Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Шерр Анастасия - Бешеный (СИ) Бешеный (СИ)

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Бешеный (СИ) - Шерр Анастасия - Страница 41


41
Изменить размер шрифта:

В принципе, мне не жалко для народа. Я тоже не всегда мог себе позволить хорошую медицину.

Только бабло это не на оборудование пойдёт, а на новые брюлики для какой-нибудь из «шкур» толстого трахунчика.

— Видите ли… Эээ… Вы сиделку пожелали…

— Пожелал. Дальше что?

— Я вам сегодня приведу очень опытную, хорошую медсестру. Кариночка имеет два высших образования, очень пунктуальна, ответственна и профессионал…

Понятно.

Значит, Веснушка заднюю включила.

В принципе, этого стоило ожидать.

Думаю, по мне было видно, как я её хочу.

Вот и испугалась.

Боится, что псих затрахает до обморока.

Правильно боится.

— Мне не нужна твоя Кариночка. Я вашей Шапокляк объяснил доходчиво, кого я хочу. И это не обсуждается, — подошёл к Петровичу вплотную, а тот втянул голову в плечи.

— Я понимаю вас, Руслан Давидович… Конечно, мы постараемся сделать всё, как вы того желаете… Но Марина у нас девушка с характером…

— Слушай сюда, блять! Чтобы эта баба была у меня уже вечером! И меня не ебут ваши трудности! Если нужно заставьте! Я ХОЧУ ЕЁ! — от моего голоса Петрович стал ещё ниже и закивал своей квадратной башкой, как болванчик.

После его ухода ещё около часа бесцельно бродил по палате, словно амёба. Тесно мне здесь. До бешенства.

А Веснушка всё не приходила.

Даже интересно стало, сколько продержится.

Ведь Петрович-сука будет её гнуть и ломать, пока не согласится.

Наверное, если она быстро сдастся — уважения моего ей не заслужить.

Не люблю давалок.

И дело не в кавказских корнях.

Просто женщины, за которыми не нужно охотиться не вызывают ничего, кроме отвращения.

Дешёвки, которые падают на колени, едва я подумаю о минете, не достойны того, чтобы в них совать свой член.

А приходится.

Нет ведь в наше время женщин нормальных. Тёлки есть, шкуры есть, соски есть.

А женщин нет.

Хотя…

Мне почему-то кажется, что Веснушка именно такая.

Конечно, она тоже рано или поздно назовёт свою цену, но до этого я немного развлекусь, опробую товар и, может быть, даже куплю.

ГЛАВА 5

— Мариночка, милая, — гладил меня по руке и разговаривал, как с особо буйным пациентом. — Успокойся, не стоит так нервничать. Ну что ты? Это же работа твоя, в конце концов. Да и заплатит он столько, что зарплата тебе не нужна будет. Всего лишь месяц, Мариночка.

Месяц!

Да я и дня не выдержу!

— Исключено, Степан Петрович. Я не согласна! Не буду у него на побегушках! К тому же, вы хоть представляете, что этот извращенец требует? — разумеется, рассказывать Вяземскому об интимных пожеланиях его любимчика было так же гадко, как и слышать их, но уже не было другого выхода.

Покраснела, наверное, до корней волос, пока рассказывала про «яичницу-кофе-минет», на что Вяземский-сволочь лишь гаденько ухмыльнулся.

Знала бы я, до чего доведут мои откровения… Это нормальному человеку гадко о подобном слышать, а у этого глазёнки сальные аж заблестели.

— Ну, а ты как думала, милая? Неужели ни разу не задалась вопросом, почему наши клиенты выбирают себе в сиделки не опытную Марию Николаевну со стажем в тридцать лет, а молодую прекрасную Анечку?

Вот тут я и поняла… Всё, в общем-то, поняла.

Не поможет мне никто.

А Вяземский сам заинтересован в том, чтобы подложить меня под своего «клиента».

Вот так мы теперь живём и работаем!

У нас теперь не пациенты, а клиенты, а вместо медперсонала — девочки по вызову.

Мерзко так стало.

Прям пробрало до кости и дрожь крупная по телу.

Захотелось схватить тяжёлую статуэтку полуголой девицы со стола главного и врезать ею по его мерзкой морде.

— Я, Степан Петрович, вам не Анечка! И в институте училась не ноги раздвигать, а помогать людям! Чувствуете разницу?! — начинала понемногу закипать и ухмылочка Петровича сползла с красной пропитой хари.

