Игры разума (ЛП) - Эдвинс Нова - Страница 23

Дыхание превратилось в шипящий звук, когда я присела на корточки, и ягодицы коснулись пяток. Кожа все еще была чрезвычайно чувствительна. Больше всего меня беспокоило то, что Маркус снова ударит меня своим ремнем. На самом деле, его я не сильно боялась, но я боялась боли.

До сих пор я еще легко отделывалась, что, скорее всего, изменится, если окажется, что я ошиблась, и он на самом деле не уехал, а все еще находится в доме.

Но в течение длительного времени было тихо, и мне просто необходимо надеяться на лучшее.

Я решительно толкнула нож в тонкую щель между дверной рамой и металлическим замком. Если повезет, дерево поддастся, и мне удастся открыть дверь.

Мои руки вспотели так сильно, что пришлось вернуться к кровати, и вытереть их о простыни, прежде чем закончить свою попытку.

Ручка болезненно врезалась в ладонь, потому что я сильно давила на нее снизу. Но поскольку уже был слышен хрустящий звук, не сдавалась.

Я чуть не упала, когда дерево раскололось с повисшим на нем изогнутым замком. Надавив еще немного, дверь, наконец-то, открылась.

Коридор встретил меня темнотой, и только небольшой лучик света с верхнего этажа освещал ступеньки. Несмотря на то, что я добилась того, чего хотела, все равно изо всех сил пыталась передвигать ноги. Меня одолевали страх и слабость в равной степени.

Маркус уже довел меня до такой степени, что я боялась его разочаровать. По крайней мере, на время пока не утихнет гормональный прилив после секса. До тех пор я, казалось, не совладала со своей умственной силой.

Только после секса, когда пот высыхал, и дыхание приходило в норму, я вспоминала, что была его заключенной. Что-то, о чем точно не просила.

Я была свободна, и все же мне стоило огромных усилий, чтобы двигаться вперед. Уверенность, что Маркуса там не было, росла с каждым преодоленным шагом. Если бы он смотрел видео с камер наблюдения, то уже увидел, что я сбежала из своей тюрьмы.

Босая и голая я поднималась по лестнице. Свет, лившийся из окон, был ярким, и я подняла руку, чтобы прикрыть глаза. Оказавшись на кухне, меня ослепили глянцевые белые дверки шкафчиков.

Привыкнув к яркому свету, я огляделась. Моим первым побуждением было вооружиться самым острым ножом из кухонного ящика. Но я знала, насколько неуклюжа. В итоге я бы поранилась прежде, чем смогла бы нанести Маркусу хоть какой-то значительный ущерб.

Я все еще обыскивала все шкафы и ящики, чтобы узнать, где что находится. Если Маркус неожиданно придет домой, я все равно смогу сбежать отсюда, схватив нож.

Открыв холодильник, я, ошеломленная, уставилась на его содержимое. Он доверху был наполнен вкусной едой. Какого черта меня кормили этими идиотскими сэндвичами?

Маркус умеет готовить? Я вздрогнула и решила налить себе стакан молока. Вид картонной коробки вызвал у меня жажду. Вдобавок, я прихватила кусок сыра.

Выпив молока и откусив сыра, пошла бродить по всему дому. Я искала компьютер, потому что хотела зайти в интернет и посмотреть, как продвигаются мои поиски, прежде чем уведомить полицию.

В глубине души меня мучил вопрос, почему я веду себя так спокойно, вместо того, чтобы полностью обезуметь и звать на помощь.

Дверь из кухни привела в большой зал. На верхний этаж поднималась лестница, а на улицу вели широкие французские двери. Это был красивый дом, и благодаря его необычному входу, я уверена, что уже несколько раз видела его снаружи. Если не ошибаюсь, он располагался не так далеко от дома моих родителей.

Первой исследованной комнатой, оказался домашний кабинет Маркуса. На столе лежал серебристый ноутбук. Открыв его, я села за тяжелый стол. Мое сердцебиение ускорилось, когда набрала свое имя в строке поиска браузера.

Я автоматически наклонилась ближе к экрану и нажала клавишу ввода.

Ничего.

Я уже догадывалась, к чему приведет мой поиск, но все еще вводила слова «похищенная» и «Атлантик-Бич» и сразу за ней «Кэти Рэймонд».

