Я вернусь через тысячу лет - Давыдов Исай - Страница 27

Выступление группы историков и было началом дискуссии.

Философы упрекали зачинщиков спора в неумении отличить колонизацию от братской и бескорыстной помощи. Ведь именно объективные законы формации и определяют характер общения народов, находящихся на разных уровнях развития. И поэтому при капитализме даже самые добрые и лично честные миссионеры были, по существу, колонизаторами. А при коммунизме даже самый злобный человек – если бы вдруг и отыскался такой среди астронавтов! – не способен изменить сути общения народов.

Суть же эта может быть только одна – помощь самоотверженная и бескорыстная.

Астронавты, вступившие в дискуссию, доказывали, что человечество не имеет морального права выпускать из поля зрения единственную пока планету, где такой же воздух, такая же вода и такие же люди, как на Земле. Во Вселенной это величайшая редкость. Двести с лишним лет искали такую планету астронавты. Многие десятки самых смелых сынов Земли погибли в этих поисках. И теперь, когда планета найдена, отказываться от общения с ее обитателями – значит признать, что жертвы были напрасны и что дальнейшие поиски бессмысленны. На планете Рита немало пустых материков и островов. Следовательно, у немногих сравнительно землян, прибывших туда, впереди десятки веков спокойного и свободного развития, при котором они ни в чем не стеснят аборигенов. И даже если совершенно не вмешиваться в жизнь первобытных племен, а только торговать с ними, – все равно длительное общение с людьми высокой цивилизации ускорит развитие дикарей, избавит их от многих бедствий. И впоследствии это общение создаст предпосылки для слияния двух биологически братских человечеств в единое общество.

Экономисты, разбивая доводы зачинщиков спора, приводили примеры того, как земные народы при братской помощи других, более развитых, перешагивали из первобытнообщинного строя в социализм и даже в коммунизм. Причем делалось это без насилия, без крови, хотя и длился, конечно, такой процесс десятки лет. Так было с народами Крайнего Севера, которых Октябрьская революция вообще спасла от вымирания. Всего за несколько десятилетий свободного развития эти прежде безграмотные, по существу, первобытные народы создали свою интеллигенцию, свою культуру, выдвинули сотни талантливейших людей и в конце концов обеспечили себе уровень жизни, не уступающий среднему уровню жизни любого другого развитого народа планеты.

Несколько позже такой же путь прошли первобытные бушменские племена, которые спас от полного уничтожения только взрыв народной революции в Южной Африке. Всего полвека понадобилось бушменам, чтобы при помощи передовых народов мира, догнать соседей в культурном отношении, создать свои, современные города, свои художественные школы, консерватории, университеты.

Экономисты удивлялись: как можно делать вид, будто нет в истории Земли этих примеров?

Оппоненты-историки разбивали единственное позитивное предложение зачинщиков спора. Как можно забывать, что сведения, полученные наблюдателями на планете Рита, придут на Землю спустя века и поэтому во многом потеряют свою ценность? А судьба самих наблюдателей? Ведь, вернувшись на Землю, они безнадежно отстанут от жизни и сделаются здесь, в отличие от вернувшихся астронавтов, людьми бесполезными, страдающими от собственной неполноценности. Астронавты, астробиологи и астрофизики могут улететь снова, могут работать на близких, межпланетных трассах. Смелые, опытные люди, привыкшие к труду в космосе, всегда будут нужны, никогда не станут на Земле лишними. Но кому нужны, кому интересны историки, которые сами стали почти что ископаемыми?

Если же наблюдатели, отправив на Землю добытые сведения, сами останутся на Рите, то для них там должны быть построены поселки или города и созданы минимальные условия, которые необходимы современному человеку. А следовательно, вместе с наблюдателями надо посылать строителей, металлургов, энергетиков, аграрников и самых различных других специалистов. И, значит, в этом случае зачинщики спора пришли к тому же, что они так яростно отвергали.

...Все новые и новые группы людей вступали в дискуссию. Два крупнейших электронных центра – в Чикаго и в Кургане – были выделены Всемирным советом астронавтики для того, что-бы учитывать все высказанные в печати или в эфире мнения о судьбе далекой планеты.