В прошлый раз, когда я так «вскипела» его белоснежная, заботливо наглаженная женой рубашка была испачкана кофе, который я плеснула старому кобелю в лицо.

— А кто тебя спрашивать будет, дорогая моя? У тебя, конечно, есть выбор… — ооо, старая песня о главном!

— Какой?! Неужели свою кандидатуру предложите? — я подхватилась со стула, ибо сидеть рядом с этой свиньёй стало невыносимо.

— А что? Старый конь, моя сладкая, борозды не испортит, — ухмыльнулся мерзавец и у меня от гнева запылали щёки. — Давно мне нравишься, знаешь же. Ну давай, попробуем Маришенька… Так тело твоё гибкое хочу, — схватился с места и двинулся на меня. — С ума сводишь, Маришенька. Я обещаю, только со мной будешь. А ему скажем, что ты уволилась, а, сладкая моя?

Я замерла с открытым ртом.

Нет, Вяземский, разумеется, и раньше проявлял ко мне «интерес», но чтобы так… А в глазах дурман какой-то. Словно рехнулся.

— Не подходите ко мне! — поздно сообразила, что зажата в углу, путей отступления нет, а старый подонок необратимо надвигается на меня своей жирной тушей.

Казалось, он ничего не соображает и не слышит. Подошёл вплотную и рукой мне под халат.

— Ну хватит кочевряжиться, Маришенька… Ты попробуй только, потом сама с меня слезать не захочешь…

К горлу подступила тошнота, а внутри всё всколыхнулось от злости и отвращения.

— Пошёл ты на хрен! — не знаю откуда взялись силы оттолкнуть его и ринуться к двери, которая так некстати открылась и я на полном ходу влетела в Дигоева.

Замечательно! Целых два озабоченных кретина на мою голову!

— Почему ты до сих пор не у меня?! — рявкает на меня так, что дребезжат окна, а я от испуга отшатываюсь назад.

— А Мариночка как раз к вам собиралась, — улавливаю мстительный смешок в тоне Вяземского и это становится последней каплей.

— Да, Руслан Давидович, я как раз шла к вам, чтобы сказать — пошёл и ты нахрен!

Его лицо каменеет и эмоции не угадать, да я, собственно, и не стану пытаться.

Поворачиваюсь к старому ублюдку и с торжествующей улыбкой демонстрирую средний палец.

— Заявление об уходе принесу завтра! — дугой обхожу Дигоева и закрываю за собой дверь.

Тут же на меня обрушивается понимание того, что я в полной заднице.

*****

Вот дрянь.

Послала меня.

Охренеть просто.

Вот чего-чего, а этого я не ожидал.

Что-то произошло здесь, и мне, в принципе, не трудно догадаться что именно. По ходу Петровичу мешают яйца. Хотя, конечно, респект мужику. На такую тёлку вскарабкаться пытался, в его-то возрасте. И инфаркта не побоялся.

— Рассказывай, — прохожу мимо вспотевшего Петровича и сажусь в его кресло.

Врачишка стоит передо мной по струнке, словно школьник. Никакого самоуважения, блять.

— Ч-что именно? — заикается и судорожно смахивает со лба капли пота.

Мерзкое зрелище.

— О ней рассказывай. Хочу знать всё, что известно тебе. А в идеале, принеси-ка мне её личное дело.

Спустя полчаса я откидываюсь на спинку кресла, закрываю глаза и медленно выдыхаю, пытаясь прийти в чувство. Охренеть просто.

Девчонка-то, оказывается, совсем и не девчонка, а разведёнка с двумя детьми, причём последних тащит на своём горбу одна.

Но в состояние ступора вводит даже не это.

Она отказалась от бабла, имея двух спиногрызов, кредит, который не погасит со своей зарплатой и до пенсии, и старенькую «хрущёвку».

И не просто отказалась от бабла, а даже с работы решила уволиться.

Давно не встречал таких принципиальных. И это охренеть как шокирует.

Получается, я виноват?

Не то, чтобы у меня вдруг совесть появилась, но прессовать бабу с детьми — как-то не по понятиям вообще.

— Так, значит, она отказалась?

Петрович, что всё так же стоит напротив, как лакей, кивает.

— Честное слово, Руслан Давидович, дура девка. Я ей и так, и эдак, а она…

— Подойди сюда.

Врач затыкается и хлопает свинячьими глазёнками.

— Подойди, Петрович.

Тот делает пару шагов и оказывается рядом. Мне даже лишних движений не нужно делать. Впечатываю его жирную харю в стол и, услышав характерный хруст, улыбаюсь.