Невидимый принц
(Сказки) - Левек Луиза - Страница 7

Ритуал избрания был таким же жестоким, как все обычаи этого народа. В борьбу вступало шестеро дикарей, снискавших уважение соплеменников особой свирепостью, и побеждал тот, кому удавалось попасть стрелой из лука прямо в сердце вдовы или ближайшей родственницы усопшего правителя. Так было и на этот раз: королеву привязали к скале, и пятеро соперников уже выпустили стрелы, которые воткнулись ей в руки и ноги. Наступила очередь последнего, шестого. Его стрела засвистела и пронзила сердце бедной королевы. Все племя простерлось у ног нового монарха, а затем его подхватили на руки и торжественно понесли вокруг всего острова. Впереди, потрясая ножами, шествовали женщины и девушки с распущенными волосами. Пение их напоминало вопли безумных вакханок. За ними медленно выступали старцы, согбенные тяжестью не столько прожитых лет, сколько свершенных преступлений, и наконец молодые воины несли самого короля. Замыкал же зловещую процессию связанный молодой пленник, которого оставили на угощение королю; он помертвел от ужаса и шел, не поднимая глаз. Двое дикарей вели его, словно жертву на заклание.

Сделав круг по побережью, племя направилось на пиршественную поляну. Здесь, посреди леса, были разложены на траве сотни освежеванных звериных туш и расставлены огромные чаши, наполненные кровью. Этот напиток дикари предпочли бы самым изысканным винам и даже божественному нектару. Короля возвели на покрытый львиными шкурами трон, и он уже занес нож над юным пленником, чтобы перерезать ему горло, как вдруг, выронив оружие, рухнул замертво к ногам чужеземца. Пораженные людоеды воззрились на юношу и в тот же миг, разделив участь своего монарха, свалились мертвыми в лужи крови, пролившейся из опрокинутых чаш.

Невозможно выразить словами, сколь велико было удивление юноши при виде того, как целое племя погибло разом, точно сраженное невидимой божественной десницей. На лицах мертвых дикарей застыла жуткая гримаса смерти, похоже было, что их устремленные вверх глаза упрекали богов в убийстве, разверстые уста посылали небесам проклятия, а окоченевшие воздетые руки еще и угрожали им. Ошеломленный чужеземец схватил оружие короля, пробежал между трупами и бросился в лес. Он бежал без оглядки, пока не достиг места, где из скалы бил источник, струи его, низвергаясь, ударялись о камни, и гул этого водопада усугублял уныние пустынной округи. Здесь юноша опустился на землю, и тягостные раздумья о злой судьбе одолели его. С содроганием вспоминал он все, что пришлось ему пережить с тех пор, как покинул он родной Сверкающий остров, которым правил его отец. Хрустальные и изумрудные скалы окружали этот остров, драгоценными каменьями были усеяны его долины, на деревьях росли густо-рубиновые плоды, а над главными городскими воротами возвышались великолепные, ослепляющие взор своим блеском алмазные башни. Вот уже год, как принц покинул родину и скитался по морям.

События этого времени промелькнули в его памяти, и при мысли о том, что он, быть может, никогда больше не увидит отца, принц не смог сдержать слез. Вспомнил он и о том, что король дал ему при расставанье шкатулку, велев открыть ее не раньше, чем через год, и что как раз теперь назначенный срок истекал.

Тотчас же достал он шкатулку, открыл ее и нашел письмо, которое с величайшим волнением принялся читать. Письмо было написано рукою короля, и вот что несчастный отец сообщал сыну о причине его невзгод:

«Возлюбленный сын мой! Сколько мог, скрывал я от тебя страшную правду. Богам ведомо: я сделал все, что мог, чтобы умилостивить их, но фея Чернобрада, враждебная нашему острову, обрекла тебя в час твоего рождения на горькую участь. Уж лучше бы она отняла у тебя жизнь — это причинило бы меньше страданий и тебе, и мне. Эта злая колдунья явилась в мои владенья, когда все остальные феи уже одарили тебя всеми самыми замечательными свойствами, обладая которыми, ты должен был стать совершенным и счастливым. Они хотели, чтобы у Чернобрады не осталось никакой возможности навредить тебе. Но коварство и жестокость всегда возьмут свое! Колдунья не могла отнять у тебя то, что предсказано другими феями, но она пожелала, чтобы ты наводил ужас на всех смертных, и предрекла, что, достигнув двадцати лет, ты будешь убивать своим видом каждого, кто на тебя взглянет. Вообрази, какое горе охватило меня, едва фея произнесла этот чудовищный приговор. Всеми силами пытался я смягчить ее, но ничего не достиг; вдобавок, она запретила мне рассказывать об этом проклятье кому бы то ни было, кроме тебя самого, да и то не раньше, чем тебе исполнится двадцать лет, — видно, надеялась, что первыми жертвами станем я сам и мой народ, а ты будешь нашим убийцей. О, я предлагал ей даже свою жизнь, но мои мольбы и слезы не тронули ее, и она унеслась в столбе огня и черного смрадного дыма. Ты знаешь, какими заботами окружал я тебя, пока ты был ребенком, знаешь и то, сколько слез пролил я над тобою — ведь вместе с любовью к тебе росла и моя печаль. Теперь уж никогда больше я не увижу тебя, и ты, наверное, уже успел на опыте убедиться в том, что жуткое проклятье Чернобрады сбывается. Удались же, сын мой, в пустынные места, скройся навсегда от глаз людей, дабы не нести им смерть, живи в уединении и вспоминай хоть изредка о своем отце».

