Шпион (СИ) - Муха Руслан - Страница 4

Джонсон и его группа уже успели ознакомиться с аномалией, провести ряд исследований и кое-что выяснить. Теперь же профессор, коверкая слова и ставя ударения в неожиданных местах, пытался объяснить Гереро, что именно им удалось узнать.

— Аномалия — это дверь, — чуть ли не по слогам сказал Джонсон.

— Проход, — кивнул Гереро. — Куда проход?

— Мы не знать. Вероятность быть кротовая нора. Генерал знать такой нора, время, будущее или прошлое?

Гереро отрицательно мотнул головой и окинул профессора неодобрительным взглядом.

— Время, идти в дверь, оказаться в прошлый год. Путешествия во времени, — последнее предложение Джонс сказал по-английски и нано-сэд услужливо перевел.

— Это точные данные? — Гереро недоверчиво сдвинул брови на переносице.

— Нет! — спохватился Джонсон. — Мы еще не знать. Изучать. Думать, кротовый нора или дверь в другой страна, или на другой планета. Другие ворлд. Но не Земля здесь и сейчас. Мы отправить маяк, нет сигнал.

— Профессор, говорите, пожалуйста, по-английски, — начиная закипать, в который раз попросил Гереро.

То, что говорил профессор, и так вызывало недоверие, а из-за искаженности и вовсе можно было подумать черт знает что. Гереро взглянул на Саймона, его громадная фигура горой возвышалась позади худого и бледного Джонсона. Саймон смотрел в одну точку поверх головы Гереро, и казалось, совершенно не слушал их разговор.

— Хорошо, — вдруг сдался Джонсон, и наконец, заговорил как человек, а не как слабоумный.

Нано-сэд принялся переводить:

— Мы предполагаем, что это пространственный или временной проход. Первое предположение о том, что это место находиться на Земле здесь и сейчас пришлось отвергнуть, иначе у нас бы не было проблем со связью. А у нас с этим были проблемы. Изучать ту сторону довольно затруднительно. Сигнал пропадает, как только приборы слежения удаляются на два фута. Но мы нашли выход из положения — ретранслятор! Половину прибора мы выдвинули на ту сторону, половину оставили на нашей. И это сработало, нам удалось исследовать местность в радиусе мили и даже заснять местных жителей. Они сбили один из наших видеодронов.

Здесь Гереро напрягся. Там еще и местные жители присутствуют. Дыра не пойми куда и агрессивно настроенные чужаки. Но Джонсона, похоже, совершенно ничего не смущало.

— Внешне они такие же люди, как и мы с вами, потому предположение о том, что это пространственный портал на другую планету мы исключили. Слишком сомнительно. Скорее всего, мы имеем дело с кротовой норой. Возможно это наше прошлое или будущее. Только вот одной мили недостаточно для исследования этого мира, нам необходимо отправить туда разведчика.

Гереро кивнул.

— Живого разведчика, — осторожно уточнил Джонсон, догадавшись, что генерал его понял неверно.

Лицо Гереро тут же стало суровым и непроницаемым:

— Это небезопасно. Если и отправлять, то группу. Одному разведчику не справится. Мы не располагаем данными об уровне развития людей с той стороны.

— Тут есть проблема, генерал. Мы проводили эксперимент с видеодроном, а затем с лабораторной мышью. Проход односторонний. Туда можно попасть, но как вернуться обратно, мы ещё не выяснили. Поэтому, сами понимаете, мы не имеем права отправлять туда людей, не имея возможности вернуть их обратно. Здесь нужен доброволец.

— И какой идиот согласится туда пойти?

До этого стоявший неподвижно капрал Саймон, сдвинулся с места.

— Я туда пойду, — с готовностью гаркнул он.

Глава 1 или «Орел взмывает ввысь»

Полгода спустя, Мексика, штат Керетаро, Эсекьель-Монтес.

Меня зовут Никита Орлов. Ну, или Ник Орел, но чаще просто — Орел. Сколько я себя помню, все называли меня Орлом. Кроме родителей и сестер, конечно же. На самом деле я и сам так представлялся. И все потому, что наша семья постоянно разъезжала по миру, и мы часто обзаводились новыми знакомствами. Поэтому, когда нужно было как-то себя назвать, я говорил «орел» на языке той страны, в который мы находились. Это слово универсальное и переводится на все языки: а́гила, и́гал, игури, орел, орзел, арол…

А вот с именем Никита все куда сложнее. В лучшем случае меня звали просто Ник, в худшем Никитя или Ни́кита, и вообще коверкали как кому вздумается, а меня это жутко раздражало. Поэтому просто — орел.

