Под Локком (СИ) - Запата Мариана - Страница 7

***

Было уже ближе к полуночи, когда предпоследний клиент, мужчина старше Декса, над которым он работал больше двух часов, выходя, подмигнул и бросил мне:

— Доброй ночи, сладенькая.

Блейк все еще работал над молоденькой девушкой, со спущенными штанами, так как набивал ей бабочку Монарха в верхнем углу ее ягодицы.

На протяжении последних нескольких часов, я разговаривала с Дексом дважды. И каждый раз это было вроде «Декс, такой-то» или «такая-то пришли на свой сеанс». Вообще-то, я хотела спросить его — он свою душу продал, или ее у него вообще не было.

Но в ту же минуту значок доллара всплывал в моей голове, и я заставляла себя говорить то, что было необходимо.

Я удивлялась плотному графику. Большинство клиентов приходили по записи, и лишь один заглянул просто так.

Краткий разговор с Блейком дал мне понять, за что я была ответственна. Обязанности менеджера, в основном, состояли из заказов материала — вроде чернил, перчаток, украшений, и прочее. А также систематизации расходов и оплаты коммунальных услуг. Простые вещи. Декс справлялся со всем остальным — положить наличку на счет в банк, рассчитаться с компанией за использование дебетовых карт.

Он и Блейк были заняты, а я болтала с клиентами, ожидающими своей очереди. Я удивлялась тому, насколько все были милыми — за исключением тупорылого Декса.

К тому же в салоне не было ни одного байкера. Странно.

Все это заверило меня в том, что я смогу избежать общения со своим боссом. Владельцем. Занозой в заднице.

Заносчивый мудак, который, как я скромно надеялась, закончит с кучей инфекционных заболеваний в некоторых интимных частях. Ну, вы понимаете, там, где он сможет достать медикаментами.

Я изо всех сил старалась не проиграть баталию в офисе, но это было невозможно. Не тон, а его слова обжигали меня.

И мне постоянно хотелось плакать. Легче мне не становилось, и боль не уменьшалась. Как, черт возьми, кто-то мог быть настолько грубым? Я не понимала и не могла с этим смириться.

Каждый раз мне приходилось звонить ему по той или иной причине. Мудак. Скользкий ублюдок. Скользкий ублюдок с маленьким членом. Правда? Возможно, он не был бы так зол на мир, если бы его лобковые волосы не были бы длиннее его полноценной эрекции. О Боже, мне было неловко думать о том, что было под его одеждой, но это было лучшее оскорбление, которое я могла придумать.

Обычно, я не держу обиды. Если меня что-то расстраивало, то я могла быстро прийти в себя. Злость забрала много сил и выбила меня из колеи, но я не должна нервничать на работе, если этого можно избежать. Плюс, в жизни существует не так уж и много вещей, из-за которых реально стоит переживать.

До сегодняшнего дня.

После уборки своего рабочего стола и выключения компьютера, я протерла кофейный столик и сложила журналы и папку с образцами татуировок на место. Я на всякий случай подмела пол у входа, и собралась спреем обработать рамки, висящие на стене, потому что видела, как люди постоянно трогали стекло. Почти закончив, я заметила, что в каждой рамке были статьи, вырезки или упоминания про «Пинз и Нидлс» или о работе Декса Локка.

Некоторые фразы бросались в глаза, хотя я даже не пыталась прочитать статьи. До смешного огромные шрифты делали невозможным для меня не прочитать высказывания.

«Рисование — единственный урок в школе, который я не прогуливал» — заголовок располагался прямо под фотографией Декса, стоявшего у салона со скрещенными руками на груди. Как типично.

«Это — зависимость», — гласила другая статья.

Но там была еще одна, которая заставила меня закатить глаза. «Больше за это не арестуют».

Бла-бла-бла.

Я как раз протирала одну из них, когда услышала:

— Ритц.

Я знала, что это говорит Декс. Он обладал собственной уникальной манерой растягивать слова, его голос был низким и глубоким. Смесь баритона и хрипотцы. Я бы не отказалась слушать кого-то другого целый день с таким голосом, но Декса? Я бы с удовольствием не слышала его голос, ну скажем так, до конца своих дней.

— Ритц!

