В бой уходили десантники - Громов Иван - Страница 26

— Не надо. Ничего не надо… Только передайте капитану Дробышевскому, что взвод Савельева задачу выполнил. Напишите родным. Запоминайте: деревня Нюзно Коровенского района. Область Рязанская…

Губы командира взвода беззвучно шевелились. Он хотел еще что-то сказать, но уже не мог.

Алексей Савельев тихо умирал на поле боя перед белорусской деревней Свислочь.

Позднее в наградном листе на него было записано:

«При уничтожении вражеского парашютного десанта у деревни Свислочь под губительным артогнем младший лейтенант Савельев храбро повел в атаку группу бойцов… Вражеская пуля смертельно ранила его». Из этих строк видно, что версия о парашютном десанте врага прочно утвердилась и в сознании составителя наградного листа. Однако никто из местных жителей не наблюдал в том районе ни снижавшихся десантников, ни оставленных парашютов…

Бой на окраине большой деревни продолжался. Было слышно, как бухали ручные гранаты. Фашисты сопротивлялись с ожесточением обреченных. Они понимали, что этот бой мог стать их концом. Ведь танки Гудериана, которые они ждали, так и не пробились к реке. А без них гитлеровские вояки здесь обречены.

Трещали очереди автоматов, щелкали СВТ, слышались частые выстрелы карабинов. Район Свислочи клокотал огнем. Батальон Дробышевского сражался отважно. Перед мостом лейтенант Коноплев получил еще одно ранение. В деревню спешили и роты 4-го батальона, хотя гитлеровцы не сложили оружие и продолжали отстреливаться.

С убытием в район Свислочи батальона Василия Дробышевского комбриг знал, что нужно торопиться всей бригаде.

Отдельные группы вражеских танков и мотопехоты подошли к Березине, но воспользоваться мостом у Свислочи, как доложил Николай Сагайдачный, и переправиться на восточный берег фашисты не успели. Они были связаны боем с десантниками батальонов Дробышевского и Журко.

Вот почему остатки бригады форсированным маршем, почти без привалов спешили к Свислочи, где лилась кровь и редели ряды бойцов. Но только поздним вечером 30 июня уставшие десантники батальонов майора Николая Самарина, капитана Горбачева и остальных подразделений бригады прибыли в район боя.

Подробный доклад Николая Сагайдачного об обстановке, силах и средствах противника внес полную ясность в решение комбрига. И он, понимая значение моста и учитывая оставшиеся силы противника, приказал трем батальонам в течение ночи занять оборону по восточному берегу реки, подготовить мост к взрыву. Батальону майора Самарина — удерживать подступы к мосту со стороны Свислочи до последней возможности.

С утра 1 июля фельдшер 3-го батальона Григорий Винник сделал первый рейс с тяжелоранеными на медпункт корпуса в район деревни Погост. Много часов ехал он по разбитой песчаной дороге маршрутом на Вирков, Кличев. Несколько раз санитар из кузова стучал по кабине, чтобы ехали потише, но обычно неторопливый и сдержанный Винник понимал, что раненых нужно доставить как можно быстрее в стационарный госпиталь, и продолжал путь. Позади оставались кое-где возделанные поля и бедная лесами и перелесками местность. Проехал Стоялово, Потоку, Закутье, Колбчу и Каменный Борок. В деревнях на минуту-другую машина останавливалась, и Винник заглядывал в кузов, справлялся у санитара о раненых.

Машину мгновенно окружали женщины в белых платках по самые глаза и спрашивали, что им делать: ведь война подкатывалась к Березине. Григорий Винник как мог утешал крестьянок, говорил, что Красная Армия все равно фашистов разобьет.

Наконец «санитарка» выехала на большак Березино — Белыничи. Еще пять километров — и указка с красным крестом вывела машину к штабу корпуса. Сдав раненых, фельдшер батальона тотчас же повернул назад.

