Похищенная, или Заложница игры - Волкова Лана - Страница 41

Мириэль, успокоившись обещаниями Арелато предохраняться, ненадолго расслабилась. А потом до нее дошло: это что же, терпеть кровотечения до окончания осады? Которого не предвиделось.

Ну а как человеческие женщины живут, — ответила она себе со вздохом. Придется приспосабливаться. Тем более теперь в ее распоряжении была магия… Вот только как ею воспользоваться для этой цели? Как плохо, что рядом нет Шел… Не Оршаву же просить о помощи! Других женщин ордена Мириэль и подавно постеснялась бы спрашивать.

Второй проблемой были атаки Дорамон. То есть не сами атаки. Визиты Арелато после них. Чем-то они отличались от других дней, когда он занимался с ней любовью… Он будто становился моложе, а она — старше, взрослее… и печальнее. Словно юность перетекала от нее к нему.

Она спросила его об этом. Арелато хмурился, слушая.

— Странно. Взрослее и печальнее? У тебя точно ничего не болит?

Он постоянно беспокоился, не болит ли у нее что-нибудь. На это Мири могла ответить, что болит душа. Причем все чаще. Вязь вступала в свои права, а разум феи все еще не мог принять и смириться, что Арелато — ее избранный. Марк…

— Почему тебя называют Марк? — спросила Мириэль однажды за завтраком на террасе Нильгари. — Это твое имя, а Арелато — фамилия?

Они сидели почти у края террасы. Небо было пасмурным, падали хлопья снега и растворялись в потоках водопада. Ни одна снежинка не попала на террасу. И мороз не тревожил мужчину и фею, сидящих за столиком. Магическая завеса изолировала не только грохот Нильгари, но и зимнюю непогоду. На террасе всегда оставалось сухо и тепло, что бы ни творилось в природе.

— Арелато — мое имя, — улыбнулся он. — Марк — прозвище. Означает — боевой молот. У моего народа принято давать прозвище человеку, когда он созреет и проявит свою натуру.

— И почему тебя так прозвали? Я бы назвала удавкой! Вроде бы мягкая, но смертельная.

Он засмеялся.

— Повезло мне, что тебя не было в совете старейшин, когда меня нарекали прозвищем! Иначе быть мне удавкой!

— Да, промазали твои старейшины! Я твою натуру вижу получше них!

Такие подколы и подначивания были неизменной частью их совместных завтраков у Нильгари. Арелато не пропускал ни одного: каждое утро Мефало приходила за Мириэль и вела ее на террасу. А порой он сам отводил фею — если ночевал в ее спальне.

Когда он в первый раз вознамерился остаться у нее на ночь, Мири так яростно возмущалась, разве что огонь не изрыгала. Арелато обошелся с ее возмущением так же, как всегда, — утопил в страсти, задавил ласками.

Пришлось ей всю ночь сносить мужское тело под боком. Хоть кровать была просторной — даже слишком для такой маленькой спальни, — похититель ухитрился вытеснить Мириэль на самый край. Так и норовил прижаться потеснее да покрепче. Отодвигаться было некуда — если только на пол плюхнуться.

Мири так и попыталась — встать с кровати и лечь на полу. Не тут-то было. Арелато вскочил, поднял ее на руки. Мири брыкалась и визжала, но он уложил ее рядом с собой и укутался вместе с ней в одно одеяло. В таком положении и заснули, хотя фея не верила, что сомкнет глаза с мужчиной в одной постели.

Так они и проводили время за уроками, разговорами, постельными забавами… Мириэль привыкала и смирялась со своим новым положением. Она даже перестала попрекать Арелато обманом — якобы он испытывал научный интерес к феям. Впрочем, похититель то и дело возвращался к теме фей.

— Давай проверим, все ли я усвоил о феях, — предложил Арелато за завтраком. — Огненные — упрямые, несгибаемые, нахальные девицы. Рядом с ними мужчина никогда не узнает покоя. Оршаве надо было наметить тихую фею воды, которая была бы со мной уступчивой и ласковой. С ней я бы знал намного меньше хлопот, чем с тобой.

— Ага, — охотно подтвердила Мири. — Водные дурочки не имеют ни гордости, ни собственного мнения! Все-то у них, как избранник пожелает!

— Да уж, — вздохнул Марк. — Промахнулся так промахнулся. А что ты говорила о земных? Для них главное — не избрание, а работа?