Теперь он хочет поговорить? Ха! Я сбрызнула стекло и быстренько вытерла его, игнорируя Декса.

— Детка.

Придурок. Я подвинулась дальше и сбрызнула следующую рамку.

— Детка, я к тебе обращаюсь. На секунду прекрати чистить, — сказал он, и звучавшее раздражение в его голосе указывало на то, что этот человек не привык повторять

Я остановилась и посмотрела на него, хотя очень не хотела этого делать. Он стоял возле стола, засунув руки в передние карманы.

— Да? — спросила я, удерживая свой взгляд только на его шее.

— Ритц, — он повторил имя, которое использовал впервые.

— Меня зовут … — я начала говорить до того, как он меня прервал.

— Ты можешь посмотреть на меня?

НЕТ.

Уже есть лекарство от гонореи? Я стиснула зубы.

— Ты не сказал мне, что хочешь, чтобы я делала, пока вы, ребята, работаете, так что я решила прибраться. Блейк сказал, что вы повесите… — начала я рассказывать его шее, на удивление, спокойным голосом. Никто бы даже не сказал, что целый день я боролась со слезами.

— Посмотри на меня, — Декс прервал меня тихим голосом.

Медленно, борясь со всей болью от его дерьмовых слов, я посмотрела ему в глаза.

— Да? — мои слова звучали так, будто их доставали из горла ржавым пинцетом.

Я заметила какую-то непонятную эмоцию, отразившуюся в его синих глазах, пока я, в течение всего десяти секунд неохотно удерживала на нем свой взгляд, до того, как отвернулась и снова принялась натирать рамки.

Декс выдохнул. И прозвучало это так, будто он потер руки, перед тем как заговорить.

— Ты должна быть жестче, — сказал он.

О, МОЙ БОГ. Первый человек в моей жизни, которого я должна была бы ударить в лицо, был 6,3 футовым байкером, и я предположила, что именно за выбивание дерьма он попал в тюрьму. Из всех людей в мире меньше меня, кого я могла бы выбрать, и это был именно он, кого я хотела долбануть по яйцам? Не Сонни, или даже не Трип, которые не произвели на меня впечатления, что попытаются меня убить?

Я ощетинилась, и мои зубы сжались с огромной скоростью.

Мне нужна работа.

Мне нужна работа.

Мне нужна работа.

— Протрешь витрины для меня, — добавил он тихим голосом, который шел вразрез с тем голосом, которым он говорил минуту назад. Как этот мужчина мог так спокойно разговаривать, если ранее он словно плевался кинжалами?

— Хорошо, — я пожала плечами и снова проглотила то мерзкое ощущение в горле.

— Правда?

Я сдержала свой долгий вздох, продолжая пялиться на заголовок «Сделай мне тату!» в журнале, пока вытирала разводы на стекле. Я не собиралась с ним спорить, я не собиралась переживать из-за того факта, что он не помнил как меня зовут, и определенно не собиралась дать ему понять, как хреново он заставил меня себя чувствовать. Вообще-то, мне становилось проще думать о другой работе.

— Ага.

Моя гордость выиграла, потому что я не обернулась посмотреть на него, пока он стоял на месте около минуты. И тем более я не смотрела на Блейка, когда он проводил меня до моей машины, через двадцать минут после закрытия.

На хуй его. Не в жопу или к черту его. А на хуй. Он заслужил эту водородную бомбу, за то, что был таким мудаком. И, да подтвердят это небеса, я храню эту фразу для специальных случаев.

Только потому, что я позволила совести руководить собой, дорожа работой из уважения к Сонни, и моей потребности в деньгах, не означает, что мне должен нравиться мой босс. И это не значит, что я должна погасить огонь, который он разжег без причины.

Хренов мудак.

***

— Что случилось? — Сонни вот-вот взорвется. Из его задницы и ушей скоро повалит дым. Я точно знаю.

Я недооценивала его всю свою жизнь. Когда я была маленькой, я думала, что он ненавидит меня, потому что я и Уилл жили с нашим отцом, а он — нет, за исключением редких визитов, которые происходили до того момента, как Сонни повзрослел для того, чтобы разорвать с ним все связи. Как подросток, я думала, он не собирается сильно беспокоиться о тех ужасных моментах, которые произошли в моей жизни.