За ночь батальоны сумели основательно окопаться и подготовиться к обороне восточного берега Березины. Вооруженцы бригады во главе с воентехником 2-го ранга Чайкой получили строгий приказ комбрига обеспечить подразделения боеприпасами. Воентехник Георгий Скоморохин и артиллерийские мастера сделали все, что было в их силах и даже выше сил. Одной трехтонкой они объездили все позиции и доставили патроны, гранаты и снаряда к «сорокапяткам» в достатке. А с прибытием затерявшегося в суматохе передвижения начальника оружейно-артиллерийской мастерской Владимира Козинца дела оружейников и вовсе пошли на лад.

Утром 1 июля дорога с Осиповичей на Свислочь опять запылила. Старший батальонный комиссар Василий Никитин решил сам понаблюдать с дерева, на котором был оборудован наблюдательный пункт.

— Идут, командир, фашисты идут!

— Докладывай, комиссар, что видишь, подробнее, — ответил комбриг А. А. Онуфриев.

— Впереди танки, за ними тянутся фургоны, наверное, мотопехота. Жаль, что в бригаде нет ни одной гаубичной батареи. Можно бы врезать по ним.

— В том-то и дело, что нет, — отозвался Онуфриев. — Ну, слезай, комиссар, а наблюдателю продолжать доклады.

— Есть, — донеслось с дерева.

— Давай, Василий Андреевич, к Журко. Ему больше всех достанется, его батальон по обе стороны моста. Поговори с командирами. Нужно выстоять. Непременно!

И комиссар, распределив политработников по батальонам, ушел со связным на НП командира 4-го батальона.

На дороге к мосту затрещали два мотоцикла с колясками. Рота младшего лейтенанта Василия Власова, окопавшаяся с «сорокапятками» перед мостом, сыпанула по ним очередями из ручного пулемета и выстрелами из СВТ.

Головной мотоцикл, потеряв управление, полетел с насыпи. Второй попытался развернуться, но тоже опрокинулся. Один мотоциклист скатился в канаву и кинулся наутек. Танки остановились, затем попятились назад. Чувствовалось, что фашисты не ожидали встретить здесь сопротивление и, получив отпор, начали готовиться к атаке. Вскоре из-за домов показались гитлеровцы в касках. Они рассредоточивались по фронту, сближались с берегом.

— По фашистам — огонь! — скомандовал Власов.

Затрещали очереди ручных пулеметов. Защелкали выстрелы самозарядных винтовок. Поредевшая цепь противника замедлила ход, потом словно споткнулась и залегла.

— Подготовить гранаты с оборонительными чехлами! — предупредил начальник разведки Алексей Самсонов.

По окопам роты Власова снова ударили минометы.

В небе появилась стая «юнкерсов». Они построились в колонну и начали срываться в пике. Берег раскалывали тугие взрывы. Стонала, дыбилась земля у Свислочи. С КП комбрига видели этот ад, в который попали десантники 3-го батальона. Казалось, все живое уже уничтожено, но «юнкерсы» продолжали пикировать. В облаках пыли потерялись контуры моста, но на него не упала ни одна бомба.

Вторая группа пикировщиков нацелилась на восточный берег. Окопы вокруг наблюдательного пункта майора Журко потонули в пламени и дыму разрывов. «Юнкерсы» вытряхивали из своей утробы одну серию бомбового груза за другой.

Минут десять висели над берегом «лапотники» с черножелтыми крестами. Такое название получили Ю-87 за обтекатели неубиравшихся шасси. А выше, словно осы, вились истребители — «мессершмитты». И ни одного нашего «ястребка». Этому были свои причины, но о них тогда десантники А. А. Онуфриева не знали.

Это станет известно позднее: в первый день войны наши потери составили около 1200 самолетов, причем Западный Особый военный округ, по которому гитлеровцы наносили главный удар, лишился 738 самолетов[24].

Фашистские летчики, не опасаясь атак наших истребителей, снижались над обороной бригады. Демьян Гавриш видел из своего окопа даже лицо фашистского аса в шлеме, который, как ему казалось, злорадно улыбался: здорово, дескать, вас обработали!

«Ничего, ничего, фашист, нас за так не возьмешь!» — думал комиссар батальона и, когда самолеты улетели, понял: сейчас гитлеровцы снова пойдут в атаку. Демьян приложил к глазам бинокль. По полоске земли перед мостом опять ударили пулеметы противника, и танки пошли вперед. За ними густой цепью двинулась пехота.