покой. И правда, чем? Что его интересует? Что ему нравится? Он же всю жизнь только и занимался, что дрался да мечом орудовал. Ну и торговал рабами. А еще занимался контрабандой. Иногда они, конечно, сопровождали караваны и всяких купцов. Это же тоже считается? Вполне полезный опыт. Вот только куда с ним податься?

Об этом Раз-Два решил подумать позже. Сначала надо отдохнуть. Снять комнату в таверне. Выспаться. Привести себя в порядок. Но ни капли в рот — ни дворфского пойла, ни эльфийского вина, ни еще чего-нибудь другого. Хватит. Раньше они пили об безделья, чтобы как-то скоротать время, а сейчас ему есть чем заняться.

Раз-Два еще раз взвесил в руке третий кошель. Он потяжелее двух других. И это ощущение приятно грело сердце. Все-таки Урланы были благосклонны к нему. Надо будет обязательно посетить святилище Га’Ара Убедительного и отблагодарить его за помощь.

Спрятав кошели, Раз-Два встал, отряхнулся и пошел.

Глава 9 [Новая версия, черновик]

Вдох, шаг, выдох, шаг, выдох, шаг, выдох. Опять вдох, шаг, выдох, шаг, выдох, шаг, выдох. «Дыхание — основа основ», — постоянно напоминал Джим. И они железно следовали этому правилу. Вот и сейчас Томас все свое внимание сосредоточил на дыхании, а не на мыслях о том, как же он попал. Их заставили бежать за каретой в кандалах, прикованных к одной цепи. Это, оказывается, не так-то просто. Им всем нужно придерживаться одного темпа, но вот зеленокожие дикаря все норовились ускориться, словно пытались показать себя. Но стоило один раз рогатому просто недовольно зарычать, как те буквально тут же успокоились.

Звон стоял на всю округу. Почти все горожане провожали их либо испуганно-восхищенными, либо удивленными взглядами. Первым обычно доставались трехглазорому, а вторые — Тому. Никто бы не обратил внимание на какого-то мелкого раба на фоне трех здоровяков, если бы не его экстравагантная — для этого мира — внешность. Вот только сам Малкольм так не считал. Он не так уж сильно отличался от эльфов: в основном ушами и самую малость чертами лица. Некоторые вещи с трудом укладываются в голове. И эта — одна из них.

Поймав нужный ритм, Томас наконец-то почувствовал долгожданную легкость. И бок больше не кололо. Все-таки дыхание действительно играет не последнюю роль. Не зря тренер уделял этому столько внимания. Зато теперь можно спокойно привести мысли в порядок. Стоит заметить, что Аллис оказался не таким мудаком, каким себя показывает. Когда торги закончились, он подошел к Малкольму и вкратце рассказал, что к чему. От него он узнал, что купил их помощник организатора игрищ Вэон по какому-то особому праву. Самого организатора зовут Даггарт. Ему принадлежит одна из лучших во всем королевстве школа мирадонов. Последнее эльф говорил с трепетом, как бы давая понять, какая это честь для человека. И на прощание дал один маленький, но полезный совет: «Чем быстрее выучишь всеобщий, то есть, язык дворфов, тем проще тебе будет».

В общем, быть Томасу гладиатором. Хорошо это или плохо — пока не особо понятно. Нет ощущения реальности происходящего, до сих пор кажется, что он вот-вот придет в себя или проснется. Но ничего такого не было. Каждое утро, поднимая веки, его взору представал совсем не родный, а чужой мир. Похоже, он действительно стал его реальность. Осталось только осознать это и принять. Одно радует: Лотион остался ни с чем. Как-то не очень хотелось попасть в рабство к нему с его-то угрозами.

Они долго и нудно петляли по городу, пока не остановились возле высокой каменной стены с внушительными воротами. Рядом с ней любой бы почувствовал себя карликом. «Неужели решили сжалиться?» — подумал Малкольм, стараясь восстановить дыхание. Под конец выносливость подвела. Сказывалось отсутствие нормальных тренировок и болезнь, из-за которой он потерял много сил.

Ворота медленно открылись. Их вышли встречать четверо зверолюдей в легкой броне: двое были вооружены мечами, двое других — копьями. Из кареты наконец-то показался Вэон. Он потянулся, спрыгнул на мощеную дорогу, поприветствовал воинов. Те почтительно склонили головы. Значит, этот эльф далеко не помощник, а правая рука, если не больше. Перед кем попало никто не станет раскланиваться. С равным себе они бы, максимум, поздоровались.

Вэон отдал короткий приказ. Об этом можно было догадаться по его тону — холодный, не терпящий отлагательств. Воины обступили новоиспеченных рабов и буквально затолкали их внутрь. Как обычно, больше всех опять досталось Томасу. Зверолюд, который позади него, постоянно пихал в спину, чем невероятно сильно бесил. Безумно хотелось повернуться и врезать по этой наглой, самодовольной роже с довольной ухмылкой.

Но нет — сдержался.

Взгляду Томаса предстал роскошный двухэтажный особняк. Фасад здания выглядел впечатляюще: каменные стены покрывали живописные картины, изображающие сцены битв, а возле крыльца гостей встречали застывшие в воинственных позах и с поднятыми над головами топорами два орка. Наверное, они служили неким напоминанием о былых героях. Но больше всего внимания привлекала небольшая фигурка еще одного зеленокожего, вырезанная прямо над дверью. При виде нее дикари, что шли впереди рогатого, слегка склонили головы и прошептали короткую молитву на незнакомом языке. За что, конечно, были словесно обласканы конвоирами, которым эта маленькая задержка не пришлась по душе. Еще Малкольм заметил прозрачные стекла во всех окнах. Они явно стоят очень дорого, потому что он такие больше нигде не видел, как здесь.

Один из зверолюдов толкнул дикаря в спину, заставив свернуть на мощеную тропинку, ведущую на задний двор. Так думал Том, пока они не обошли особняк. Задним двором оказалось тренировочном поле размером с футбольное или больше. С этой стороны каменная стена примыкала к городской, возле которой стояло длинное одноэтажное здание, занимающее треть площади. Удобно устроились.

На самом поле двое гладиаторов дрались друг с другом под радостное улюлюканье остальных. Чуть поодаль от них стоял, скрестив руки на груди, огромный наставник-медведь. Он пристально следил за ходом боя и, казалось, ничего не упускал из виду. Невольно вспомнился Джим во время тренировочных спаррингов, который тоже всегда стоял рядом с клеткой и не сводил глаз с бойцов, чтобы потом вместе с ними подтянуть слабые стороны и поработать над ошибками. Благодаря такому подходу реально удавалось стать лучше, потому что тренер успокаивался лишь тогда, когда до всех все доходило. У самого Томаса долго не получалось нормально бороться в партере. Но Джим это исправил. Его терпению любой бы позавидовал.