Под Локком (СИ) - Запата Мариана - Страница 86

— Чувак, — единственное, что хрипло прошептал Слим.

Вот дерьмо. Я встала коленями на сиденье и осторожно потянулась через стол, чтобы не задеть ни одну из бутылок, и положила свои ладони на руку Блейка.

— Мне жаль.

Он издал слабый, беспокойный выдох.

— Врачи позвонили и сказали, что уровень его эритроцитов на нуле. Они провели несколько исследований, чтобы выяснить, что произошло, — объяснял он из-за плеча Блу. — Я до смерти напуган.

— Сейчас есть все лекарства от этого вида рака, — пискнул Слим.

Блейк лишь слегка кивнул.

— Да, врачи так и сказали. Они сказали, его заболевание лучше остальных поддается лечению. Но это по-прежнему пугает меня до чертиков.

Конечно, пугает. Мы сидели вокруг него и пытались подобрать слова утешения и заверения, что Джуниор поправится. Больше никто не притронулся к выпивке, пока говорили все это ему, но через час, когда мы вышли, он выглядел более спокойным.

Положа руку на сердце, я не могу сказать, что ему не придется сходить с ума сотни раз в течение всего курса лечения в следующие несколько месяцев, но, я надеюсь, что он обратится к кому-то из нас за моральной поддержкой.

Что меня доконало, так это Декс, который так ничего и не сказал, пока он вел меня к своему байку, держа руку на моем бедре.

Когда мы приехали, я едва успела сесть на диван, как он подошел и встал передо мной. Сделав жест четырьмя пальцами, он рыкнул:

— Сними это, детка.

— Прошу прощения? — я медленно подняла бровь.

— Твою кофту, — сказал он мне тоном, будто предлагал сесть на заднее сиденье своего мотоцикла.

— Зачем?

Декс наклонился, чтобы взяться за верх моей кофты и начал стаскивать её с меня через голову, пока я извивалась.

— Какого черта, Декс? — я отмахнулась от него рукой, попав ему в живот.

Его нисколько не смутила моя жалкая попытка заехать ему. Декс упал передо мной на колени и, не говоря ни слова, поднял мою руку. Между бровей у него пролегла морщинка, губы мрачно вытянулись в прямую линию. Он прикоснулся кончиком своего ухоженного пальца к внутренней поверхности моей руки. Один, два, три раза. Я не могла этого как следует почувствовать, но действия сам по себе казались более интимными, чем то, что мы вытворяли в его постели позавчера.

Когда в последний раз я позволяла кому-нибудь смотреть на мой шрам так близко, позволяла трогать его? Никогда.

Его дыхание стало затрудненным, давление подушечки его пальца усилилось, когда послышалось, наконец, его низкое ворчание.

— Ты и не подумала, что-нибудь рассказать мне об этом? — спросил он, разглядывая стянутую кожу. — Ты не думала о том, чтобы сказать мне, что ты больна?

— Я была больна, Декс, — я попыталась выдернуть свою руку, но он держал ее слишком крепко. — Я не болела уже очень долго.

— Как долго? — его голос был, низким, горячим и манящим.

— Я уже пять лет в стадии ремиссии.

— Тело Декса дернулось.

— Долго — это десять лет, двадцать лет. Но не пять, Ритц, — он придвинулся вперед на своих коленях и склонил голову к моей. — Не пять гребаных лет.

— Я в порядке, честно, — по его взгляду я поняла, что он пропустил мои уверения мимо ушей. — Мои шансы заболеть снова очень малы.

— Мне плевать, — проскрипел он. Слова прозвучали так, будто разодрали ему горло. — У тебя был рак, а не чертов грипп.

— Декс, это ерунда.

— Детка, это не чертова ерунда. Тебе бы не удалили половину бицепса, будь это ерунда. Ты б не прятала это, будь это какой-то фигней. Для меня это дерьмо — не ерунда.

Потянувшись вперед, я обхватила его плечи и прижалась лбом к его носу.

— Мне жаль, что я не сказала тебе раньше, но это не такое уж большое дело. Я в порядке и, надеюсь, так и будет до конца моей жизни.

Он произнес последнюю фразу так медленно, что я упустила половину слов. Его дыхание овеяло мое лицо, мятное с капелькой сигаретного дыма.