Мириэль кивнула, совершенно проигнорировав его вздохи о «промахе». Ее это не задело и не обидело — она и сама предпочла бы, чтобы вместо нее похитили водную глупышку. Эти с любыми обстоятельствами смирятся.

— Водные только и думают, что о мужи… э-э… об избрании. Вся голова им забита, все разговоры только, как, кого да когда они изберут, да как вместе жить будут. Брр! — скорчила лицо фея. — А земным важно соприкасаться с материалами земли, раскрывать их тайны, обрабатывать их. Для этого они покидают Элезеум. А те, кто родился в мире людей, с детства готовятся к работе с каким-нибудь материалом. Идут подмастерьями в цеха — ювелирные, строительные, гончарные, в ученики к скульпторам или резчикам.

— Я думал, в Ремидее женщин не берут в цеха.

Мириэль передернула плечами. Сколько раз она радовалась, что родилась феей, а не ремидейской женщиной. Слишком много ограничений было для них. Феи пользовались куда большей свободой и почетом.

— Так и есть. Женщинам дорога в ремесла закрыта. Но не феям земли. За ними в цеху и мусор убирать почетно.

— Значит, их цель в жизни — работать с природными материалами, а не создавать семью с избранным?

— Именно так. Конечно, чаще всего они семьи создают. Избирают кого-нибудь, кто страстно увлечен своим делом — тем же, что она. Никогда земная не выберет мужчину, который не разделяет ее увлечения.

— Так твоя мать выбрала твоего отца.

Мириэль кивнула. На глаза навернулись слезы. Мама, папа… как там они? Столько времени не знать, где дочь, переживать о ней…

Арелато накрыл ее руку ладонью.

— Не плачь, моя девочка. Мы что-нибудь придумаем. Твои родители узнают, что с тобой все хорошо. Быть может, я поторгуюсь с Ветарией. Однажды она сумела подослать шпионку в Коф, сможет и вновь.

Мири взяла себя в руки. Не хватало еще раскисать перед ним. Лучше попросить Даршелу. Она ведь теперь Ун-Чу-Лай. Девушки пару раз уже переговаривались с помощью магии, так надо в следующий раз сказать о своих родителях. Может, Шел тоже сможет упросить своего нового Великого Магистра передать весточку в Ремидею. Или кого помладше чином.

— Расскажи о воздушных феях, Мири, — вернулся к разговору Арелато. — В книге мага Эртана написано, что у них не бывает избранников. Они никогда не создают семей со смертными мужчинами. Это верно?

— Конечно, — пожала плечами Мириэль. — Это ж воздушные. Они не избирают мужчин и не имеют детей. И вообще редко покидают Элезеум. Рождается их довольно много — водных и воздушных фей больше всего. Но воздушные быстро уходят в Элезеум еще девчонками-подростками. Его тайны привлекают их куда сильнее, чем смертный мир. Хотя иногда они задерживаются, чтобы наблюдать, изучать, как устроена человеческая жизнь. Только любопытство может притягивать воздушных фей к людям. Они хотят все знать и понимать. А семья и отношения им не нужны.

В Кофе у Мири были две воздушные подружки. Таких любопытниц еще поискать. Тысяча вопросов в минуту, все-то им надо знать. Из городских библиотек не вылезали. Им достаточно было посмотреть на страницу несколько секунд — они тут же запоминали прочитанное и могли пересказать наизусть. Такой у них был талант.

Еще к ним с матерью несколько раз приходила воздушная фея — взрослая, покинувшая Элезеум и странствующая по Ремидее. Она тоже заезжала в Коф посидеть в библиотеках. Мири запомнила чувство прохладной отстраненности, которое появилось у нее рядом с той феей.

От ее маленьких воздушных подружек такого чувства не было. Но все равно, Мири подчас улавливала едва ощутимый холодок, который словно бы источали эти девочки. Казалось, где-то внутри воздушных фей открыта форточка, вот и тянет из нее сквознячком.

Мири спрашивала мать, почему воздушные такие. Сама девочка ощущала себя, будто бы она горит изнутри. Этим горением хотелось поделиться со всеми, кто ее окружал. Было тепло и с водными и с земными — по-своему с каждой. Тепло водных было мягким, расслабляющим. А с мамой и ей подобными — уютно и уверенно, словно твердая почва под ногами. Почему же воздушные единственные из всех фей отдавали прохладцей? И почему они единственные не избирали мужчин и не создавали с ними семьи?