Лунный князь. Беглец (СИ) - Арьяр Ирмата - Страница 59

Райтэ еще раз быстро глянул назад, на световые клетки, в которых оказались заперты его дарэйли, заперты быстро, неслышно, потому что их сначала замкнули в безвоздушные купола — ни рыка не долетело до ушей их расслабившегося сюзерена.

Да, подло, да, вероломно, — в мыслях усмехнулся Гончар. А что делать? С некоторыми сущностями иначе не справиться, а он должен совладать с дарэйли смерти во что бы то ни стало.

Пусть от напряжения подкашиваются ноги, давит в груди и темнеет в глазах: только что пришлось связать сопротивлявшихся духом рабов — лишь пятеро принадлежали Сферикалу. Жадность все, жадность братьев. Насколько было бы проще, если б жрецы вовремя послушали Сьента и согласились отдать личных рабов в общее пользование.

Принц ответил с божественным спокойствием, даже чуть приподняв бровь:

— Ты уже обещал мне жизнь и свободу моих вассалов.

— Обстоятельства изменились, — пожал плечами жрец. — Я вынужден пересмотреть договор в одностороннем порядке.

По мимолетной презрительной усмешке Райтегора Сьент точно знал, что подумал дарэйли: 'Гончар! Хозяин своего слова…'. Предсказуемость реакции — совсем замечательно. С этого и начинается рабство: заставить мыслить и чувствовать так, как нужно жрецу.

— А что с князем? — поинтересовался Райтэ.

Сьент почувствовал досаду: принц такой вроде бы нужной и к месту заботой показал, что его не особо волнует судьба Граднира и других вассалов. 'Умный мальчик, умеет скрывать свои интересы. Догадываюсь, кто учил тебя высокой политике десять лет в Линнерилле'.

— Мариэт не сильно пострадала и уже работает с твоим дедом.

'С ума сойти! Я перед ним отчитываюсь! Харизма Завоевателя, не иначе', - улыбнулся про себя Сьент, но только про себя. Ни тени улыбки даже в глазах появиться не должно. Если этот дарэйли не выпустил смертоносные когти сразу, это еще ничего не значит. Расслабляться еще ой как рано.

— Чего ты хочешь от меня, Гончар? — с тем же равнодушным спокойствием спросил Райтэ. — Стать твоим учеником я уже обещал, но тебе, вижу, этого мало. Ты хочешь, чтобы я стал твоим рабом? Этого не будет. Ради моих же друзей, этого не будет никогда, ты знаешь.

— Почему же сразу рабство? — деланно удивился Сьент. — Есть и другие формы… сотрудничества. Мне довелось сегодня многое увидеть и многое понять, и теперь мне мало твоего ученичества, ты прав. Дай мне клятву верности, как сюзерену. Этого будет достаточно.

Дарэйли чуть улыбнулся и пожал плечами:

— Не могу, даже если бы хотел. По двум причинам. Я унаследовал княжеский венец, а князья не служат жрецам. Не по ранжиру. Был бы ты королем или хотя бы принцем, твое предложение еще можно обсуждать, если б не было второй причины.

Гончар задумчиво прищурился.

— Ты уже поклялся ей? Ты — вассал Лунной королевы? Я мог бы сразу догадаться, что тебя-то Линнерилл проглотил с радостью. Тебя воспитали там как воина, а потом выпустили затем, чтобы ты сеял здесь смерть и хаос, чтобы готовил их приход в наш мир. Всего за две недели ты преуспел немало.

— Мало. Ничтожно мало, — возразил принц. И уточнил: — Для дарэйли смерти.

'Каков наглец!' — восхитился Сьент и в очередной раз поздравил себя с правильным решением не убивать мальчишку, даже если бы смог.

— Твои вассалы умирают, — напомнил Верховный.

— Я пока не услышал от тебя ничего дельного, — ответствовал Райтэ с легкой усмешечкой в темно-серых до черноты глазах.

Тьфу, непрошибаем! Интересную задачу доверил Гончару бог Сущего. Весьма интересную!

— Что ж, раз у нас не получается с вассальной клятвой, ваша светлость, я предлагаю не простое ученичество, а послушничество.

— Пожизненное? Нет. То же самое рабство.

Уточняет, — с облегчением подумал Сьент. Значит, готов к договору.

— Десять лет, если ты ни разу не ослушаешься наставника. За каждое ослушание — еще десять лет.

Райтегор усмехнулся.

— Разве ты вечен, Гончар?

