Двенадцать шагов. Книга 1 (СИ) - Вернер Тим - Страница 54

       Руки дрожали, ладони взмокли.

       Отвратительное чувство, когда не слушаются ни тело, ни мысли.

       И вот уже тянут костлявые пальцы-ветви придорожные кусты, хватая за плечи, целясь в шею, взмахивает над головой перепончатыми крыльями бесшумная ночная тварь, едва не нырнув в волосы, а совсем рядом слышится отвратительный хриплый смех, и не разобрать, чей: человека, птицы, зверя. Ещё одной головы в ветвях.

       Он выдохнул и всё-таки развернулся.

       Тень метнулась прочь с дороги в последний момент. Он не успел рассмотреть.

       Подумал: может, показалось? Сейчас не разберешь: что из того, что видится и слышится, есть на самом деле, а что — мерещится со страху. Но сказать себе, что мерещится всё — нельзя. Вдруг не поверишь ужасу, а он — настоящий?

       “Трус, — с отчаянной злостью на себя подумал Сэлгек, — трус, трус!”

       И продолжил путь, схватившись теперь за эту злость. Ведь дрался с великанами, спускался в Серые пещеры, побеждал у Эоры. Почему лишь сейчас открыл свою сущность? Почему не раньше? Не до того, как стал Хранителем?

       Наверное, так масштабно, как в его случае, Наместник не ошибался никогда в жизни.

       Но его вины в том нет. Сэлгек не только его — он и себя обманул. Возомнил героем. С гордостью принял пост.

       “Это всё Атэй, — мысленно бормотал он. — Говорливый гад! Сказочник!”

       И только на этой злости, на себя, Атэя, Наместника и вообще всех вокруг — дошел.

       Увидел пещеру и замер, вжавшись спиной в ближайшее к поляне дерево. Взгляд на этот раз не поднял: черт с ним, с тем, что там может быть в ветвях. Вот упадёт на голову — тогда Сэлгек и будет разбираться.

       Подумал, что, кажется, очень долго задерживал дыхание. Тихо и глубоко вдохнул, медленно выдохнул. Если на голову так ничего и не свалится, и само дерево не окажется монстром и не придушит ветвями — значит, на несколько мгновений спина прикрыта. Можно дышать.

       Дважды они доходили до этого места. И дважды принимали здесь бой. Который, если честно, на бой был слабо похож. Их убивали. Кого не убили — тот убегал. Всё.

       Лес, и без того жуткий, у пещеры и вовсе менялся, искривлялся. Оживали тени, ползли к ногам, тянули ветви деревья, что-то скрипело, стонало, тихо бормотало за спиной. И когда напряженные до предела бойцы делали шаг к пещере, оттуда появлялось то, что там живет.

       И каждый раз Сэлгеку казалось, что не бежали лишь те, кого попросту парализовало страхом.

       Сам он боролся с собой до последнего, прежде чем отдать команду: “Отступаем!”. Слишком долго боролся — отступить успевали не все.

       Существо было в два человеческих роста, покрытое розовой слизью, из которой во все стороны топорщились перья, зубы в несколько рядов торчали из пасти, каждый — острый, длинный, изогнутый, а когда раскрывало пасть, в ней на миг мелькал раздвоенный язык.

       Оно бросалось на его людей нечеловечески длинным прыжком, кричало дико и страшно, плевалось ядом, от которого умирали мгновенно.

       И само было, как лес здесь, невозможно искривленное, отвратительное настолько, что хотелось одного — бежать и забыть.

       Сэлгек сделал еще один шаг и попытался приободрить себя мыслью, что уже прошел дальше, чем раньше. Хороший знак.

       А потом из пещеры послышалось то самое шипение. Пока еще тихое, далекое, будто существо еще не подошло к выходу, но уже вот-вот...

       Сэлгек замер, собрался с силами и снова шагнул вперед, сжав покрепче рукоять меча.

       Шипение стало громче. Ещё громче. Достигло пика.

       И существо прыгнуло навстречу. Оно никогда не выходило из пещеры — вылетало, приземляясь на все четыре лапы. Огромное и отвратительно невозможное невозможное. Шипение перешло в дикий визг, существо разинуло зубастую пасть — и раздвоенный язык вылетел из пасти, метнулся к нему.

       Сэлгек сам не понял, как ударил по этой пакости мечом. От отвращения, от осознания того факта, что оно еще и кидается частями тела, его едва не скрутило окончательно. Теперь он держался уже не на злости, теперь он держался вообще непонятно на чём.

       Оно же — медленно поднялось на задние лапы. Растянуло передние в стороны — и те оказались слишком длинными. Даже для такого чудовища. Вытянутыми до невозможности. И когти — когти из лап потянулись еще дальше, в стороны, будто существо хотело достать до ближайших деревьев, оставить на них зарубки.

       Сэлгек замер. Даже не дышал. В голове метались обрывки мыслей: "Такого не бывает... Чтобы лапы в стороны... И когти... Язык вылетел... Что теперь?"

       А потом оно вдруг, с растопыренными когтистыми лапами, оскалившись, помчалось к нему, слишком быстро, учитывая размеры туши. Земля дрогнула под ногами. Или это вздрогнул он сам.

       Если бы не было так страшно — было бы смешно. Это он понял гораздо позже. Тварь словно бежала его обнять. Разведенные в стороны лапы так и не опустила, не свела вместе, бежала, цепляя когтями ближайшие кусты. Это было бессмысленно, дико, ненормально и невозможно.

       Наверное, именно из-за этого, из-за этих этих лап он побежал.

       Он не помнил, почему именно. Он не помнил, как начал дышать. Как развернулся. Куда делся меч. Он не помнил вообще ничего: только тропу, кочки и корни, о которые спотыкался, словно те сами бросались под ноги, словно тропа, еще совсем недавно ровная, пузырилась ими, взбрыкивала, поднималась, пытаясь перегородить путь. И ветви снова тянулись, хватали, удерживали. И каждый раз, стоило очередной из них ударить по лицу или зацепиться за мантию, он забывал как дышать в очередной раз, потому что казалось: вот коготь. Оно догнало. Дотянулось.

       И когда он налетел на темную фигуру, которую увидел в последний миг, когда фигура схватила его за плечи, останавливая, Сэлгек с силой толкнул. Пока фигура, отшатнувшись, восстанавливала равновесие, попытался схватиться за меч, но нащупал лишь пустые ножны.

       И только потом, выдохнув и сосредоточив взгляд на ней, узнал Атэя.

       — Беги! — рявкнул Сэлгек.

       — Стой! — скомандовал в ответ Атэй, и Сэлгек мотнул головой, пытаясь проморгаться.

       — Беги, идиот! — прошипел он. — За мной гонится тварь! Если она сейчас…

       Атэй хмыкнул, отодвинул его в сторону, вскинул лук, вынул из заплечного колчана стрелу и наложил на тетиву. Развернулся к лесу.

       И только теперь Сэлгек понял: он уже не в лесу. И Атэй не в лесу. Они оба стоят на дороге, ведущей к городу.