Царь пустыни (СИ) - Теоли Валерий - Страница 25

О Пропасти ходит много слухов и легенд. Подозреваю, большая часть небылицы, сочинённые в кабаках Нижнего Города, но и капли правды, содержащейся во всех этих рассказах, достаточно, чтобы не опускаться ниже Черты.

Ластириос построен на развалинах крепости, принадлежавшей расе, чьё происхождение теряется в тумане древности. Аллиры не имели никакого отношения к руинам. Солнечные эльфы, уходя от гнева ангелов, испепеливших Калорское царство и превративших плодородные земли в пустыню, обосновались сначала в огромной пещере, позже названной Нижним Городом. До того им в голову не пришла бы идея поселиться здесь. Испокон веков Сломанный Зуб – скала, на коей стоит Ластириос – считался местом проклятым. Разумные пропадали, аура смерти внушала ужас. Выбирать, впрочем, не приходилось. С одиноко стоящей возвышенности открывается вид на лиги вокруг, камень пещеры не пробить ни стенобитными орудиями, ни заклятьями. Напади ангелы, и Зуб не выстоял бы, но светлые эльфы, прислуживавшие небожителям и воевавшие с солнечными собратьями, самостоятельно прошибить толщу прочной, точно железо, породы не могли. Пытались, да зря потратили время и спустя каких-то пять сотен лет прислали послов с предложением мира. Тогда-то и началось возведение Верхнего Города, то есть, Ластириоса, куда перешли жить состоятельные солнечники с рабами-нечистыми. Оставшиеся же продолжали влачить жалкое и не очень существование, сражаясь с гадами, выползающими из темноты развалин подземной крепости, призраками и прочими хищными созданиями.

Чертой прозвали череду покинутых оборонительных сооружений. Столкнувшись с тварями, норуи из подручных материалов сложили стены на границе с развалинами и выставили для защиты крупный отряд воинов и магов. Постепенно Черта пришла в упадок. Переселившиеся на поверхность богачи забрали искусных бойцов, а на стенах оставили малочисленный гарнизон из добровольцев и сосланных преступников, нечистых. В итоге «пограничники» разбежались кто куда, не дожидаясь прилива чудовищ. Защитные чары служили веками, не позволяя пересекать стену вурдалакам, и на Черту все плюнули. Пещеру заселили бедняки и потомки гарнизонных вояк, взявшие бразды правления Нижним Городом, возвысившись благодаря магическим и воинским умениям, последние дали начало воровским домам Ластириоса. А позже из развалин пришли твари. Нападали поодиночке и малыми группами, по два-три вурдалака, и похищали разумных. На пропажу подданных дому Латахинэ было плевать, зато правящие воровские семейства обеспокоились и выделили по десятку бойцов для охраны проходов из Пропасти. Проблему принятые меры почти решили. Почти, потому что вместо простолюдинов иногда пропадали уже охранники. Затем жители Нижнего Города поняли – вурдалаков легче задобрить, и периодически посылали в развалины скот. Эдакое жертвоприношение. Нападения, как ни странно, практически прекратились, а вурдалаки и змеи из однозначно враждебных созданий обратились в стражей Пропасти, древняя крепость стала считаться вратами в царство тёмных богов.

Отчаянные смельчаки лазили по Черте в поисках старинных артефактов, оставшихся от настоящей стражи эпохи войны со светлыми эльфами. Отдельные личности спускались ниже, проходя по границе развалин и мечтая найти предметы доэльфийской цивилизации. И только отшельник Шрайм отваживался бродить по затопленной Тьмой крепости как у себя дома и приносил причудливые вещи, назначения коих не знали нынешние смертные.

Пропасть, по утверждению Химета, опасна не чудовищами. От тварей при наличии хорошего оружия и умелых бойцов можно отбиться. Нечистые и норуи боятся именно Тьмы и изменчивого лабиринта, переполненного ловушками. Внутренние стены крепости передвигаются через определённые промежутки времени, и, войдя, выйти уже вряд ли получится. Заблудишься и умрёшь, когда догорят светильники. Даже несгораемые свечи тухнут в кромешной темноте подземелья.

– Чего же ты с нами не пройдёшь по тоннелю? – возмущённо глядя на проводника, процедила Лилиана. – Тоннель короткий, свет за поворотом. Ничего сложного. Или впереди ловушка?