— Детка, есть что-нибудь еще, что ты должна мне рассказать?

— Нет, ничего важного.

Декс покачал головой.

— Ей-Богу, ты доведешь меня до сердечного приступа, ты уверена?

Я положила свои ладони ему на щеки.

— Я абсолютно уверена. Честное слово. Это все.

Кончик его носа провел линию от моего лба к моей макушке.

— Не повторяй этого дерьма со мной снова, — попросил он. — Поклянись, Ритц, что больше не вывалишь на меня это дерьмо.

Его тон. Христос. Тембр его голоса вызвал у меня мурашки по всей спине.

Мое тело начало трясти.

— Я клянусь.

Его пальцы прошлись по моим ребрам, разминая кожу и косточки.

— Ты ведь скажешь мне, если почувствуешь себя плохо, детка? Что угодно, детка. В любой момент, когда ты почувствуешь недомогание, поклянись, что скажешь мне что-нибудь?

Не знаю, откуда все это взялось. Его просьба сказать ему хоть что-нибудь была так проста, но я буквально чувствовала это напряжение под его кожей. Он не примет ничего кроме «да» от меня. Декс не примет что-то меньшее, чем обещание.

— Я клянусь.

Он кивнул так медленно, как будто ему было больно. Дыхание, которое вырывалось из его рта, было сбивчивым и трепетным, дрожащим и эмоциональным.

— Я застрахую тебя завтра при первой же возможности. Это не Бог весть что, но посмотрим, смогу ли я найти для тебя более хорошую программу. Ты знаешь, на случай если… — он замолчал с напряженным лицом и раздувающимися ноздрями.

Это заставило каждую кровинку в моем теле перенаправиться к сердцу, так сильно наполнив его кровью, буквально затопив его этим животворящим содержанием, что я подумала, оно взорвется кровавыми брызгами. Мне захотелось немедленно рассказать ему все. О моих операциях, о жизненных сроках моих близких, о тех жертвах, которые мне пришлось принести в своей жизни.

Рассказать ему все о том, что меня здесь держит. О нем.

Но вместо того, чтобы вспоминать, как звучат буквы в алфавите, что внезапно показалось не таким уж важным, я прижалась своими губами к его. Он издал долгий и дрожащий выдох прямо возле моего рта, затягивая меня еще глубже в вихрь под названием Декс Локк.

Что бы там ни было со мной, этому мужчине было до меня дело, и не чуть-чуть, а достаточно, чтобы вместо того, чтобы дать волю своему темпераменту, он успокаивал меня. Это было подтверждением его привязанности. Потому что я тоже была неравнодушна к нему и мечтала о том, чтобы у меня появилась возможность показать ему, что я чувствую к нему то же самое. Но я только и делала, что скрывала от него все.

Также как я скрывала все от Сонни. Мой любимый сводный брат, так разозлился на меня, что бросил трубку — не то, чтобы я его винила в этом, но все же.

— Прости, — прошептала я в миллиметре от этих твердых, полных губ, которые были его украшением. — Я не хочу скрывать от тебя что-либо, но эту дурную привычку нелегко побороть, — я поцеловала его нижнюю губу, на мгновение закрыв глаза, когда нахлынуло осознание того, к чему могло привести мое вранье. — Пожалуйста, не разочаровывайся во мне, больше я такого не сделаю.

Две огромные ладони обхватили мои щеки.

— Айрис, — промурлыкал он тем шелковым голосом, от которого у меня сбивалось дыхание, снова и снова. — Я ведь уже говорил тебе, что сдаваться это не мое, — Декс поцеловал мою нижнюю губу, как это сделала я. — Никогда.

Я сама сократила дистанцию между нами, прижав свой рот к его. Поцелуй был сладким и медленным. Мой рот приоткрылся от скольжения его гладкого языка, горячего и настойчивого.

Я обхватила ладонями крепкие гладкие мышцы его груди. Одну руку я положила как раз над его проколотым соском.

Мы целовались и целовались, как будто ничего в мире больше не существовало. Не было никаких животных объятий, зубов или других грубостей, как тогда в его постели. Так что, когда его руки проделали свой путь по моему горлу, через ключицы, чтобы остановиться прямо у выреза моей майки, я и не поколебалась, когда его пальцы захватили ткань. Он потянул ее вниз с рвущимся звуком, освободив мой лифчик.