Как только принц — а звали его принцем Аквамарином — дочитал письмо, слезы хлынули из его глаз.

— О боги! — воскликнул он. — Чем заслужил я такую страшную кару! И где найти места столь уединенные, чтобы ни один человек не мог увидеть меня? Во всех моих злоключениях хорошо только то, что судьба вовремя занесла меня к этим жестоким дикарям и что именно они стали моими первыми жертвами.

Наконец удрученный принц встал и побрел прочь из леса. Вскоре он очутился перед воротами деревни дикарей, расположенной в ущелье меж высоких лесистых гор. Посреди деревни протекал бурный горный поток. Стены низких домов были забрызганы кровью, всюду валялись целые трупы или куски человечины — благодаря особому свойству местного воздуха плоть на острове никогда не истлевала. Это зрелище ужаснуло принца, он поскорее ушел из деревни и даже порадовался тому, что очистил землю от такой скверны. Поразмыслив, он решил остаться на острове. Голод ему не грозил, ибо здесь в изобилии росли плодовые деревья.

Поселился принц в пещере на скалистом берегу, откуда было видно море. Тоскливо и страшно было ему одному в этом заброшенном краю, но мысль о том, что он и должен жить вдали от людей, умеряла его тоску. Приговор, произнесенный феей Чернобрадой в час его рожденья, обрекал его на вечное изгнание. Он уже знал, чем чреваты для людей встречи с ним, и одиночество казалось ему не столь тягостным, когда он думал, что здесь его вид никого не убьет. А радости мирной, спокойной жизни могли бы и вовсе утешить его, если бы к страданиям, терзавшим его по милости Чернобрады, не прибавлялись еще и муки любви. Его жгло тайное пламя и ежечасно исторгало вздохи из его груди, хотя он не знал даже имени той, кого любил. У него был лишь ее портрет. В восторженном упоении глядел он на него, и страсть его разгоралась все пуще, а боль становилась все острее.

— О любовь! — сетовал принц. — Из всех пыток, каким ты подвергаешь человеческие сердца, на мою долю выпали наихудшие! Я не знаю, кто моя возлюбленная, и даже мечтать не могу увидеть ее, если не желаю ей смерти. Ибо та, что мне дороже всех на свете, погибла бы при одном взгляде на меня. Что за мученья послали мне боги!

Такими тягостными думами томился принц. Чтобы развеяться, он часто отправлялся на соседний остров, где росли померанцевые леса. Однажды, отдыхая там, он заснул, а проснулся от раскатов грома. Все предвещало бурю: уже поднимались волны, крепчал ветер. Однако принц Аквамарин все же решил, что успеет добраться до своего острова. И действительно, лодка его уже почти достигла берега, но внезапно налетел сильный ветер и унес ее в открытое море. Бур я разыгралась со страшной силой, и лодка принца — простой выдолбленный ствол — скоро оказалась за сотни миль от острова людоедов. Принц смиренно ждал конца, который, казалось, был неизбежен, и тут лодка его налетела на риф и разбилась вдребезги. Принц поплыл вперед, надеясь достичь берега, но сгустившаяся ночь грозила новыми опасностями. В темноте он потерял направление и уже не знал, приближается ли к суше или, наоборот, удаляется от нее. Он продолжал плыть, пока совсем не выбился из сил, и уже приготовился встретить смерть, когда наткнулся на железное кольцо, прикрепленное к стене какой-то башни. Ухватившись за него, принц решил дождаться утра, чтобы разглядеть, далеко ли земля. Он испускал тяжкие вздохи и громко сетовал на судьбу, преследовавшую его с таким жестоким постоянством. И вдруг откуда-то сверху до него донесся нежный голос: