Двенадцать шагов. Книга 1 (СИ) - Вернер Тим - Страница 20

       — А? — отвлекся от подсчета досок Алекс.

       — Зара, — тихо сказал Неир. — Не тронь ее.

       Алекс с трудом сдержался, чтобы не фыркнуть в ответ. Получилось бы пренебрежительно, а парень был так напряжён, что воздух вокруг него разве что не искрился. Собран, готов к атаке. Что вполне естественно — чужак в доме для них, очевидно, в новинку. И фыркать сейчас ему в лицо — не лучший выход.

       Тем более, что Алекс ещё лепёшку не доел. И вина уже пообещали.

       — Смелое решение — пригласить в дом незнакомца, — отметил Алекс и тут же подумал: “вот разрядил сейчас обстановочку, да”.

       Неир тоже, кажется, так подумал, потому что черты его лица словно закаменели, взгляд потемнел ещё больше, и Алекс очень быстро продолжил мысль:

       — Я благодарен вам за это, — и тут же исправился. — Я благодарен тебе. Ты — старший в семье, вся ответственность за неё на тебе. Потому я обещаю, — теперь он заговорил медленнее, чтобы его услышали и поняли, — что не наврежу ни тебе, ни твоей сестре, ни брату. Ладно?

       И поднял ладони над столом, словно хотел продемонстрировать, что в них нет оружия. Как будто еще кто-то не заметил, что в них — еда.

       Неир ещё несколько мгновений изучал его, точно так же, как при первой встрече, будто снова решал, верить или нет. Потом, всё так же настороженно глядя в глаза, предложил:

       — Выпьешь со мной?

       — А то! — искренне обрадовался Алекс: если парень выпьет, у него резко возрастут шансы выскользнуть среди ночи незамеченным. А ему эти шансы ох как нужны.

       Неир странно хмыкнул, и Алекс понял, что снова выразился не так, как тут привыкли. Он постоянно говорил что-то не так.

       И не только здесь. Алекс уже плохо помнил дом, свой самый первый дом, мир, в котором родился, но, кажется, он и там он умудрялся говорить невпопад. Что уж говорить о втором родном доме — о мире драконов. Странно, что он вообще у драконов выжил. И даже не потому что слаб, и даже не потому что не дотягивает до любого из них ни силой, ни ловкостью, ни умениями. А потому что несет все время какую-то чушь.

       Драконы слушать чушь не любили. Они вообще крайне бдительно следили за чистотой языка. Да и в целом — за чистотой. Их хлебом не корми, — впрочем, логично, драконы не едят хлеба, — дай за чистотой последить: языка, одежды, веры, дома, ногтей.

***

       Всё идеально, всё — до блеска.

       Красиво, чисто. Мягко, спокойно и насыщенно, напитано смыслом. Исполнено мудрости, истинности. Веры.

       Ругаться, воевать, выпускать пар и показывать зубы они уходили во внешний мир. Чтоб их собственный, внутренний и сияющий, скрытый от лишних глаз, оставался нетронутым.

       И язык их был под стать миру: напевный, тягучий, неспешный, самый красивый и самый сложный из всех, что знал Алекс. Ну, как знал... Пытался выучить. Но там было слишком много слов, по слову на каждый оттенок неба, а их — тысячи. По слову на каждый смысл, на каждый подсмысл.

       Оттенки, в общем, были не самым сложным. Оттенки он выучил. И только недавно понял, что начал постепенно их забывать.

       Короче говоря, в целом Алекс все еще неплохо владел драконьим — второй родной как-никак. Сэмерис гордился его успехами и неоднократно повторял — Алекс так и не понял, кого именно тот так страстно желал в этом убедить, себя, его или остальных, — что драконьим языком может овладеть только дракон. На самом же деле, как теперь понимал Алекс, и обезьяну можно научить — лишь бы хороший учитель попался. Сэмерис был хорошим учителем. Лучшим.

       А ещё он был первым существом, которое Алекс увидел сразу после того, как увидел небо.

       Он в общем-то тоже упал, но совсем не так. На тринадцатом шаге вглубь леса — рухнул вниз, скользя по отвесному склону, вместе с каменным обвалом. И даже не успел удивиться, откуда в лесу камни. И скала. Да что удивиться! Он даже вскрикнуть не успел, даже вздохнуть, и если честно — даже толком испугаться.

       Алисе было хорошо — у нее было достаточно времени, чтобы думать.

       А тут — по голове, плечу ударили тяжёлые острые камни. Вспыхнула боль в спине — будто по ней танк проехал. И продолжает ехать. Алекс проскользил вниз ногами какую-то секунду, а потом его развернуло, закрутило, он покатился по склону, а тот продолжал бить. Нога, бедро, плечо, руки, локти, ну и головой, ясное дело, напоследок надо было врезаться в самый огромный валун.

       Потом он попытался прикрыть голову — и это было разумным решением: несколько камней догнало его. Ударило в сомкнутые над головой руки. Раз, два...

       И всё.

       И он уже чёрт знает где.

       Может, именно потому, что всё произошло так быстро, Алекс до сих пор не мог до конца в это поверить. И не раз думал о том, что упал в лесу, ударился головой о какой-нибудь корень и лежит теперь в какой-нибудь больничке под капельницами и пищащими аппаратами. Ну а голову ударил сильно — раз в ней такое происходит. Раз в ней драконы, оборотни, боги и прочая ерунда завелась...

       Потому что — посмотрим правде в глаза — рухни он, шестнадцатилетний тогда пацан, на самом деле в ту пропасть, под тот обвал, не выбрался бы. Не выжил. Он бы переломал всё к чертовой матери и не смог бы выбросить в сторону руку, чтобы схватиться за торчащий рядом кусок скалы. И уж точно не подтянулся бы, чтобы рывком перебросить тело туда. И не выдержал бы, пока выбирался, еще несколько ударов, гораздо более мощных и болезненных — камни всё падали, а он уже не мог закрыться от них руками. Удар в плечо почти обездвижил правую, левую разодрало до крови, огромный валун врезался в бок, когда он развернулся, и что-то хрустнуло внутри так, что несколько секунд он не мог вдохнуть от боли...

       "Ребра сломал", — подумал он тогда. Отстраненно и растерянно, но все еще не испуганно, потому что времени испугаться у него до сих пор не было.

       А потом он неоднократно думал, что сломал бы их раньше, еще при падении. И шею бы свернул.

       На самом деле Алекс никогда не отличался умением группироваться, да и вообще с детства с координацией было туго. Он многое забыл, но до сих пор помнил, как рухнул с турника, пытаясь висеть на нем без рук — и естественно, сломал запястье. А тут он не с турника — тут он со скалы. Вместе с половиной скалы.

       И всё же — он взобрался на каменный уступ, а камни продолжали грохотать по ложбине рядом с ним, улетая в бездонную пропасть.

       Алекс откинулся на скалу, пытаясь отдышаться. Точнее, просто дышать. Сначала — просто дышать. Не прекращать дышать, потому что дышать было больно. Дышать и не думать ни о чем, потому что сначала нужно было выжить, а потом — попытаться осознать произошедшее.