Вот и сейчас, в Мексике меня называют А́гила, что переводится как орел. Да и нравится мне, как оно звучит. К тому же настоящее имя мне светить нельзя, так как я похитил сестер из приюта и теперь мы скрываемся. Да и вообще, я веду не самую правильную и законопослушную жизнь. Чтобы выжить — я ворую.

Но так было не всегда. Раньше я бы никогда на такое пошел. И еще три года назад, если бы мне кто-то сказал, что я буду жить в мексиканских трущобах, шарить по карманам богатых сеньоров, грабить их дома… Да я бы рассмеялся им в лицо! А будь у меня плохое настроение, еще бы и в нос дал, тут, как карта ляжет.

А сейчас я сидел в стареньком тонированном Джипе вместе с Доминго и Карлосом напротив шикарной виллы и ждал, когда Карлос взломает систему охраны.

На эту самую виллу у нас имелись большие надежды, особенно у меня. Мы за ней наблюдали три месяца, там жил какой-то важный американец, которого каждое утро забирал навороченный скайер, а привозил поздним вечером. Наверняка у такого человека дома есть чем поживиться. Особые надежды я возлагал на сейф, который стоял у американца в кабинете. Сейф замечательно просматривался через окно, если влезть на одно из деревьев, что росли вокруг виллы, и посмотреть в бинокль.

Ну и даже если в сейфе ничего ценного не окажется, в доме и так достаточно дорогого барахла. Достаточно, чтоб я смог продать свою долю, сделать нам документы и поскорее свалить из этой гребной дыры.

А пока мы ждали, когда Карлос, наконец, отключит систему, я ностальгировал, вспоминая свою прежнюю жизнь.

Да, тогда, три года назад, у меня были мечты и планы, беззаботная жизнь: яркий и шумный круговорот, похожий на бразильский карнавал. Путешествия, гастроли, новые знакомства и вечный праздник. Мои родители были артистами лучшего в мире циркового шоу, и я, к слову, да и Женька с Леркой, тоже иногда выступали. Я с акробатическим составом, а девчонки в гимнастических постановках вместе с мамой.

С самого раннего детства я бредил магией. Смешно даже, я всерьез мечтал стать магом, но затем лет в шесть узнал, что волшебства не существует. Тогда я испытал первое нешуточное разочарование в жизни, и причем — крайне болезненное. Ох, как же я рыдал!

Но это потом, сначала, правда, я не поверил. Мы на тот момент, второй год гастролировали по Индии, а там все местные всерьёз верили в магию, как во что-то обыденное и само собой разумеющееся. Но отец оказался убедительней, а затем еще и Арно наш иллюзионист, которого я считал настоящим волшебником, подтвердил.

Я, переболев и немного успокоившись, опустил планку. Решил, что буду иллюзионистом. Это ведь тоже неплохо, пусть настоящего волшебства и не существует, но подарить это волшебство другим, заставить публику поверить в чудеса хотя бы на миг… Может это и есть то самое волшебство, если ты в него веришь.

И тогда я пристал к Арно, заявив, что тоже намерен стать иллюзионистом. Пообещал ему быть самым послушным и прилежным учеником. И Арно не смог мне отказать. Так я начал свой путь к мечте и шел по нему вполне успешно. Пока все не пошло наперекосяк.

С того самого момента, когда скайер моих родителей взорвали. А потом еще и обвинили моего отца — гражданина мира, в том, что он шпионил для русских спецслужб. Абсурд, конечно же. Ну, какой из отца шпион? Он был светским человеком, публичной личностью, отдавался целиком и полностью любимому делу. Да и вообще, имел пацифистские взгляды. А тут вдруг шпион.

Но комиссия ООН, расследовавшая дело, нашла в его нано-сэде какую-то переписку с русскими. В общем, в деле о смерти моих родителей значится, что они погибли по вине русских спецслужб, которые якобы их сами и устранили. Российские власти, конечно же, все опровергли.