Тут было все. Были слезы матерей, говоривших, что они растят детей не для исчезновения в “космической мясорубке”. Были спокойные, суровые слова седых отцов, вспоминавших, что и они в молодости уходили в неизвестность. Ведь без этого юность – не юность... Были горячие клятвы мальчиков и девочек, юношей и девушек, готовых хоть сейчас лететь на Риту и отдать свою жизнь за счастье ее диких племен.

Немало сторонников завоевало в этой дискуссии предложение компромиссное – вначале послать на Риту наблюдателей, затем обсудить на Земле их доклады и только после этого отправлять поселенцев. Однако количество нападок на этот вариант оказалось рекордным. Главный упрек был один – медлительность: “Человечество не может двести лет решать одну проблему!..” Почему-то Земля не любит медлительных и осторожных решений...

Прошли годы, пока электронные центры Кургана и Чикаго объявили миру результаты дискуссии. Они, в общем-то, не были неожиданными. Большинство человечества все-таки высказалось за помощь диким жителям Риты.

Тогда и было принято решение о строительстве корабля “Рита-1” (уже полностью спроектированного добровольцами) и об отборе молодых астронавтов для первого полета.

Мы не участвовали в той давней, самой широкой дискуссии в истории Земли. Однако нам отвечать перед Историей за судьбу целой планеты и ее народов.

А ведь мы еще мальчишки и девчонки. Мы очень немногое знаем и умеем. Наши ошибки, даже самые малые, могут стать великими кровавыми бедами для человечества Риты. Наши подвиги, даже самые скромные, могут ускорить его прогресс на целые века. От нас слишком многое будет зависеть. Даже чересчур многое. Потому что мы будем невероятно сильны на этой дикой планете.

Но большая сила требует и большой осторожности. Ибо неосторожная сила – бедствие. Даже если она и добра. Доброты у нас хватит. Вот хватит ли осторожности?

9. Фантастика и жизнь

Кончаются наши сто дней. Послезавтра начнем отогревать свою смену. Эти сто дней пролетели быстро, незаметно, как пролетает лето на Урале. В июне дождливо, холодно, и кажется, что лета еще нет, что оно где-то далеко впереди. В июле, в зной, кажется, что лето тягуче и бесконечно. Еще бездна теплых дней в запасе! А в октябре облетят листья, оглянешься и – будто всего день прожил. И впереди – на самом деле тягучая, бесконечная зима.

С нами ничего не случилось. Космос больше не говорил, механизмы работали исправно, мертвые космические корабли на пути не попадались. Короче, не было ни одного из тех захватывающих приключений, которые так здорово разрисовывала в своем фантастическом рассказе милая моя Бирута.

Коэма помогла ей. Бирута написала рассказ быстро. Вернее – записала. Я просмотрел эту запись – дух захватило. Я увидел то, что – кто знает? – и на самом деле могло бы случиться, если бы, проходя мимо радиомаяка, мы повернули корабль к звезде Б-132, а от нее – к шаровому скоплению.

Но, видимо, рано еще коэмам состязаться с книгами. Потому что Бирута, “уложив” рассказ в коробочку, все-таки записала его потом от руки. И очень долго черкала написанное. И затем дважды – терпеливо, медленно – перечитывала рассказ диктографу.

И, когда я прочитал вынутые из диктографа аккуратные листки, я увидел гораздо больше, чем тогда, когда сжимал в кулаке коэму с первой записью рассказа. По существу, я увидел на отпечатанных листках совсем другой рассказ – более полный, более умный, более интересный.

Теперь я мог быть совершенно спокоен – мои коробочки эмоциональной памяти не погубят литературу на Земле. Но помочь писателям, ускорить их труд – они, пожалуй, способны.

Сто дней мы с Бирутой дежурили в рубке, вели дневники – корабельный и свой, занимались в спортзале, прочитали немало книг. В космосе человек меньше спит и меньше устает физически, чем на Земле, и мы все время чувствовали себя свежими, бодрыми. Нам не было скучно, хотя мы почти все время были вдвоем. Мы слишком мало были вдвоем на Земле. И неизвестно еще, как там сложится все на Рите. И мы считали эти сто дней своим свадебным путешествием, своим очень коротким медовым месяцем.