Ничего.

Понимание, что я даже не стоила того, чтобы мои родители объявили меня пропавшей без вести, медленно проникло в мое сознание. Я знала, что наши отношения были плохими. Но…

Я откинулась в тяжелом кожаном кресле и обняла себя. Судя по дате на компьютере, было воскресенье, это означало, что хоть кто-то из моей семьи, но должен был заметить, что они не видели меня уже девять дней.

Девять дней!

Да, наши отношения были не самыми теплыми, и, да, я никогда не делала ничего подобного раньше. И я никогда не исчезала и не прекращала с ними связь. Кроме того, моя мама знала, что у меня назначена встреча с Маркусом.

Если она звонила ему, он, скорее всего, просто сказал ей, что я ушла после сеанса счастливой и здоровой. И все же, казалось, что у нее не было причин для беспокойства из-за того, что ее собственный ребенок внезапно исчез без следа. У меня даже не было ничего с собой, кроме моей маленькой сумочки.

Внезапно идея звонить в полицию стала казаться глупой. Смущение от необходимости признаться, что меня похитили, которое, казалось, никого не волновало, было слишком большим. Я бы сбежала от своего похитителя, и тогда мне пришлось бы открыто признать тот факт, что никто даже не знал о моем похищении.

Мои глаза жгло от слез. Очевидно, Маркус был единственным человеком во всем мире, который действительно хотел меня.

Стоило ли пытаться сбежать?

Темные мысли окутывали меня, словно пальто. Я начала сомневаться

во всем. Возможно, мне следует просто вернуться в подвал, починить замок, и надеяться, что Маркус не убьет меня, когда узнает, что я сделала.

Серьезно, что хорошего в том, если я останусь со своими родителями? Они не хотят меня. Их незаинтересованность очевидна.

За последние девять дней, и по какой-то необъяснимой причине, я спала лучше, чем за последние шесть месяцев. Бессонница полностью исчезла. Если рассматривать факты, я чувствовала себя лучше с моим похитителем.

Живот скрутило от этих нелепых мыслей, и холодная дрожь пробежала по моему позвоночнику. Я медленно встала и решила продолжить свой ознакомительный тур. Что еще я должна была сделать?

Пока не пойму, что делать дальше, нужно отвлечься от печального осознания того, что мое существование не имеет никакого значения.

Я восхищалась прекрасным домом, позволяя пальцам пробегать по гладким поверхностям, мягкой обивке и грубым стенам. Общая концепция здесь была гораздо более современной, чем в практике Маркуса, которую я теперь считала просто маскировкой для обмана своих пациентов.

Все до последней детали было его истинным самовыражением. Меня манил верхний этаж, мне было любопытно, как выглядит его спальня. Почему мне хотелось это знать, я на самом деле не могла сказать, поэтому решила подумать об этом потом.

Коридор здесь также был залит ярким светом из-за множества окон от пола до потолка. После нескольких дней, проведенных в окружении бетона, свет раздражал.

В отличие от моей тюремной камеры, здесь я нигде не заметила камер наблюдения.

Во мне вспыхнул гнев. У меня есть уникальная возможность сбежать, и, скорее всего, я просто позволяю ей ускользнуть, потому что моя жизнь была ничем иным, как пустой раковиной.

Я огляделась вокруг. Интересно, куда Маркус мог бы положить мою сумочку. Открыв все двери, наконец, нашла спальню. Его кровать, доминировавшая в комнате, была покрыта простыми белыми простынями. Элегантные встроенные шкафы тянулись вдоль всей стены и были слегка освещены скрытыми прожекторами, вмонтированными в потолок.

Открыв ящик, нашла стопку идеально сложенных футболок. Одна сверху была черной и сделана из мягкого хлопка. Чтобы больше не ходить голой и не дрожать, я надела ее.

Во втором шкафу нашлась моя сумочка. Мне было плевать на беспорядок, оставленный мною после своих поисков. Я уже давно не беспокоилась. Что еще плохого Маркус мог сделать со мной?

Аккумулятор в моем сотовом телефоне давно разрядился, поэтому я побежала вниз, вспомнив, что видела зарядное устройство в его кабинете. Возбуждение пульсировало в венах, пока ждала, когда телефон вернется к жизни.