И Сьент рассмеялся, щелкнув пальцами. По этому знаку световые клетки за спиной принца рассыпались — ни к чему напрасно мучить дарэйли, даже потенциальных врагов. Юноша оглянулся на шорох, нахмурился:

— Я еще не согласился.

— Ты убрал мечи, — Верховный показал на внезапно опустевшие руки принца.

Тот растерянно посмотрел на них, вскинул ресницы.

— Но я не могу… Я поклялся…

— Убивать Гончаров? Если это все, что тебя волнует, ты сможешь казнить наших провинившихся братьев.

— Палач Сферикала… — губы принца брезгливо изогнулись.

— Звучит двусмысленно, не находишь?

Сьент прекрасно понял, что не только к нему относится это презрение, но и к самому дарэйли, а значит, Райтегор уже примерил на себя эту роль, не отверг сходу как нечто совсем немыслимое. Он согласится, осталось чуть-чуть дожать. Верховный поборол радостное предвкушение победы, и его голос звучал так же тускло и устало, как и прежде:

— Более того, твои вассалы тоже не будут рабами. Они останутся при тебе, если захотят. Если же нет, никто их не будет преследовать. При условии, конечно, что они не будут вредить нам.

— У меня тоже есть условие.

Когда принц со спокойной неуловимой улыбкой, поселившейся на его лице, казалось, навсегда, озвучил свое условие, Сьент хотел плюнуть на все и отправить полусотню дарэйли в бой, всех на одного.

И раздумал лишь потому, что заметил, с каким облегчением сверкнули глаза Райтегора. Принц был рад, что его вынудят принять бой! Так стоит ли доставлять Смерти такую радость? Что у него на уме, великий Эйне? Что?! И, в конце концов, разве быть Верховным Гончаром — истинная цель Сьента в этом мире? Статус — одно из средств, не более.

Жрец медленно втянул воздух в побелевшие ноздри, так же осторожно выдохнул. И принял решение. Но сначала без особой надежды попытался образумить мальчишку:

— Это неразумно. Мой статус — защита для нас обоих. Сферикал может потребовать твоего уничтожения, принц: создавать дарэйли смерти — изначальный запрет. Но пока я Верховный, в моей власти наложить вето на решение братьев.

— Если у тебя есть власть, то статус — дело десятое, — глубокомысленно, без малейшей издевки, произнес Райтэ, но с той же, уже осточертевшей улыбкой, таившейся в самых уголках губ. — А о моей сущности всем сообщать не обязательно, не так ли? Ионт же никому ее не открыл, и никто не догадался.

'Мудрый ты наш, — поморщился Гончар. — Или император читал близнецам свои дурацкие трактаты о власти?'

— Тогда ты еще не взошел на вторую ступень инициации. Сейчас этого не скроешь. Что ж… Я отрекусь от власти Верховного, но это большое лишение, ты отнимаешь у меня силу и власть, и у меня есть встречное требование, не меньшее.

И Сьент сказал.

Как же побледнел Райтегор, за мечи опять схватился. Какое смятение отразилось на благородном — дьявол его подери — лице. И как отчаянно взвилась волна мрака за его спиной — крыло силы, которое потребовал отсечь Верховный.

'Вот так-то, малыш, — улыбался про себя Сьент. — А ты думал перехитрить меня? Меня, переигравшего всех прожженных, закостеневших в интригах Гончаров!'

— Не до конца отсечь, принц. Я не собираюсь совсем лишать тебя силы, иначе ты умрешь, как Ксантис, и наша торговля окажется бессмысленной тратой времени. Всего лишь… укоротить. Постричь.

Губы принца сжались в нитку, и Сьент опять не уловил, каким образом его враг избавился от мечей. Их просто не стало в кулаках, сжатых так, что побелели костяшки пальцев.

— И в чем будет заключаться мое… послушничество?

— Ты будешь обучаться служению Эйне и выполнять мои наказы.

— Любые? В чем тогда разница?

— Если они не будут противоречить твоей сущности. И ты поклянешься не причинять мне вреда на срок послушничества и прекратишь преследовать моих братьев в Сущем, — Гончар споткнулся: на этих словах принц вздернул бровь, и Сьент поспешно поправился. — Сферикал не будет преследовать тебя и твоих вассалов, но и ты не будешь угрожать жизни и имуществу жрецов. Я наслышан о твоей клятве уничтожить Гончаров в Подлунном мире. Ты удивишься, но наши цели совпадают.