– Не иду и вам не советую, – нахмурился нечистый. – Какая, к арати, ловушка? Я разве говорю, чтобы вы шли дальше? Нет. Предупреждаю об опасности. В тоннеле спит Тьма. Иногда его пройдёшь, и не заметишь, а иногда она просыпается, и никакие светильники не спасут.

Над нами парила оранжевая огненная сфера размером с яблоко – творение полукровки проводника, оберегающее от излишнего внимания вурдалаков и змей, не переносящих свет. Округлые ребристые стены плавно сходились над нами, по полу бежала струйка мутной дурно пахнущей жижи, омывая клыкастые черепа местных зверушек. Сестрёнка, дриады и волки держались от тошнотворного «ручейка» подальше, да и я тоже. Проводник в сапогах стоял под стенкой.

– Мы заплатили, – настаивала Лилиана. Кстати, путешествие обошлось в полновесный серебряный. – Не ведёшь дальше, значит, верни деньги.

– Тише, – утихомирил я сестрёнку. Нам ещё предстоит обратный путь, лишаться проводника неразумно. Вдруг вернёт монету и бросит нас, плутай потом в темноте. – Сам схожу к отшельнику, а вы тут побудете. Сколько шагов до лачуги?

– Сто сорок – сто пятьдесят, – угрюмо ответил нечистый. В подземелье, где легко заблудиться, расстояния измерялись шагами, причём с максимально доступной точностью. – Не вступай в жижу и не иди посерёдке тоннеля.

– Я быстро, – отрубил я, предвидя возражения Лилианы, и шагнул за круг света, отбрасываемый магическим светильником.

За мной словно дверь сейфового хранилища захлопнулась, заглушив доносящиеся звуки. Я перестал чувствовать девчонок, проводника, волков. Темнота окутала меня, даря благостное ощущение безопасности и уюта. Над Шунталой царит Дневной Господин, ослабляющий мои способности, зато здесь, во владениях Тьмы, я снова силён как ночью. Поистине, смертные Ластириоса не зря опасаются. Ступить сюда для неподготовленного человека означает неминуемую смерть. Зашевелились, впитывая благодатную энергию родительницы, теневые духи на броне, растеклись, образуя узорчатую ловчую сеть. Я кожей почувствовал неровность стен и пола, каждую сущность из таящихся в тоннеле.

Понятно, почему проводник предупреждал не идти по центру. С потолка свисали мешки осклизлой разлагающейся плоти – спящие в желеобразных коконах вурдалаки. С них капала жижа, текущая по полу. Звуки падающих капель проглатывала темнота, их слышали лишь твари и я, носитель Тьмы. Во сне чудовища прислушивались. Стоит звукам измениться, и обитатели тоннеля проснутся.

Я бесшумно обошёл гроздья вурдалачьих «спальных мешков» и, наслаждаясь лёгкостью в теле, заскользил к повороту. Свернув, зажмурился от яркого света. Жилище отшельника в астрале пылало, буквально продавливая огненной аурой окружающую темноту и наливая конечности неприятной тяжестью. Слепящий свет исходил от развешанных под плоской крышей из листов бронзы фонарей и начертанных на стенах ангелианских знаков. Пересиливая себя, я двинулся к двери, сделанной из покорёженной створки ворот. Металл сиял вместе с вырезанными на нём охранными енохианскими письменами.

Шаг, другой, третий. Враждебная аура вынудила теневых духов скопиться на доспехах и ослепила их. Чем ближе к приземистой лачуге, тем слабее я становился. У двери вся тяжесть дня навалилась на плечи. Без доспеха и Маркарта я бы не подошёл к жилищу отшельника. Не удивительно, почему Шрайма не трогают вурдалаки. Попробуй, подойди к его дому, мигом изжаришься.

На стук Чёрного Копья по металлу зашуршало за дверью, и лист бронзы отодвинулся, явив на пороге человека, совершенно не похожего на изнурённого постом монаха. Ростом под два метра, косая сажень в плечах, седобородый мужик в залатанной кольчуге и с железной палицей в руке походил на матёрого пса войны. Шрамы от когтей на лице вкупе с грубыми, крупными чертами и угловатыми линиями синих татуировок делали внешность отшельника отталкивающей. Ангельского воина в нём выдавали окольцованный крест из серебра на груди и склянки со святой водой и частицами мощей на поясе.